Император-гоблин - Кэтрин Эддисон Страница 52

– Мы пошлем ему ответ по пневматической почте, – пообещал Ксевет. – Вашей светлости пора одеваться.

Наступившие холода и необычный повод усложнили задачу слуг и превратили одевание в настоящее мучение. Камердинеры долго ломали головы над тем, какой костюм подобрать для императора, но в последнюю минуту передумали, начали суетиться и переворошили всю гардеробную. По словам Авриса, с того дня, как первый Варенечибель вступил на престол, императоры ни разу не принимали приглашений иностранных послов.

– Даже когда наша матушка…

– Нет, ваша светлость.

Майя мрачно подумал, что напрасно удивился. Варенечибель слишком сильно горевал по любимой жене, поэтому брак с Ченело был ошибкой. Он должен был либо забыть прошлое, принять новую жену, относиться к ней с подобающим уважением и установить более тесные отношения с Бариджаном, либо отказаться от женитьбы на дочери Великого Авара. С другой стороны, Майе было странно представлять, что произошло бы, если бы Варенечибель не женился на женщине, к которой был совершенно равнодушен. Тогда он, Майя, не появился бы на свет, и сейчас на троне сидел бы его племянник Идра. Малолетний император, за которого правят регенты… Да, Майя считал, что пока не был готов к роли правителя, но, вспоминая долгую и кровавую историю Этувераза, он пришел к выводу, что вариант с несовершеннолетним императором принес бы стране гораздо больше бед.

Майя находил возмутительным тот факт, что эльфийский император в последний раз принимал приглашение иностранного посла целых сто пятьдесят лет назад. Поэтому он безропотно терпел бесконечные утомительные приготовления. Конечно, белая одежда его не совсем устраивала, но императору приходилось с этим мириться; он надеялся, что к столу у посла подадут поменьше всяких соусов и подливок. По крайней мере, в бархате и парче ему было не холодно. Немер уложил его волосы с помощью шпилек из матового стекла и украсил прическу нитями жемчуга, потом подал ему платиновые кольца с белыми опалами. Комплект дополняли такие же серьги. Майя вспомнил, как теплым летним утром в Исваро’э мать прокалывала ему уши иглой, но постарался не думать об этом.

Он улыбнулся при виде Бешелара, который выглядел безупречно, словно новенький игрушечный солдатик. Даже Кала ради такого случая позаботился о своем внешнем виде и щеголял в мантии ярко-синего цвета; но рукава были коротковаты – должно быть, он просто одолжил парадную одежду. Майя решил позже спросить у Ксевета, получают ли императорские ноэчарей пособие, или Чавар наложил лапу и на эти деньги. Пока ему не хотелось смущать Калу такими вопросами.

Ровно в семь часов вечера у дверей Алкетмерета появились два пажа в сопровождении пары могучих воинов. Майя никогда не видел таких рослых и мускулистых гоблинов. Ксевет шепотом сообщил императору, что солдаты облачены в полные церемониальные доспехи Гвардии Хеджетора. Видимо, послу Горменеду тоже было известно насчет тех самых ста пятидесяти лет. Когда Майя приблизился, гвардейцы одновременно отдали честь.

Ему стало любопытно, что думают о происходящем эти воины в шлемах с искусно сработанными гребнями и сверкающих латах, украшенных множеством шипов; но, разумеется, он не мог спрашивать. Воистину, усмехнулся он про себя, любопытство – неудобная черта характера для императора.

У пажей, мальчиков лет десяти или одиннадцати, кожа была серой, а не черной, как у чистокровных гоблинов. У одного из них лицо и руки были синевато-серого оттенка, как у самого Майи. Другой был светлокожим, но его все равно нельзя было принять за эльфа из-за ярко-оранжевых глаз. Мальчики держались почтительно, но вовсе не стеснялись и не боялись; во время долгого пути из Алкетмерета в особняк, или дав, бариджанского посла они свободно разговаривали с императором. Мальчика с темно-серой кожей звали Эсрет, а его спутника – Тейя.

Они были родом из северного Бариджана, где браки между эльфами и гоблинами с некоторых пор стали обычным явлением. Мальчики, сыновья мелкого вождя, воспитывались при дворе Великого Авара – отец отправил их туда, желая таким образом продемонстрировать преданность правителю. А проще говоря, они были заложниками, подумал Майя. Эсрет провел при Унтэйлейанском Дворе два года, Тейя – меньше шести месяцев. Оба предпочитали эльфийскую столицу Корат’ Дав Архосу, огромному дворцу Великого Авара, частично расположенному под землей. Здесь было чем заняться. Слушая пажей, Майя составил себе представление о деятельности Горменеда, направленной на укрепление позиций его страны при дворе эльфийского императора. Эсрет был хорошо знаком с канцеляриями лорд-канцлера и Свидетеля по иностранным делам, а Тейя знал всех купцов – гоблинов и эльфов, – которые вели торговлю с Бариджаном и имели конторы в Кето.

– Большинство торговцев так делают, ваша светлость, потому что так легче пройти таможню и получить разрешение на пересечение границы, ну, и есть еще множество вещей, которые можно провернуть только здесь.

Майя решил, что Эсрету и Тейе известно о торговле между Бариджаном и Этуверазом гораздо больше, чем ему самому.

Вход на территорию посольства охраняли два солдата Гвардии Хеджетора. Они отдали честь и, двигаясь четко, как механические игрушки, распахнули двери перед императором. Майя удивился, заметив, что в распоряжении посла находится так много воинов Великого Авара. Но восторженный шепот Тейи объяснил ему причину:

– Разве они не великолепны? Они приехали вместе с курьером от Мару’вара. Инвер и Белу целый день репетировали и заставили Ворджиса прислать работника, чтобы смазать дверные петли.

– Ворджис говорит, ему хочется, чтобы они поскорее уехали обратно в Бариджан, – с таким же восхищением продолжал Эсрет, – но мы все знаем, что он это не серьезно. Может быть, вы как-нибудь придете и посмотрите, как они тренируются? Они потрясающие.

Майя на мгновение встретился взглядом с солдатом, который придерживал левую створку; гоблин подмигнул ему, и Майя едва не споткнулся. Он давно знал, что между членами благородных семей Бариджана и их подчиненными были скорее семейные, чем формальные отношения, и все же его поразило поведение пажей и гвардейцев. Может быть, они считали Майю своим потому, что его мать была родом из Бариджана? Или потому, что он приходился дальним родственником госпоже Горменед? Возможно, посол проявил необыкновенную проницательность и при первой же встрече сумел разгадать его характер.

Последняя мысль была ему неприятна. Майя нахмурился, переступая порог приемной. Однако он немедленно взял себя в руки при виде осмеррем Горменед, которая изящно присела перед ним в реверансе; за нею шел посол, он кланялся и улыбался, и его стремление угодить императору было настолько очевидным, что Майя забыл о своих подозрениях. Последовали многочисленные представления. Должно быть, Горменед собрал у себя всех соотечественников, живших в Кето; разумеется, никто не желал упустить редкую возможность познакомиться с императором. Отношения между двором Варенечибеля и гоблинами-эмигрантами едва ли можно было назвать добрососедскими.

Перед Майей мелькали