Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым Страница 58

«АД УЖЕ ЗДЕСЬ!»

Эта белая надпись с крупными подтеками на черной стене словно выскочила из пустоты, материализовавшись зловещим предупредительным сигналом.

Николай снова вспомнил слова отца: «Ты, сынок, живешь в раю, и это главное».

Да, дома был рай. Теплый подвал. Ловушки на реке. Блокпост. Профессор Третьяков. Василий Гусляков…

Нет. Нет там уже рая. Капитан убит каким-то жутким червем. Землетрясение вскрыло реку, поглотив ловушки. Разрушения. Жертвы. Аленка с улицы Советской, которую уже похоронили, вместе с ее куклой. Нет нигде рая. Ад уже здесь. Ад уже повсюду. ХАРП активен. Его надо остановить. Он должен был отправиться в путь. Если не они, то кто остановит неизбежное? И сейчас, если не он, то кто спасет…

— Помогите! — снова раздался крик из немыслимых глубин метрополитена, превратившего этот отчаянный вопль в уродливое и прошибающее потом эхо.

Он ускорил шаг. Идти по шпалам было неудобно, и Васнецов принялся мерить шагами край полотна. Быстрее. Вперед! Монотонная неизменная тьма впереди стала иной. Что это? На рельсах что-то стояло. Только подойдя ближе, Васнецов понял, что это состав. Перед ним стоял обгоревший вагон. Следом еще один. Дальше еще. Он казался бесконечным, как сам тоннель. Все вагоны были сгоревшими. Николай осторожно приблизился и посветил внутрь. На сиденьях сидели черные, обуглившиеся человеческие скелеты с останками сгоревшей плоти на костях. Запрокинутые черепа с широко раскрытыми челюстями, зафиксировавшими навечно мгновение страшной агонии. Один вагон за другим являл собой эту страшную картину, на которую как зачарованный взирал Николай. Скелеты, черепа. С другой стороны вагонов лишь призрачные силуэты, до которых фонарю не хватало сил дотянуться своим лучом. Вагоны наконец кончились. Впереди виднелся последний. Или головной? Васнецов посветил в него фонарем, как вдруг один из черных скелетов в темноте вскочил и, бросившись в окно, скрылся в глубинах тьмы.

Все тело Николая вместе со всем его разумом словно зажали в ледяные тиски. Он упал на колени и, прижавшись к стене тоннеля, выставил перед собой ствол автомата, который трясся так, словно из него стреляли длинными очередями. Но это дрожали руки.

— Этого не может быть, — шептал сам себе Васнецов. — Так не бывает. Это показалось. Этого не может быть. Игра света и тени. Игры разума. Злая шутка психики… Этого не может быть…

На перроне стояли десятки человек. Кто-то в нетерпении смотрел на наручные часы. Кто-то был более терпелив и стоял у края перрона, сосредоточенно глядя в книгу с мягкой черно-синей обложкой. Кто-то читал газету. В коляске, которую медленно качала молодая женщина, кряхтел младенец, пытаясь дотянуться крохотными ладошками до разноцветных погремушек, висящих над ним. Странно одетый парень, с цепями на широких штанах и кольцом в ноздре, ритмично дергал головой в такт никому не слышимой музыке, которая лилась из наушников его плеера. Два милиционера, медленно расхаживающие по перрону станции, остановились и принялись вслушиваться в то, что слышалось из их рации. Но сообщение прервал наполнивший динамик треск и свист. Они торопливо зашагали к милицейскому посту, где был телефон. Старушка с большим пакетом, из которого торчали газеты, которыми она тут торговала, посмотрела им вслед и двинулась своей дорогой. Люди были заняты ожиданием состава и погружены в свои мысли. Они, конечно, забыли, что несколько минут назад яркое освещение в этом подземелье как-то странно мерцало, словно готовясь потухнуть. Но никто не придал этому особого значения. И в этот момент из черного тоннеля донеся долгожданный шум электровоза и показался свет его фар. Нет. Не только фар. Свет был каким-то странным. И кроме гула состава слышался помноженный в десятки раз крик мужчин, женщин, стариков и детей. Вдоль перрона, не снижая скорости, выскочил объятый пламенем состав и умчался прочь, оглашая станцию истошным хором воплей горящих пассажиров и наполняя воздух едким дымом. Люди на перроне уставились в одну точку, словно их разум надолго завис, пытаясь осмыслить то, что они только что увидели. Но наконец едкий дым привел их в чувство. Люди торопливо направились к ведущим на поверхность эскалаторам, но доносившийся оттуда нарастающий гул заставил их замедлить шаг. Словно вода из прорванной плотины, сверху хлынула человеческая лавина. Сотни людей, толкая друг друга, мчались по эскалаторам вниз. Под землю. Кто-то катился по перилам. Девушки на высоких каблуках неизбежно падали, и здоровые мужики, которые при других обстоятельствах за этими девушками не прочь были приударить, сейчас в безумной панике втаптывали несчастных в ступеньки эскалаторов, ломая им кости, раздавливая черепа и не обращая никакого внимания на этот жуткий хруст и стоны под ногами. Падали старики. Кувыркались между ног обезумевших людей оступившиеся дети. Пытавшиеся куда-то дозвониться милиционеры выскочили из своей будки, непонимающе глядя на несущуюся массу.

