Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 52

с радостью подписал все эти бумаги. Давно хотел сбросить с себя эту обузу. Пока командовал одним полком, эту работу еще можно было делать быстро, а когда полка два, да еще ландскнехты, да кавалеристы, да стрелки, да пленные, да обозные с кашеварами – тут полдня с бумагами и расчетами прокопаешься. Вернее, полдня пройдет, пока расход одного провианта посчитаешь. А не будешь считать все время, не станешь контролировать расход, так вскоре и вовсе съестного лишишься: разворуют. Обязательно должен быть в войске человек, который за провиант будет отвечать. Вот пусть Мильке и займется этим. Теперь пусть он и следит за сотнями обозных возниц и десятками кашеваров, за сотнями меринов и за провиантом с фуражом. Мильке тут же попросил себе в помощь пару людей на сержантские должности, и, понимая большой объем работы по учету всего нужного, Волков дал добро.

Штабс-капитан Дорфус просил разрешения на глубокую рекогносцировку, для того ему нужны были двадцать кавалеристов. Волков полностью был с ним согласен в том, что окрестности нужно изучить на предмет грабежа, и просил фон Реддернауфа выделить требуемых капитаном Дорфусом людей. И заодно попросил Дорфуса взять с собой в разведку молодого кавалерийского офицера Гренера.

– Отец у него погиб недавно, а молодой человек весьма неглуп. Обучите его, капитан, своим знаниям, будет вам помощником.

– С радостью, – согласился штабс-капитан.

Рене и брат Ипполит принесли списки всех пленных.

– «Четыреста сорок шесть мужиков, шестьсот семьдесят две бабы, сто семьдесят два ребенка, – читал кавалер вслух. – Все здоровья сносного. Хворых нет, старых нет. Одежа на всех худая, обуви у всех нету». Кажется, в первый раз мне другие цифры подавали, кажется, больше народа было, – вспоминал Волков.

– Больше было, больше, – соглашался Рене с некоторым злорадством, – но кого-то повесили, а остальные бегут, сволочи. Не хотят к вам в поместье. Как ночь наступает, так кидаются в воду и уплывают. И мужики, и бабы уплывают. Пробовали их ловить по берегу, так почти никого не поймали, тонут дураки, что ли.

Это Волкову не понравилось, он взглянул на Рене и сказал:

– Начинайте конвоировать людей. Человек по триста в день уводите за брод к Хайнквисту и Пруффу в наш старый лагерь.

– Будет исполнено, – отвечал Рене. – Дозвольте в дороге их связывать веревками. Коли станут разбегаться, мне их будет не переловить.

– Капитан фон Реддернауф, будьте добры, выделите пять десятков кавалеристов в распоряжение капитана Рене для конвоя пленных. Чтобы к утру были у него.

– Распоряжусь сразу после совещания, – отвечал капитан.

– Капитан Мильке, – продолжал Волков.

– Да, полковник, – отозвался штабист.

– Подготовьте обозы с провиантом, – кавалер заглянул в список пленных, что подал ему Рене, – на тысячу триста человек. Люди раздеты и разуты, идти им месяц; у меня в обозе, что я уже переправил в старый лагерь, есть башмаки и хороший холст, у солдат здесь на складах сукно, если его еще не распродали. Людишек моих нужно одеть, обуть и кормить месяц. Если чего-то будет не хватать, то из моего обоза можно продавать товары и покупать необходимое. Я не хочу, чтобы они у меня передохли на марше или по прибытии или были тощи и хворы.

– Займусь сразу с утра, – пообещал штабс-капитан. – Кормить их буду хорошо, как солдат на марше.

Волков кивнул, этого он и хотел.

– Только согласовывайте со мной траты и продажи.

– Обязательно.

Только после этого совет наконец закончился, и кавалер пошел спать. Так устал в этот день почему-то, что даже не помылся как следует, завалился на перины, едва раздевшись, и сразу заснул.

Проснулся он с мыслью, что уже светает и надо ему спешить к реке, людишек собирать, чтобы искали утонувшую баржу. Как одержимый сделался, больше ни о чем думать не мог. Завтрака ждать не стал, едва помылся, оделся – и к реке пошел, еще роса на траве лежала. Ни Максимилиана, ни Фейлинга ждать не стал. Спят и спят, без них обойдется. Только двух гвардейцев с собой взял.

Лодка с мужиками уже на реке, Рене не поленился, пригнал их спозаранку и сам пришел делом руководить.

Стали снова нырять мужики – ничего. Нет баржи, нет серебра. Волков помрачнел. Рене, видя это, не будь дурак, сослался на то, что у него с Мильке дела, и ушел. Мол, сам давай свое серебро лови. Волков пошел к воде ближе, стал сам указывать, где мужикам нырять. А тут пожаловал Максимилиан и сказал, что госпожа Агнес приехала и кавалера дожидается.

– Приглядите за ними, Максимилиан, – попросил его полковник и отправился к лагерю.

Агнес сидела за столом, перед ней лежала книга раскрытая и стояла большая чашка с кофе. Увидав Волкова, девушка встала, подошла, поцеловала ему руку и заговорила радостно:

– А я не позавтракала и спросила у вашего холопа, что господину на завтрак подают, а он говорит: когда пироги с курицей или печенкой, когда колбасы жарят, еще сыры подают, хлеб свежий и кофе со сливками и с сахаром. Я и попросила его сделать мне такой завтрак, что вы едите.

– И что? – Волков прошел к столу, уселся поудобнее.

– А то, что принесли мне кофе, я-то раньше его уже у вас пробовала, бурда бурдой, еще и воняет, а тут со сливками и сахаром весьма вкусно выходит. Вкусно.

Девушка улыбалась. Волков редко видел ее такой. Он заглянул в начало книги, прочитал название на языке пращуров: «О лечении хворей», писана книга неким Сабайоном Полиньяком, доктором медицины.

– Интересно?

– Дурь! – коротко охарактеризовала книгу Агнес и, видя удивление кавалера, пояснила: – Пишет балбес, что хвори в организме человека образуются из-за разлития черной или белой желчи или из-за ветров в чреве. – Она засмеялась. – Из-за ветров в чреве! Ох и дурень этот Полиньяк.

Пока Гюнтер поставил перед кавалером приборы и блюда с едой, Волков болтал с Агнес.

– А ты что приехала? Соскучилась?

– Соскучилась, с тоски помираю в том вашем лагере, слава богу, что ваш капитан Хайнквист хоть на ужин приглашает. Приглашает еще и капитана Пруффа, так лучше бы этого зануду не приглашал. Напыщен, говорит скучные глупости и считает себя галантным.

Волков засмеялся, хоть ненадолго забыл про баржу с серебром.

– Тоска и скука. Не забери я книг у ведьмы, так от скуки уже померла бы, – продолжала Агнес, беря чашку с кофе. – В общем, я вам тут больше не нужна, господин мой. Железнорукий и баба его, а с ним и ублюдок их, и двести, кажется, солдат далеко уже, бегут куда-то. Вернуться сюда и не помышляют.

– Уехать хочешь? – спросил полковник.

– Хочу, господин мой,