Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы Страница 6

Он явно хочет отомстить мне за отрубленные пальцы. Вместо того чтобы снова меня схватить, он отбрасывает вездеход в сторону и прыгает, явно желая растоптать то, что от меня осталось, своими лапами-тумбами. И нет, это не фигура речи.

Я, конечно, много всего пережил: пулевые ранения, стрелы в голове, вросшие ногти. Но сейчас я не уверен, что смогу восстановиться, если меня полностью расплющит. И, как я уже говорил, в любом случае будет больно.

Лежа в вонючей тени чудовищных ног, я жалею не столько о том, что смертен, столько о том, что пропущу кучу классных сериалов.

Новый сезон «Агентов Щ.И.Т. а» уже вышел?

Щ.И.Т. а?

О боже. Я чувствую себя как Дороти, когда она осознала, что в любой момент могла вернуться домой (и, честно говоря, на её месте я бы от души пнул Глинду, которая это скрывала). То, что мне нужно, всё это время было при мне. Единственной рабочей рукой я тянусь к своему навороченному поясу и достаю секретное оружие. Я мог бы сказать, что смотрится оно потрясно, но на самом деле это всего лишь баллончик.

Я прицеливаюсь и выпускаю струю в лицо наклонившемуся Гуму. Мои нынешние работодатели, которые дали мне эту баночку, называют её содержимое нанокатализатором. Вы же знаете, что большинство живых существ – кроме каких-нибудь амёб – состоит из клеток, связанных между собой? Нанокатализатор, который я только что распылил, рушит эти связи.

Насколько быстро он действует? Можете сами посмотреть. То есть прочитать.

Тварь с Планеты Икс, которая только что падала на меня всей тушей, тает на глазах. Гум как будто превращается в огромную лужу, в которой сам же и тонет.

Я не раздавлен. Просто насквозь промок под липким розовым дождём.

Фактически я даже не убил Гума, потому что он не мёртв. Нет, дело не в том, что он будет жить в наших сердцах. Раз у него есть способность к регенерации, все его клетки до сих пор живы – пусть вместе они и образуют хлюпающую розовую лужу, каждая капля в которой больше напоминает не Гума, пришельца с планеты Икс, а точку, знак препинания в конце предложения.

Глава 3

БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО всё время пытаются разгрызть на куски – ему не привыкать. Пронзительный вой сирен уже слышится за голосами галдящей детворы, криками толпы, гудением автомобилей и стуком осыпающихся камней. У меня наверняка разболелась бы голова от этого шума, если бы мои уши не были надёжно заткнуты клейкой субстанцией, прежде известной как Гум.

Я ожесточённо трясу головой, чтобы избавиться от липкой дряни, но она забилась очень глубоко. Я всё ещё занят её извлечением, когда уличную какофонию перекрывает гул двигателей. Обрывая затянувшийся спор полицейских, санитаров и пожарных о том, кому первому проехать на место происшествия, рядом со мной приземляются четыре гравилёта.

Что такое гравилёт? Ну, представьте, что летающий авианосец отложил яйцо, из которого при необходимости вылупляется группа быстрого реагирования из четырёх-пяти агентов. Для сравнения, в экипаже самого летающего авианосца – Геликарриера – около пяти тысяч человек, и заранее ясно, что место у окна достанется не всем.

Всё это принадлежит Щ.И.Т.у.

Вы не знаете, что такое Щ.И.Т.? Ох, за это я мог бы вас как следует разукрасить… Но порой я не могу вспомнить даже имена своих голосов в голове, так что оставим это.

У нас есть имена?

Тс-с.

У Щ.И.Т. а было множество пафосных официальных названий, все и не упомнишь. Когда-то они считали себя высшим звеном международной организации по борьбе с преступностью, в девяностых стали директоратом стратегических, логистических и оперативных подразделений, потом превратились в интервенционную тактико-оперативную логистическую службу. Но, как говорила Гертруда Стайн, роза это роза это роза это роза.

Для меня они всегда были Щедрыми Изобретательными Тунеядцами. Но, пока они используют забавный слоган «Не отступай, с Щ.И.Т. ом вставай!» и платят мне наличными, мне плевать, как они себя называют.

Двигатели замирают, люки распахиваются, и наружу выпрыгивает лидер команды, чтобы оценить масштаб трагедии. Это симпатичная афроамериканка, жена, мать и настоящая машина для убийства. Машина в буквальном смысле – она робот. Кто-то заметит, что её искусственное тело могло бы быть и постройнее, но ей и так нравится. Она само совершенство – эталон разумного и эффективного руководителя. Пока не делает такое лицо, словно зашла в детскую, а там бардак.

Вдоволь позакатывав глаза, она принимает официальный вид и строго говорит в свою рацию:

– Оцепите это… это… эту лужу. Никого не впускать и не выпускать, кроме тех, кому нужна экстренная помощь, пока мы не обезвредим каждую каплю этой жижи.

Из гравилёта выскакивает команда агентов, облачённых в тёмные кевларовые костюмы и сбалансированных по национальному и половому признаку, и приступает к работе.

Я ещё несколько раз дёргаю головой. Раздаётся хлопок – и вуаля, у меня теперь есть свободное от Гума ухо. Я показываю главе отряда большой палец:

– Эгей, Престон! Я не отступал, с Щ.И.Т. ом вставал!

Она снова закатывает глаза:

– Привет, Уэйд.

Она меня так называет, потому что это и есть моё имя – Уэйд Уилсон, и мы с агентом Эмили Престон друзья. У меня их немного. Друзей, не имён.

Что до имён – честно говоря, не факт, что Уэйд Уилсон – моё настоящее имя. Из-за своего психического состояния я плохо помню жизнь до эксперимента. И во время его. И после. Как-то я встретил парня, который сказал, что настоящий Уэйд Уилсон – это он. Но, опять же, я мог всё это выдумать, или сам это сказал, когда крутился перед зеркалом и готовился к свиданию с Софи, или ещё что-нибудь.

Но вы, вы-то знаете, что я и так всё выдумал. Как вы можете отличить правду от вымысла, особенно без картинок? Картинки никогда не врут. Это с текстовыми пузырями стоит держать ухо востро.

Когда-то у меня был воздушный шарик. Кажется. Большой жёлтый шарик. Я аж подпрыгивал от волнения, сжимая его в своей детской ручонке, и тут папа сказал: «Уэйд (он называл меня по имени, поскольку был моим отцом, и, кажется, это свидетельствует в пользу того, что я и вправду Уэйд), не хочешь посмотреть, что будет, если отпустить верёвочку?»

И я…

О боже. Боже. Боже.

Это был шарик на верёвочке?

Или щенок на поводке?

Нет. Собаки у меня не было. Никогда. Насколько я помню. Единственная причина, по которой мне в детстве могла бы понадобиться собака, – произвести впечатление на Софи. Девчонки тащатся от всех этих миленьких зверушек.

Так или иначе, Престон – одна из трёх моих друзей. Да, кажется, трёх. За ними трудно уследить – то они умирают, то предают, то оказывается, что их вообще не существует и я всё это время тусил сам с собой. К слову, Престон-то как раз умирала – отсюда и механическое тело. Фактически Престон – живая модель: реконструкция человека, особое изобретение Щ.И.Т.а. Сокращённо – ЖМ. Выглядит она совсем как человек – про меня вот такого не скажешь.