— Война! — вопили десятки голосов.

Кто-то вторил им отборной нецензурной бранью. Сумасшедшая лавина разлилась по перрону. Люди метались в поисках своих родных. Кто-то прижимался к стене, чтобы не быть сметенным неудержимой массой.

— Это конец! — закричала женщина в очках, схватившая милиционера за плечи. — Это конец!!!

Люди не обращали внимания на дым, оставленный тем страшным электропоездом. Человеческая масса все увеличивалась, и с эскалатора лились все новые волны живой лавины. Женщину, которая качала коляску, давно уже столкнули на пути вместе с ее младенцем. Никому сейчас и в голову не могло прийти броситься ей на помощь. Да и таких, как она, на путях с каждой секундой становилось все больше.

— Это конец!!!

Мраморный пол под ногами задрожал. Может, от топота безумной массы людей? Или…

Из тоннеля снова показался яркий свет. Тот, кто был ближе, бросил взгляд туда и в ужасе бросился назад. Мечущаяся толпа пыталась теперь пробиться обратно к эскалатору, но оттуда по-прежнему рвались вниз сотни людей. Это была ловушка.

Заполнившая весь тоннель огненная струя ворвалась на перрон станции, превратив людей в тысячи живых свечей. Весь воздух превратился в раскаленную плазму. Отдельные крики слились в единую страшную какофонию. Река огня мгновенно заполнила всю станцию, уносясь дальше по метро в поисках новых жертв…

Николай тряс головой. Он не мог понять, откуда перед его глазами возникло подобное видение. Он никогда тут не был. Он вообще никогда в жизни не видел метро. Но на какие-то несколько минут он словно перенесся в прошлое. В тот страшный день, когда все началось и закончилось. Что могло вызвать подобное видение? Может, его снова взял в оборот люпус, пси-волк? Осмотревшись, Николай обнаружил, что поблизости нет никаких волков. Но свет фонаря вырывал из темноты детали того самого перрона. Все вокруг было черно не только от отсутствия света, но и от копоти. От бушующего здесь огня много лет назад. Васнецов поднялся и осторожно вышел на перрон станции. На эскалаторах виднелись жуткие завалы из человеческих костей и черепов. Весь пол был покрыт пеплом и какой-то странной трухой, где иногда встречались и кости. Однако дальше, в арках обгоревших стен, виднелись и не обгоревшие предметы. Мусор. Куски материи, бывшие когда-то элементами одежды. Обломки торговых лотков. Все это было принесено сюда кем-то, видимо, после удара и угасания огня. В темноте одной из арок Николай уловил какое-то движение. Осторожно посветив туда, он замер, объятый ужасом, чувствуя, как из горла накатывает рвотный спазм. На полу, среди мусора и клочков одежды лежала полуобнаженная девушка. Пять странных черных существ держали ее еще вздрагивающее тело и с жадностью откусывали куски плоти из кровоточащего живота и объедали сочащуюся кровью грудь. Существа, заметив свет фонаря, уставились на непрошеного гостя. Возможно, когда-то они были людьми. В черных, пропитанных сажей, как и их кожа, обносках, с жидкими и очень длинными волосами на голове, которые почему-то не выпали от радиации, с огромными, привыкшими к тьме глазами и диким блеском крупных черных зрачков, словно нарисованных углем на желтых белках глаз. Они смотрели на Васнецова без всякого выражения и даже не щурились от света. Но было заметно по раздувающимся ноздрям, что они нюхают воздух.