Андрей Щепетов - Хроники космического пирата Страница 51

– Ладно, – квакнул жабоид, болтая ногами в воздухе, – пойду, только предупреждаю, я за мирное урегулирование.

Баздалт мотал срок в соседнем бараке, дверь которого Дрон открыл мощным пинком. Под настороженные и неприветливые взгляды обитателей барака мы прошествовали к нарам, выделявшимся среди прочих. Не надо быть светочем логики, чтобы понять: именно тут и расположился серый кардинал лагеря.

Собственно это были не нары, а огороженное помещение, внутри деревянный стол, холодильник, стулья, роскошный диван, на котором, в окружении пары девиц и трёх приближённых, возлежал Баздалт, пахан зоны.

Он нисколько не удивился нашему появлению, во всяком случае, вида не подал.

– Слышал, слышал, – прохрипел он, – про чудеса, что вы вытворяли. Скажу честно, удивлён, – он хлопнул одну из девиц по заду, та, увлекая подругу, исчезла за перегородкой. – Это хорошо, что вы пришли сами, – Баздалт взял со стола яблоко, всмотрелся в него, словно пытался разглядеть будущее, – у нас тут, – его губы скривились, – устроен утилизатор, так что следов от вас не останется никаких, – трое его подручных, как и пахан, мардаки, громко загоготали. Квинкер за спиной громко сглотнул, Дрон, сжал кулаки, но я его опередил:

– Позвольте поинтересоваться, чем могли вызвать такое недовольство трое скромных заключённых.

Баздалт ухмыльнулся, вероятно, его повеселило это самое «скромных», но ответил:

– Мне не нравится, когда слишком шустрые новички творят беспредел.

– О каком беспределе идёт речь? – изумился я, придав лицу искренне выражение.

– Кто раскурочил карцер? Кто устроил в бараке дебош? И потом, я не люблю всякие непонятки, – он указал на мой лоб. – В общем, хлопотные вы, а мне лишние хлопоты ни к чему, – он щёлкнул пальцами, откуда ни возьмись появились ещё пять мардаков, за ними ещё, и ещё. Нас взяли в кольцо.

– Подождите! – я поднял руку. – Мы заплатим!

– Что деньги, – махнул рукой Баздалт, словно речь шла не о нашей жизни, а о мыльной опере, – разве деньги стоят порядка? К тому же они всё равно достанутся нам! – окружившие нас мардаки одобрительно загудели.

– Тогда, – чувствуя знакомое возбуждение и разливающееся по лбу тепло, – пеняйте на себя. – Я закрыл глаза, – в тумане проплыла змея, рог обожгло, я увидел Гартлинга, он доставал из сейфа объёмную тетрадь. Мой взор проник сквозь обложку, на предпоследней странице неровным почерком выведены два слова: устранить Баздалта. Я открыл глаза в тот момент, когда орава мардаков, вооружённая заточками, уже готова была нас растерзать.

– Стойте! – крикнул я.

– Ну, что ещё? – недовольно рыкнул пахан.

– Я знаю то, чего ты не знаешь, но многое бы за это отдал!

– Например?

– Отзови своих псов, тогда скажу.

Баздалт на мгновение задумался, потом что-то выкрикнул по-мардакски. Подручные, разочарованные, что расправа откладывается, отступили к стене.

– Пусть выйдут, – кивнул я на них, – тогда поговорим.

– Выйдите! – велел пахан, свора исчезла так же быстро, как возникла. Впрочем, трое, те что были вначале, остались. – Говори, – мардак вперил в меня взгляд.

– Сначала дай слово, что не убьёшь нас.

– Если твоя информация того стоит, – согласился пахан.

– Гарантирую!

– Хорошо, если так, то обещаю, что уйдёте отсюда целыми и невредимыми.

Я облегчённо вздохнул, если пахан даёт слово, да ещё при подручных, можно быть уверенным, что он его сдержит. Иначе пострадает авторитет, а авторитет для пахана – не пустой звук.

– Гартлинг, – я понизил голос до полушёпота, – хочет тебя убрать.

Возникла пауза, в течение которой Баздалт сверлил меня взглядом, наконец, откинувшись на спинку дивана, прохрипел:

– Какой дешёвый приём, мог бы придумать что-нибудь поумнее.

– Он ведёт дневник, – я не думал сдаваться, – на предпоследней странице есть запись.

– Откуда ты знаешь? – напрягся пахан.

– Просто знаю и всё!

Заинтриговать Баздалта мне удалось, он задумался, потом поманив пальцем, подозвал одного из подручных. Тот склонился к патрону, выслушал и исчез, видимо, выполнять какое-то распоряжение.

– Ладно, – Баздалт встал, подошёл ко мне вплотную, – информацию мы проверим, и не дай тебе бог ошибиться, – глаза мардака помутнели, – тогда быстрой смерти не жди. А пока можете идти.

Я кивнул, угрозы пахана меня не впечатлили, потому что всё сказанное мной было правдой. Ай да Гартлинг, ай да сукин сын, решил избавиться от Баздалта, видимо, тот забрал себе слишком много власти, а начальнику тюрьмы это не нравится, вот он и решил одного убрать, поставить другого, более лояльного к властям. В принципе, понять можно, только одного не учёл фарянин: блестящие способности пирата по имени Скрайд. А не хрен тайные планы доверять бумаге, тайные планы надо держать в голове, потому что надёжней сейфа ещё не придумали.

– Нет, ты хоть думаешь иногда, что несёшь? – вскинулся на меня Квинкер, когда мы вернулись на нары. – Они же сейчас всё проверят, и подвесят нас знаешь за что?

– Не переживай, не подвесят! – успокоил я паникёра.

– Нет, Дрон, – Квинкер обратился к товарищу, – посмотри на этого самоуверенного индюка, он утверждает, что нам ничего не грозит, когда на самом деле нам полный шиздец!

– А ты что, – перебил его лейтенант, – предпочёл сгинуть в утилизаторе? Нас же чуть туда не засунули, и если бы не находчивость шефа, твои останки плавали бы сейчас в канализации.

– Всё равно, – не сдавался бывший таксист, – мог бы придумать что-нибудь поумнее.

– Чего ты раскудахтался? – осадил его я. – Информация, которую я ему слил, верная, можешь не сомневаться. Так что ничего тебе не грозит.

– Да, блин, – всплеснул руками жабоид, удивляясь моей непроходимости, – откуда ты можешь знать, что написано к тетрадке этого Гартлинга? Ты этого знать ниоткуда не можешь!

– Могу, – я потёр лоб, – я всё прочитал, понял?

– А-а, – после непродолжительной паузы квакнул жабоид, – это, значит, всё он? – зелёный палец тронул мой рог.

Я шлёпнул пенальца по рукам, но тот продолжал допытываться:

– Скажи, а как это всё происходит? Ну, что ты чувствуешь, радость, боль, возбуждение?

– Я чувствую, – я прикрыл глаза, притворяясь, что вхожу в транс, – как проникаю в твою суть.

– Эй, ты того… – послышалось настороженное квакаканье. – Брось, слышишь? Дрон, скажи ему.

– Что парю там, – продолжал я, мелко трясясь, – как птица, мне легко и свободно, – я бормотал монотонно, и мне стоило больших усилий, чтобы не улыбаться, – но что это? – Я нахмурился и для убедительности поводил рукою, словно что-то нащупывая, – органы лежат неправильно, печень низко, почки – одна выше другой, сердце… – проговорил я упавшим голосом.