Алекс Орлов - Крылья огненных драконов Страница 52

– Вот, держи пока, – сказал он, подавая тощий кошель.

Владелец гостиницы вцепился в мешочек скрюченными пальцами, распустил шнурок и достал три золотые монеты. Три вместо десяти.

– Что ты дал мне, жулик?! Ты же обещал десять дукатов, а тут только три! – пронзительно завопил Нинбург.

– Пошел вон! Ты дороже не стоишь!

– Ах так! Тогда пусть весь город узнает, что в этом доме живет жулик!

Больше Нинбург ничего прокричать не успел. Синий Колпак прихватил его за шею одной рукой, а другой приставил к горлу широкий сапожницкий нож.

– Ну что, петушок, замолчишь сам или тебе помочь?

– Не надо… П-прошу вас… Хотите, я верну вам и эти т-три золотых? Хотите, верну ва-ваши деньги? – заикаясь предложил Нинбург, ощущая на горле холод железа.

– Ладно, оставь себе, – милостиво разрешил Синий Колпак и, оттолкнув Нинбурга, спрятал нож. – Деньги, деньги, все будто помешались на деньгах. Хороших людей в этом городе совсем не осталось…

С этими словами он прикрыл половинку двери и лязгнул засовом, давая понять, что разговор окончен. Затем поднялся в дом, который являлся воровским притоном – здесь кутили, проигрывая награбленное, городские преступники.

Поочередно толкнув ногой двух храпевших на полу жуликов, Синий Колпак приказал:

– Вставайте!

– Что такое, Синий Колпак? – проскрипел один из них, почесываясь пониже спины. – Я только уснул, а ты меня ногой… За ш-што?

– Вставайте, дело есть.

– Какие такие дела? Дела у мирового судьи…

– Нужно сбегать к человеку, который платит, и доложить, что они уже выехали. Вставай, Хриплый!

– Кто они-то? – сонно прогундосил жулик, с трудом усаживаясь на полу.

– Не твое дело. Просто придешь и скажешь: «Они выступили – их шестеро».

– А чего я один-то? Я чего, нанимался, что ли? Синий Колпак отвесил Хриплому затрещину.

– Ой-ой-ой! – заскулил тот, хватаясь за отбитое ухо. – Иду я! Уже иду! А чего я один-то?

– Ты не один. С тобой Шершавый пойдет.

– Ну уж на хрен… – пробурчал Шершавый, и, как оказалось, зря. Синий Колпак заехал ему носком ботинка в живот, отчего у Шершавого глаза едва не вылезли на лоб.

– Вставайте, рожи пьяные! Посмотрите, на кого вы похожи! Разве вы воры? Спившиеся поденщики, вот вы кто. Разве вы помните заветы Кривого, который учил всех нас?

– Кривой был добрый, – плаксиво пожаловался Хриплый.

– Ну да, добрый, – передразнил его Синий Колпак. – Да он бы уже показал вам, как выглядят ваши кишки.

Оба жулика поднялись. Один еще держался за отбитое ухо, второй, после жестокого удара в живот, никак не мог восстановить дыхание.

– Ну? – прохрипел он.

– Не нукай! Помойте рожи и отправляйтесь.

– А зачем рожу мыть? – спросил Хриплый.

– Чтобы дорогу видеть, свинья ленивая. Глаза после вчерашнего совсем заплыли.

– Ты нам сам наливал, – напомнил Шершавый, все лицо и шея которого были покрыты оспинами.

– Я наливал, а ты не отказывался.

– Так чего говорить-то надо?

– Я же сказал, шесть человек отправились из гостиницы «Кот и Ботинок».

– Что за люди?

– Там знают.

– Ой, как же башка трещит, – пожаловался Хриплый. – Что же это такое, ох!

– А тебе впервой, да? Не знал, что если с вечера нажраться, то утром едва живой будешь?

Синий Колпак вышел в соседнюю комнату, которая выглядела куда опрятнее, поскольку в ней жил он сам, и, нацедив в две кружки мутноватого пойла, вынес их жуликам.

– Вот, поправьте здоровье, свиньи.

– О! Ты просто отец родной! – обрадовался Хриплый и, схватив кружку, стал жадно пить.

Шершавый лишь пригубил и вернул кружку.

– Ты нам за подсвечники заплатил? – спросил он неожиданно.

– Конечно, – не моргнув, соврал Синий Колпак. Он давно смекнул, что если вовремя поить воров, приносивших ему на скупку ворованные вещи, то можно получать добро практически даром.

– А почему у меня денег нет?

– Так прогуляли все.

Шершавый попытался сопоставить какие-то факты, но сил на это у него не было. Забрав у Синего Колпака недопитую кружку, он влил в себя омерзительное пойло и, выдохнув пары, почесав впалый живот.

– Ну, мы пошли, что ли?

– А адрес? – усмехнулся Синий Колпак.

– Говори.

– Доходный дом купца Ходорковского, первый этаж.

– Это на окраине, что ли?

– Да, на окраине, где конокрады живут. И поспешите, нам за скорость деньги платят.

– Тебе, может, и платят, а мы этих в глаза даже не видим, – запьянев, осмелел Хриплый и тут же получил еще одну затрещину.

– А чего я такого сказал? Озверел совсем! Синий Колпак пинками выгнал воров на улицу и захлопнул дверь.

– Не, ну ты видел, а? – прогундосил Хриплый.

– Ладно, пошли уже. Быстрее сделаем, вернемся и доспим. Я еле ноги таскаю.

– Я тоже… Да и пожрать бы не мешало.

Жулики долго брели по улицам просыпавшегося города, то и дело отбиваясь от собак, которые не упускали случая укусить прохожего.

В одном месте они попытались украсть простыни, но были облиты горячими помоями. Сегодня им не везло с самого утра.

Прихрамывая и ругаясь, воры наконец добрались до нужного дома, на первом этаже которого в двухкомнатных апартаментах жил учитель хороших манер, будто бы из самого Фаргийского халифата.

Наверное, он никогда не спал. Как только жулики постучали в его дверь, она тут же распахнулась и на пороге появился человек с напомаженными волосами и с кинжалом в руке.

– Слушаю вас, – сказал он, пряча кинжал за спину. Его светлая кожа и серые-невыразительные глаза выдавали в нем северянина, скорее всего жителя Харнлона, столицы короля Ордоса Четвертого.

– Это… Синий Колпак сказал, что они уехали.

– Кто «они»?

– Они. – Шершавый пожал плечами, и Хриплый повторил этот жест.

«Идиоты», – подумал королевский шпион, а вслух спросил:

– Сколько их?

– Шестеро.

– Понятно. Колдун с ними?

– Какой колдун?

– Значит, с ними.

И не сказав больше ни слова, незнакомец захлопнул перед курьерами дверь.

– Вроде все, а, Шершавый?

– Выходит, все, раз дверь закрыл. Они подальше отошли от дома и стали осматривать его снаружи.

– Окна невысоко, и решеток нет, – заметил Шершавый.

– Ага. Кругом тихо, и стража сюда нос не показывает. Только Синий Колпак ругаться будет.

– А мы ему не скажем и вообще не понесем ему больше ничего, а то с него толку никакого, только голова болит.

61

Светило солнце, и пели птицы, граф де Гиссар ехал во главе колонны, которая растянулась на целую милю. Копыта лошадей поднимали известковую пыль, издали могло показаться, что на дороге что-то горит.

Де Гиссар улыбался. И было чему радоваться – его главная мечта начала претворяться в жизнь.