Владимир Першанин - Остров за Синей Стеной Страница 5

Мун смотрел на своего спутника с восторгом. Значит, он не боится Говорящих! Тем временем Хэнк надергал съедобных кореньев, дикого лука, растолок рукояткой ножа кусок каменной соли и бросил все в котел.

Дымящееся горячее мясо Хэнк выложил на плоский камень, а котел поставил охлаждаться в воду. Мун ждал знака приступить к еде, но Хэнк не торопился. Достал из травы глиняный кувшин и налил в чашки густого красного вина.

— Из брусники. — Хэнк придвинул чашку Муну.

Вино было терпким и хорошо настоянным. Мун с жадностью ел мясо. Вот бы сейчас посмотрел на него сосед Ваг. Перекосоротился бы от зависти! Хэнк налил еще по чашке вина. Муну стало совсем хорошо.

— У тебя меткий глаз. Никто из инчей не смог бы убить сразу двух коз!

Хэнк достал из котла печень и разрезал ее на две части.

— Ешь. От печени лучше бежит кровь по жилам.

Но Мун уже почти насытился и с грустью посмотрел на котел, в котором оставалось несколько больших кусков мяса. Да, от такой пищи он, пожалуй, сумеет бросать копье не хуже Хэнка, и жена будет довольна. Это не митай с морской травой, от которого мужчина становится вялым и равнодушным к женщинам. Может, поэтому Линга тайком бегает к воинам?

Мун вздохнул и собрался было пересказать свои невеселые мысли Хэнку, но глаза его слипались, и разговаривать совсем не хотелось. Он заснул здесь же, возле котла. Хэнк несколько минут с грустью смотрел на своего нового напарника, потом пошел в пещеру, где был полумрак и где он привык отдыхать после охоты.

Вечером они обошли северную часть долины. Хэнк знал, что там обитает большое стадо коз. Но охота не получилась. Они наткнулись на Летающую Рыбу. Она была мертва. Огромное стальное туловище с треугольными крыльями, с множеством рваных дыр лежало на брюхе. Запах гари ощущался издалека. В сотне шагов от мертвой Рыбы возле скалы лежал человек.

Отец Муна любил старые песни и умел взбираться за птичьими яйцами на самые высокие утесы. Это уменье и отсутствие страха перед высотой перешло к Муну. А в остальном их семья ничем не отличалась от сотен других, живущих в поселке. Они занимали такую же маленькую каморку с узким окном под крышей в длинном деревянном доме. На травяных циновках хныкали и ссорились три младшие сестры Муна. Зимой они вечно путались под ногами, а от циновок пахло мочой. В конце одной из зим две сестренки умерли от кашля, и в каморке стало просторней. Когда настало время, Мун женился на маленькой круглолицей Лин-ге, девушке из соседнего дома, и она родила ему двух сыновей.

Мун совсем не был горбатым, хотя слегка сутулился при ходьбе. Свою кличку он получил в наказание несколько лет назад, когда однажды спел песню Соца о толстых жи­вотах.

Мун предпочел бы отсидеть в каменном колодце много дней, чем носить эту обидную для мужчины кличку. Впрочем, он не был одинок. В поселке насчитывалось около десятка таких, как Мун. За попытку украсть запретную рыбу получил свое прозвище Мутный Глаз, хотя он неплохо метал острогу и не раз добывал пантусов для Говорящих. За отказ работать на строительстве Синей Стены появился в поселке инч с прозвищем Дохлый Червяк. Даже певцу Соцу пытались приклеить обидное имя, но слишком велик был его авторитет и это не удалось.

Жизнь на острове текла однообразно. Годы мало чем отличались друг от друга, оставляя редкие отметины в памяти. Когда-то Мун провел положенное время в воинском лагере. Тот год запомнился воинскими состязаниями и долгими ночами у костров, где дежурили караулы, охраняя поселок от горцев. Он хотел сделаться воином, а если повезет, попасть в охрану Говорящих, но вместе с большинством других юношей Муна вернули в поселок. Кому-то надо сеять ячмень и строить Синюю Стену. В воинский отряд отбирались самые достойные и уж, конечно, не те, кто распевал дерзкие песни Соца.

Один год запомнился хорошим урожаем ячменя. Похлебку из него верили едва ли не каждый день, и сытые инчи подолгу спали в своих каморках. Весной родилось много детей.

Сколько-то зим назад вынесло штормом на камни Кричащую Скалу. Огромное морское животное со стальной шкурой и красным брюхом жутко трубило, выпуская клубы черного дыма. Из его чрева вылезли десятки людей и пытались спастись на лодках. Но волны топили лодки одну за другой и почти никто не достиг берега. Потом умерла разбитая штормом Кричащая Скала. Много дней инчи находили выброшенные волнами загадочные предметы, которыми было набито брюхо Скалы. Мун подобрал чудесный камень, который выбрасывал тонкий язычок пламени. Это было гораздо удобнее, чем бить друг о друга камни, высекая искру. Потом камень пришлось отдать Говорящим. Вещи чужих людей могли навести на племя болезни и мор. Чужеземцев, спасшихся после шторма, Мун видел после этого несколько раз. Под охраной воинов они кучкой сидели на утесе и смотрели на океан. Наверное, обдумывали, как лучше сбежать. Потом они исчезли. Никто не спрашивал о них. Все знали, что этих людей утопили, привязав к ногам камни. Так поступали со всеми чужаками, которые попадали на остров. Рисковать жизнью всего племени было нельзя. В случае побега пришельцы могли показать путь к острову.

Инчей окружали враги, только и ожидающие, чтобы ворваться сюда и разграбить племя, убить мужчин, а женщин и детей превратить в рабов. Спасти могла лишь Синяя Стена, и ее строили каждый день, кроме праздников Воссоединения.

Был еще один год, когда что-то неладное творилось в Каменном Доме. Ворота крепости были наглухо закрыты, и на стенах день и ночь стояли охранники с копьями и луками. Говорили, что готовился заговор против вождя Лича, и во главе его стоял воинский начальник Ропх. Действительно, воины во главе с Ропхом пытались ворваться в крепость, но на них сверху сбросили огонь, и многие сгорели. Было запрещено выходить из домов, и несколько дней Мун, как и остальные инчи, терпеливо отсиживался в своей каморке.

Много инчей посадили тогда в каменный колодец, а некоторых из числа родственников и друзей Ропха утопили. В тот период инчей хорошо кормили, выкатывая каждый вечер по две бочки пива. Мун вспоминал неудавшийся мятеж с удовольствием. Он никогда не был таким сильным, как в те дни.

Хэнк и Мун молча разглядывали пришельца. Он прилетел вместе с Рыбой. Рыба погибла, а израненный человек был без сознания. Чужак, наверное, почувствовал, что возле него кто-то стоит. Он с усилием открыл глаза, одновременно придвигая ближе к себе блестящую металлическую трубку. Хэнк сразу догадался, что это оружие, и легко выдернул его из безвольной руки. Мун держал наготове копье — от чужаков можно ждать чего угодно. Они хитры и безжалостны, а их Летающие Рыбы глотают и переваривают инчей живьем.