Джеффри Лорд - Ричард Блейд, герой Страница 5

Впереди, в том направлении, где он увидел конический холмик, по снегу уже протянулись черно-фиолетовые тени от гряды невысоких торосов; сзади равнина еще сохраняла белизну похоронного савана, озаренного потоком сумеречного света. Багровый диск над горизонтом казался яростным оком неведомого бога, с торжеством следившего за агонией крохотного червячка, брошенного прямо в обжигающую снежную крупу; возможно, этот глаз принадлежал не божеству, а Сатане, владыке этого ледяного мира.

Блейд поежился. Выбора у него не оставалось; теперь он лучше оценил ситуацию, решив, что на таком холоде не выдержит и часа, а если грянет пурга, то это время сократится до двадцати минут. Ледяную преисподнюю — вот что он получил после Меотиды!

Разведчик сделал шаг вперед, но тут же нога по самое колено провалилась в снег, и тысячи мелких, хищных и острых коготков начали раздирать кожу. Блейд пошатнулся, выдернул ногу и неловко сел на снег — прямо в продавленное его телом углубление. Теперь жгло нагие ягодицы — удовольствие ниже среднего; вдобавок кожа на спине, на груди и плечах начала покрываться ледяной корочкой. Только подошвы еще как-то сопротивлялись ярости снежных укусов, но пальцев он уже не чувствовал.

«Стоит провалиться по пояс — и конец…» — с ужасом подумал он, вновь поднимаясь на ноги. Почему-то его меньше волновала перспектива уйти в снег с головой, словно в нынешнем жутком положении все заботы сосредоточились лишь на одной-единственной части тела — как будто он не рисковал отморозить уши, пальцы и нос. Но пальцев, в конце концов, было целых два десятка…

Снег вокруг небольшого плацдарма, на котором стоял Блейд, наливался зловещими фиолетовыми тенями. Несомненно, близился закат, хотя он еще не мог определить, встает или садится местное светило; но что-то подсказывало ему, что наступил вечер. Решив отложить любование игрой багрово-фиолетовых лучей до более подходящего случая, разведчик внимательно изучил небольшой участок снега перед собой.

Белесое покрывало на первый взгляд казалось гладким; но стоило закатной тени побежать быстрей, как он отметил, что справа от него, ярдах в двадцати, фиолетовое сияние высвечивает нечто похожее на санную колею. Он присел и похлопал ладонью по ровной белой поверхности — она казалась достаточно прочной. Затем стукнул изо всех сил, и пальцы погрузились в снежную крупу; ледяной холод пронзил руку, отдавшись обжигающей болью в плечевом суставе.

Блейд встал и осторожно ступил вперед. Наст треснул и подался, он ушел по колено в снег, но более плотный слой выдержал вес тела. Разведчик облегченно вздохнул; теперь он понял, что сможет передвигаться по поверхности этой снежной пустыни. Но он знал теперь и другое: надо спешить. Закатные тени накатывались серо-фиолетовыми волнами и каждая из них словно высасывала из воздуха по градусу тепла. Нужно поторапливаться, напомнил он себе и двинулся в направлении санного следа.

Холод подгонял его ледяным стрекалом и, добравшись до колеи, он с опаской перешел на легкую трусцу; снежный покров держал, и Блейд ускорил шаг. Он чувствовал, как губительная апатия уже начинает сковывать его разум и мышцы; внутренний голос попытался было убедить его, что конец может оказаться приятней борьбы. Конец — или возвращение назад, в уютный теплый зал под древними башнями Тауэра… Разведчик до крови прикусил губу, подавив приступ малодушия. Ни вопросов, ни возражений, ни сомнений! Ричард Блейд не собирался останавливаться и замерзать в этом ледяном аду! И он не хотел возвращаться.

Холмик под грядой торосов, перечеркнувших бескрайнюю равнину, служил ему единственным ориентиром. Он казался чем-то особым, чем-то выделявшимся на фоне смертоносной белой простыни, и только в нем могло таиться тепло и спасение. И след саней вел прямо к нему!

Стылые фиолетовые тени бежали все быстрее и быстрее, обдавая нагого человека ледяным дыханием. Блейд перешел на бег; он покрылся испариной, но капли пота не успевали проторить мокрую дорожку по спине — казалось, они замерзали в тот же миг, когда плоть Блейда исторгала их. Кожа заледенела; резкие движения ломали прозрачную корку, и крохотные острые чешуйки сыпались на снег.

В какой-то момент он понял, что расстояние в полмили, на котором, как казалось ему, находятся торосы, в действительности составляет милю с четвертью, если не больше. Это удваивало опасность. Начало не только стремительно холодать — столь же стремительно наступал и мрак. Он прикинул, что через пятнадцать-двадцать минут на снежную равнину опустится кромешная тьма. Удастся ли ему тогда отыскать этот спасительный холмик? Едва ли… Предположение о том, что он замерзнет вконец или провалится в какую-нибудь невидимую трещину, казалось куда более вероятным.

Он бежал и бежал, подгоняемый холодом, страхом, гордостью и несокрушимым упрямством, понимая уже, что вновь неточно определил расстояние до странного конического сугроба. Наконец, когда он был готов остановиться, чтобы слегка передохнуть, спокойно прочесть отходную молитву и стукнуть по бугорку спейсера, со стороны холма раздался вой — странный, хриплый и заунывный; первый звук, который он услышал в ледяной преисподней нового мира. Из-за сугроба выскочила стая четвероногих созданий — с дюжину лохматых животных, напоминавших не то собак, не то мохнатых небольших медведей. Увидев мчавшегося к ним человека, они подняли дикий содом, подстегнувший Блейда.

Он не сомневался, что видит ездовых псов. Будь звери голодны, они с рычаньем бросились бы ему навстречу, а не призывали хозяина выйти из шатра. Безошибочным инстинктом существа, находившегося на грани гибели, он ощущал близость жилья, пищи, тепла… Близость спасения! Сейчас… сейчас кто-нибудь выйдет… кто-нибудь услышит этот тревожный вой… Он уже едва переставлял ноги, но продолжал двигаться вперед с упорством обреченного.

Он не ошибся. Когда до полной тьмы оставалось минут пять, на фоне холмика, за прыгающими тенями собак, возник человеческий силуэт. Ошибка исключалась; туземец — двуногое создание, похожее на невысокого мужчину, — вышел из юрты, чтобы успокоить животных и посмотреть на незванного гостя.

Ричард Блейд попытался что-то выкрикнуть, но холод клещами сжал, стиснул его горло, и вместо слов он выдавил лишь неясный жалобный вопль. Затем он рванулся к вожделенному жилью — сломя голову, не разбирая дороги. Туземец, еще более мохнатый, чем его собаки, побежал навстречу разведчику и, вытянув руку, что-то предостерегающе закричал, голос у него был тонкий, почти детский.

Но Блейд, в полуобморочном состоянии, не понял ни слов, ни жеста.