Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить Страница 54

— Уважаемый Великий Господин!

— Да?!

— Можно мне попросить у вас поинтересоваться судьбой той несчастной девочки, мысли которой вы выразили мне совсем недавно?

— Замысловато, однако, изъясняетесь, — горько улыбнулся мой собеседник и задумался.

— Игры разума. Не более того. О, как он иногда причудливо и совершенно непредсказуемо играет на потаённой лютне!

— На лютне? — усмехнулся Серпент. — Почему не на гитаре или на рояле? Или не на контрабасе?

— Именно на ней играет моя любимая женщина.

— Понятно… Милли…

— Так что насчёт девочки?

— Девочка, девочка… У неё своя судьба, которую не изменить, потому что и её, и мою, и вашу судьбу определяет кто-то там, на небесах. Или в глубинах океана и недр, — усмехнулся Серпент и посмотрел сначала в тусклое окно, затем в потолок, а потом в пол.

— Возможно, вы и правы, — пробормотал я и вслед за собеседником повторил его телодвижения.

Мы снова некоторое время помолчали.

— Вы знаете, а эта несчастная девочка сотворила ещё несколько фраз, которые меня искренне поразили.

— Ну, и?

— «Кошка — символ уютной независимости».

— Великолепно!

— «Мудрость — мера между «мало» и «много».

— Хорошо сказано!

— «Надо — кнут для воли», — горько улыбнулся Серпент.

— Неплохо!

— И ещё… «Сказка — тоска по чуду».

— Классно!

— «Смех — доктор для печальной души».

— Великолепно!

— «Улыбка — пароль доброжелательности».

— И почему вы всё-таки не помогли этой девочке? И кто она была такая? — скорбно поинтересовался я.

— Она была умницей и не такой, как все.

— Ну, и?

— Всё в этом мире, увы, заканчивается смертью…

— А вы!? Почему позволили и допустили!?

— Что я?! — Серпент неожиданно резко вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. — Кто я такой?! Всего лишь микроб, бактерия, вирус в структуре мироздания! Амёба какая-то!

— Всего лишь?! — поразился я.

— Да, всего лишь! Увы!

— Жаль…

— И мне глубоко жаль! Но, что тут поделаешь!?

— Да, возможно вы и правы…

— Почему это, — возможно!? — возмутился мой собеседник.

— Всё-таки, всё сущее находится в наших руках, и мы способны очень на многое влиять. Было бы желание и сила воли.

— Может быть, может быть… — усмехнулся Серпент.

— Не может быть, а так оно и есть!

— И последнее высказывание этой гениальной девочки, — вздохнул Серпент. — Она была аутисткой.

— Ну, и?

— Так вот… Она сказала следующее. «Мысль — самая мощная после любви сила в мире!».

— Но любовь, — это же та же мысль? — нерешительно произнёс я.

— Но не всякая мысль о любви становится самой мощной в мире! — нервно воскликнул Серпент.

— Спорная сентенция…

— Слушайте. Ведь нас же не страшит сама смерть! Нас страшит её предчувствие, и сам процесс её осуществления, если она неотвратима, болезненна и медленна!?

— Вы это к чему, и зачем?! Что за неожиданный переход и поворот? — нервно вскинулся я. — Если вы имеете в виду мои немощные и глупые потуги на Трон, то не принимайте это всерьёз и не обращайте внимания на мои слова, произнесённые перед нашим боем. Ну, брякнул, ляпнул что-то всуе, находясь на пике нервного перенапряжения. Не так всё истолковано, понято и воспринято. Бывает…

— Да, ради Бога! Занимайте вы этот чёртов Трон! Спите на нём, или в нём до бесконечности! — Серпент ни на шутку разволновался и снова обратил свой взгляд на ящик коньяка. — Трон… Кушайте в нём, пейте, писайте и какайте в него! Вы что, станете намного счастливее от этого!?

— Да, нет, — неуверенно сказал я.

— Вы не представляете, какие испытания нам предопределенны совершенно непонятными и потому самыми Высшими Силами! — нервно произнёс мой гость. — Вы, да, собственно, и я, не ощущаем пока всей глубины предстоящих коллизий, баталий и опасных битв, и жестоких и кровавых схваток, и страшных и самых невыносимых поражений, страданий, разрушенных грёз и мечтаний, и жестоких разочарований! Эх! Наивный вы человек! Мне смешно и горько смотреть на Вас, плавающего по поверхности бурной реки и не видящего её дна!

— Да не волнуйтесь вы так! — воскликнул я. — Мы всех врагов уничтожим и всё преодолеем. Обещаю!

— А как же мне не волноваться, если я ещё пока самый Великий Господин, и занимаю Трон, и от меня зависит судьба нашего Мира, а вернее, ещё и трёх других Миров!? — возмутился Серпент.

— Трёх?!

— Да, целых трёх! Я говорю о Мирах, в которых, в которых, между прочим, существуют по два Внешних и Внутренних Мира. Поэтому Миров вообще-то целых восемь. Представляете, какая сложная ситуация?!

— Не совсем всё понял.

— Вообще-то, сложное понятно сразу только дуракам!

— Ну, не совсем согласен, но может быть вы и правы, — задумался я. — Одно дело, когда что-то вполне видимое, мощное и вроде бы грандиозное, но на самом деле ложное и несущественное, лежит на поверхности, совсем другое то, что загадочно и грозно таится а глубинах, представляя истинную опасность. Это как айсберг и ядерная субмарина.

— Образно сказано!

— Слушайте… Бог с ними, с Мирами. Да нет! У меня имеется вопрос.

— Какой?

— Какого чёрта на нас с вами свалились все эти четыре Мира? Вернее восемь Миров. Зачем, почему?

— На нас с вами? — усмехнулся Серпент, а потом стал крайне серьёзен и неопределённо ответил. — Бывает…

— Ладно… Меня, честно говоря, в данный момент занимают только одна основная тема и гложет единственная мысль.

— Сука эта, что ли? Неприкаянная, развратная интриганка, эгоистичная дура, шлюха бесшабашная? — криво усмехнулся Серпент. — Милли?

— Да, она! Но позвольте так не говорить об этой благородной и прекраснейшей даме! Меч мой всегда при мне! Не забывайте!

— Ну, извините. Успокойтесь, — усмехнулся Серпент. — На кой чёрт она Вам сдалась? А?! Ну, что вы в неё вцепились, как лев в антилопу?! Вон, лежит на диване безумно влюблённая в вас Рита. Страстно пылает по вам и не спит ночами обворожительная Стелла. А сколько кругом всяких шлюх, и в придачу к ним бань и саун, и боулингов вкупе с ними? Что вам ещё надо? Опомнитесь! Придите в себя!

— Не что, а кто! — кашлянул я.

— Ах, ну да… И кто же вам ещё нужен?

— Всё-таки, желаю и страстно жажду мою Принцессу! Госпожа Милли предопределена мне судьбой или роком в данной, крайне ответственной и непонятной ситуации, неспроста. Хочу её, только её и никого более! Моя девочка ненаглядная и самая прекрасная из женщин! Воплощение моих тайных, неопределённых пока ещё, но вожделенных фантазий, и самых непередаваемых грёз!