Гарри Гаррисон - Стальная крыса поёт блюз Страница 51

— Так что же вы заметили? — Голос Командира напоминал скрежет напильника по стальной заготовке.

— Сейчас, сэр, сейчас расскажу. Отвалилась панель и открыла вот этот тайник. А в нем — лампочки. Вот и все. Только лампочки…

Охваченные любопытством, мы все подались вперед. Да, тайничок имел место. И внутри него — четыре светящиеся выпуклости. Зеленая, красная, оранжевая и белая.

— Что это значит? — Пальцы моего инквизитора крепче сжали рукоять пистолета.

— Ничего особенного. — Я даже зевнул, подчеркивая, что не стоит волноваться из-за таких пустяков. — Просто этот тестер протестировал ваш.

Я беспечно ткнул пальцем в сторону сияющих лампочек и ощутил, как в бок уперся ствол пистолета.

— А по-моему, ты несешь околесицу. А ну, говори правду, или ты — труп!

Бывают в жизни секунды, которые легко перепутать со столетием. Вот он, именно такой случай. Командир злобно таращился на меня. Я прикидывался невинной овечкой. Ученые, разинув рты, пялились на начальство. Смертомат ждал в дверном проеме, лязгая и шипя о чем-то своем. Возможно, ему просто хотелось кого-нибудь прикончить. Время остановилось, надо мной нависла вечность.

Чтобы пересчитать возможные пути к спасению, мне хватило пальцев одной руки. Еще и лишние остались. Штук пять.

— Правду? — переспросил я. — Да ради Бога… — И умолк. А что тут скажешь, как успокоить маньяка? Сейчас как бабахнет…

Бабахнуло. По лаборатории с лязганьем и клацаньем разлетелись обломки Смертомата.

Как вы догадываетесь, это привлекло всеобщее внимание. А через мгновение раздался возглас:

— Джим! Ложись!

В дверях возник Флойд с неописуемым, но грозным на вид оружием наперевес. Бобик сделал свое дело — освободил его. А Флойд позаботился о Смертомате.

Командир молниеносно развернулся, вскинул пистолет…

А я не упал, как советовал опытный в таких делах товарищ. Не упал, ибо подвергся приступу безумия. Слишком уж часто последнее время меня бросало из огня да в полымя. Вертело, крутило, сбивало с толку, а теперь еще пинком под зад толкнуло к…

К чему?

Лампочки археологической находки манили таинственным мерцанием, и мой палец потянулся к ним. Будто по своей воле.

Зачем?

Чтобы коснуться одного из разноцветных огоньков. А то зачем же?

Которого?

Что означали эти цвета для древних нелюдей — создателей загадочной штуковины?

У меня не было ни малейшего представления.

Но зеленый свет всегда говорил мне: «Иди».

Истерически хихикая, я ткнул пальцем в зеленую лампочку…

Глава 26

Вроде бы ничего не произошло. Я отдернул палец и посмотрел на огоньки. Потом на Командира с обнаженным пистолетом. И удивился. Почему это чудо допотопной техники еще не выстрелило?

Затем взглянул на вояку повнимательней. И обнаружил, что он не шевелится. Его будто паралич хватил. Стоит каменным истуканом, глаза стеклянные, на физиономии застыла злобная гримаса.

Подобным же образом вели себя и остальные. Флойд замер в дверном проеме с пистолетом на изготовку и ртом, разинутым в крике. У его ног я только сейчас обнаружил Бобика. Меня окружали ученые в самых немыслимых позах. Простертые руки, поднятые ноги, открытые рты. И — ни звука! Живы или мертвы? Мир превратился в стоп-кадр, и только я не попал к нему в плен.

Я двинулся к Командиру — избавить от пистолета — и увидел, что он с силой давит на спуск. С каждым шагом я все отчетливей ощущал, как воздух противится моим движениям, густеет, твердеет — и вот я словно тщусь пройти сквозь стену. Я не мог даже дышать — воздух превратился в кисель и не желал затекать в легкие.

На меня налетел страх — и отпрянул, едва я шагнул назад. Снова все нормально. Воздух как воздух. Я с удовольствием наполнил им грудь.

— Эй, Джим, а ну-ка осади крышу! — велел я себе, и этот приказ оглушительным воплем разлетелся по безмолвному залу. — Что-то происходит. Что? Началось оно, когда ты дотронулся до зеленой лампочки. Это связано с находкой!

Я воззрился на нее. Постучал по ней кулаком. Науськал мозги на гениальное прозрение. Поймал!

— Тахионы! Их излучает эта штуковина… Мы об этом знаем — по ним ее выследила ИРИНа. Тахионы — частицы времени…

Агрегат действует — я его включил, нажав на лампочку. Зеленый — значит путь открыт. Куда?

Стазис или скорость. Либо я ускорился, либо мир замедлился. А как определить разницу?

С моей точки зрения, все вроде бы притормозило, даже остановилось. Находка что-то такое делает, излучает хронополе или прекращает движение молекул. Короче говоря, в один миг замораживает все кругом. Куда ни глянь, везде остановилось время, и только в непосредственной близости от устройства этого не случилось. Я подступил еще ближе, погладил его.

— Ах ты, миленькая машинка времени. Хроно-замедлялка-тормозилка-прекращалка и что там еще? Фокусница ты моя! Как же мне теперь быть, а?

Она не соизволила ответить. Да я и не рассчитывал. Моя проблема, мне и решать. Придется потратить немного времени на раздумья. Невелика беда: у меня теперь— все время мира. Но рано или поздно придется что-то сделать. Скорее всего, нажать на кнопочку другого цвета. Или же так и стоять, тупо глазея на машинку и ожидая смерти от жажды, голода или чего-то подобного. Ну, Джим, какая лампочка нам больше нравится?

С зеленой все ясно — в ретроспективе, разумеется. Я ее выбрал, когда ребром стоял вопрос: быть или не быть? Сейчас я вовсе не уверен, что поступил правильно. Я поднял руку… и опустил. Полным-полно времени, чтобы решать, я же — сама нерешительность. Зеленая означает: иди, трогай, стартуй. Может быть, красная — это «стоп»? Может быть. А как насчет белой и оранжевой?

— Что, Джимми, не по зубам орешек? — Хотелось произнести это весело, но получилось — обреченно и плаксиво. Я хрустел пальцами; я не знал, как быть. Потом замер и взглянул на пальцы так будто ответ был напечатан на них. Но увидел только грязь под ногтями.

— Рано или поздно ты выберешь, Джим. Уж лучше рано, пока нервы целы.

Я поднял руку… и отдернул. Кажется, я опоздал — нервы уже ни к черту.

— Джим, не раскисай! — Я схватил себя за шиворот и со злостью встряхнул что было сил.

Не помогло. Ни капельки. Ну что ж, тогда русская рулетка? Почему бы и нет? Не гадать же целый век на кофейной гуще? Я снова выпрямил палец и дал себе слово дотронуться до той лампочки, на которую придется конец считалки.

— Эне, бене, раба, квинтер, финтер…

Я так и не выбрал лампочку, ибо в самый ответственный момент из коридора донеслось шарканье.

Движение?!

В мире, где застыло все и вся?

Я развернулся в прыжке, вскинул руки, принимая защитную стойку. Затем опустил их, внимая шагам, звучавшим все громче. Они приближались к дверному проему…