Рутея - Андрей Валерьевич Скоробогатов Страница 53

— А это нормально — вырывать из семьи в семнадцать лет? Ладно меня, но такого молодого? Он так ценен тебе?

— Нормально. У парня пьющие родители, которые будут рады выставить его за дверь. Но вот что делать с влюблённостью? Ты, всё же, помоложе, а мне совсем сложно понять, о чём они мыслят.

— Хм, — Кэтрин задумалась. — У меня есть одна идея, но она не выдерживает никакой критики в точки зрения нравственности.

— А именно?

— Надо окончательно дать понять, что у него нет шансов. Она же старше его, правильно? И видит множество парней, раз работает в бюро труда. Когда мне было немного за двадцать, я на семнадцатилетних даже внимания даже не обращала.

— Хочешь сказать, надо, чтобы она однозначно отказала ему? Думаю, это не составит труда. Но не наделает ли он глупостей из-за этого?

— Тебе решать. Ты же всемогущий, правда? Есть, кстати, не хочешь?

Кэтрин немного кокетливо улыбнулась.

— Не откажусь. И не надо лести, тебе не идёт. Мы ограничены нравственными нормами, целями и кучей других вещей. Знаешь, в моём языке есть, по крайней мере, было раньше слово «беспредел» — полная вседозволенность на границе с криминалом. Если бы наша структура тоже занималась беспределом, нашего мира бы давно не существовало.

Мне положили на тарелку большую порцию пуддинга с беконом и снова вернулись к приборке.

— Но кто-то же из ваших конкурентов ограничен в своей совести гораздо меньше, чем ты, правда? Множество ситуаций, когда этих границ — нравственно или безнравственно — попросту нет, и тут, возможно, тот случай? Или я ошибаюсь?

Теперь и я задумался.

— Почему, есть определённые правила. Мы не калечим парня, потому что это запрещено, не влезаем к нему в мозги… Мы всего лишь принимаем решения окружающих его людей. Да, пожалуй, ты права. Но, чёрт, до чего же я не люблю управлять людьми, как марионетками.

— Главное, что мной не управляешь, — Кэтрин погладила меня по спине, проходя мимо и продолжая убираться и готовить.

Я промолчал. Близкие люди, посвящённые в наши тайны — наша главная слабость и главная уязвимость наших проектов. Соперничающий Дворец может прочитать все наши планы и подслушать все наши разговоры. Конечно, мне пришлось защитить её разум от телепатического хакинга, как я это называл. Для этого специальный Алгоритм следил за тем, не пытается ли кто-то проникнуть в её голову, после чего сразу же должен был подключиться я. И заставить её говорить и думать то, что я решу. Или даже делать то, что требуется.

Контрразведка — штука ещё более циничная, чем то, что предложила мне только что Кэтрин. К счастью, пока этого не происходило.

Доел пудинг, поблагодарил Кэтрин и уже хотел уходить, как вдруг вспомнил про свой клуб нумизматики. Возник небольшой план.

— Слушай, можешь накидать небольшое рекламное объявление? Про клуб нумизматики. Чтобы молодой ботаник однозначно заинтересовался. Кажется, у нас что-то было, а я терпеть не могу рыться в компьютерах.

Кэтрин фыркнула после анахронизма «компьютер» и тут же включила надбровник.

— Вшей уже тоже себе в бровь, очень удобно же, всё равно что кольцо в ухе… Нужно просто объявление? У меня лежал где-то файл, который ты делал в прошлом году. Думаешь, сработает?

— Сработает! За это не беспокойся.

Я присел в кресло. Мысленно перенёсся в свой рабочий кабинет в лицее, где стоял большой бронированный шкаф. В шкафу покоились толстые альбомы с монетами, которые я собрал со всей Рутеи.

Если вкратце говорить про мою легенду, под которой я работал учителем в этой глуши, то я представился опальным майором вооружённых сил Рутении. Во время конфликта с Югросью подался в бега, шлялся по Фарисану, Иаскану, Западной Денне, Кеолре и прочим краям, пока не осел в Амирлании. Это всё было недалеко от истины — я был во всех перечисленных странах живьём, а мысленно — в большинстве более-менее важных уголках Рутеи. Разумеется, я неплохо знал историю, что Нового Средневековья, что земную, и мог похвастаться коллекцией монет, собранной по всему миру.

Я прошёлся по альбомам и пакетам с монетками, нашёл медную монетку с надписью «Одна Рутенийская Гривна, 310 год». У неё была богатая история, и она мне показалась наиболее интригующей — странными казались и название валюты, и год выпуска, и шрифт, и материал.

Затем я осведомился у коллег, поискал и нашёл объект наблюдения. Нашёл сороку, сидящую на карнизе соседнего здания, подключился к зрительному каналу. Парень несколько понурый шагал пешком из бюро труда. Закинул файл с рекламным объявлением о кружке нумизматов на пару ближайших столбов, затем выбрал удачный момент, и… телепортировал монетку буквально в метре от парня.

«Блестит!» — подумала сорока и прыгнула вперёд, на тротуар.

Парень вздрогнул, остановился. Монетку он явно заметил. Наклонился, поднял, повертел в руках, положил в карман. Осмотрелся по сторонам, заметил сороку.

— Ты, что ли, подкинула?

— Штрк-штрк-штрк!

— Не ты, так кто?..

Так, приманка закинута. Сработает ли?

На этом я закончил с парнем. Пробежался по трём своим подотчётным городам, затем переключился на особых подопечных — парочке полубезумных учёных в Кеолре, решивших построить ракету с биологическим оружием, одному дотошному историку, изучавшему культы полусеяных. Историку вручил пузырь алкоголя, у учёных сжёг УНИ с данными. Затем облагодарил Кэтрин и переправился домой.

В гостиной меня ждал гость.

Незнакомец.

— Ну, здравствуй, коллега.

Глава 2

Гость

Я сразу понял, что это кто-то из чужаков — не наш. Столичная причёска, вельветовый жакет с голографией, ядовито-зелёные глаза. Чужак вальяжно развалился в моём кресле и крутил в руках старинную записную книжку. Из тех работников Авалонера и Аркадера, что могли ошиваться в наших краях, я тоже не припоминал ни одного c такой внешностью. Впрочем, запомнить двадцать пять тысяч персоналиев и мгновенно извлекать из памяти — даже мне практически нереально и бессмысленно, а внешность меняется после каждого обновления организма. Не будешь же просить сделать пробу ДНК каждый раз, когда здороваешься?

Но я терпеть не могу таких сюрпризов, каким стал такой внезапный визит. На всякий случай послал сигнал тревоги в свой Дворец, сделал запрос.

— Прошу прощения за вторжение, но дело не