Кристина Стайл - Мир на ладонях Страница 6

Девушка смело шагнула на Мост, и там, где ступала ее легкая нога, на дымчато-радужной поверхности появлялись аккуратные следы, сияющие серебром. Конан подождал немного, затем глубоко вздохнул и направился вслед за Сильвией. К его величайшему удивлению, Мост под ним не прогибался, словно маленькие серебристые отпечатки обладали прочностью стали. Вскоре, приноровившись к шагам Сильвии, киммериец почти перестал смотреть под ноги и начал оглядываться по сторонам.

Вокруг, насколько хватало глаз, простирался океан. Конан готов был поклясться именами всех известных ему богов и демонов, что понятия не имеет, где находится. Ни малейших признаков суши. Только вода, вода, вода. Тихая, спокойная, ласковая и, наверное, теплая. Легкие облака, проплывавшие в высоком небе, отражались в лазурной глади, и варвару на миг даже показалось, что он шагает по широкой радуге прямо навстречу солнцу, поднимаясь все выше и выше, и вот-вот перед ним предстанут ворота в чертоги самого Митры.

— Тысяча демонов! — пробурчал он под нос — Интересно, куда завела меня эта девчонка, что я размечтался, как изнеженная принцесса? Еще денек тут побуду — глядишь, стихи писать начну.

— Ты что-то сказал? — повернулась к нему Сильвия.

— Да нет, ничего особенного. Так, красотами любуюсь, — усмехнулся Конан.

— Здесь очень красиво, ты прав, — серьезно кивнула девушка. — И тихо. Это потому, что тут никогда не бывают люди. Они не умеют жить в мире.

— Сильно ты нас не любишь, — заметил киммериец.

— Не люблю? — рассмеялась Сильвия. — Что ты! Просто отношусь к вашему племени как к неизбежному злу. Ты ведь не станешь бороться с ураганом? Наверное, предпочтешь просто спрятаться от него.

— Однако без этого неизбежного зла обойтись-то не сумели, — огрызнулся Конан.

— Не надо сердиться, — успокоила его девушка. — От частых ссор болит душа. Прости, если обидела тебя.

— Я никогда не держу зла на женщин.

— Вот и хорошо. А теперь я ненадолго покину тебя.

Мне надо поспешить, чтобы подготовить Большие Ворота к твоему приходу. Посмотри вперед. Видишь серебристую арку? Нам туда. Иди по моим следам.

С этими словами Сильвия повернулась и стремительно понеслась вперед, быстро исчезая вдали. Конан смотрел ей вслед, не трогаясь с места. Изящная фигурка девушки становилась все меньше и меньше, и только цепочка серебряных следов, которые тоже быстро уменьшались, оборачиваясь едва различимыми точками, указывала путь.

Киммериец постоял еще немного, затем осторожно попытался поставить ногу рядом со следом Сильвии. Не то чтобы он не доверял девушке, а просто привык во всем полагаться не на чьи-то слова, а на собственные ощущения и знания. Никакой опоры. Нога погрузилась в радужную дымку, словно Конан и вправду стоял на пушистом облаке. Похоже, его спутница не напрасно предупреждала его об опасности. Что ж, дорога хорошо видна, и если он сумел пройти почти половину Моста, значит, прекрасно доберется до цели.

Решив больше не испытывать Волшебный Мост на прочность, Конан пошел вперед, где, по словам Сильвии, находились Большие Ворота, ведущие в мир ольтов. Удивительно, но какими бы маленькими ни были следы девушки, они служили вполне надежной опорой.

Киммериец уверенно шагал вперед, пока откуда-то из-под Моста не появился легкий белесый туман. Конан на мгновение остановился, но, убедившись, что серебристые, следы видны по-прежнему отчетливо, двинулся дальше. Туман становился все гуще, и вскоре варвара уже окружала непроглядная молочно-белая пелена. Неожиданно, словно возникнув ниоткуда, перед киммерийцем выросла сияющая арка, как будто сотканная из лунного света. «Наверное, это и есть Большие Ворота», — успел подумать Конан, как туман, застилавший все вокруг, настолько сгустился, что стал плотным и осязаемым. У варвара перехватило дыхание, в глазах потемнело, голова закружилась, в воздухе заплясали разноцветные огоньки, и Конан потерял сознание.

Как долго длилось его забытье, киммериец не знал, но, когда он вновь обрел способность видеть и слышать, туман полностью рассеялся, на ярко-голубом небе опять сияло солнце и все так же медленно плыли белые, пушистые облака. Прямо напротив Конана посреди океана стоял камень, доходивший ему до колен, а на его вершине раскинулся очаровательный игрушечный городок, окруженный белой стеной. Толщина ее была не больше пальца варвара, а высота — примерно пальца четыре. По углам стены были установлены сторожевые башни, из бойниц которых выглядывали крошечные фигурки в одинаковых темно-зеленых курточках. По узким, но прямым и чистым улицам, вдоль которых стояли аккуратные домики под островерхими крышами, гуляли маленькие человечки в ярких красочных одеждах.

«Клянусь копытами Нергала, — подумал Конан, — это и есть город ольтов, а эти малявки — они сами. Похоже, проходя Большие Ворота в мир людей, они вырастают, а возвращаясь обратно, снова уменьшаются. Почему же тогда я остался прежним? Наверное, Сильвия подразумевала это, когда говорила, что ей надо подготовить Ворота для меня. Конечно, если бы я стал таким же, как они, что от меня толку? А так я вполне могу перетащить их городишко куда угодно. Неудивительно, что люди чуть не истребили ольтов! Они, по всей вероятности, порой просто не замечали эту мелюзгу. Даже изящная ножка молоденькой девушки может запросто раздавить нескольких мужчин этого народца.

Древний народ! Маги! Скала посреди океана! Тьфу! Камушек в каких-то прибрежных водах. Тут глубина-то всего ничего. До колена и то не доходит. Ладно! Маги они или нет, малыши или великаны, но они просят о помощи, а я тут торчу и рассуждаю, вместо того чтобы делом заняться».

Конан попытался усмехнуться и с изумлением понял, что лицо его осталось неподвижным. Изумление переросло в тревогу, когда он почувствовал, что руки тоже не повинуются ему, а тревога сменилась ужасом, когда киммериец, сколько ни пробовал, так и не сумел ни на полшага сдвинуться с места.

«Кром! — осенило варвара, — Сильвия не напрасно предупреждала меня, что нельзя брать с собой никакого железа. Идиот! Самонадеянный болван! Как эта мелюзга справится с моим ножом? На его лезвии может со всеми удобствами устроиться десяток ольтов! Вот это влип так влип. Никогда не думал, что придется изображать памятник самому себе!»

Глава третья

Конан не был бы Конаном, если б позволил отчаянию замутить его рассудок. Осыпав себя всеми ругательствами, которые только мог припомнить, и, обвинив себя во всех преступлениях, какие только мог вообразить, он немного успокоился. Злись не злись, ругай себя не ругай, изменить ничего он все равно не в силах. Значит, надо думать, как выкрутиться из этого более чем идиотского положения. Хоть киммерийцу и приходилось гораздо чаще работать мечом и кулаками, нежели головой, но боги, слава пресветлому Митре, умом его не обидели.