Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым Страница 60

Искатель наконец подошел к нему и стал водить рукой с дозиметром вокруг облаченного в костюм химзащиты тела. Затем взглянул на дозиметр и покачал головой.

— Сорок шесть бэр. Ты труп, Коля.

— Что-о-о-о?!

— Да ничего. — Яхонтов усмехнулся. — Еще столько же, и заработал бы себе лимфому. А так, считай, отделаешься легким мордобоем с моей тяжелой руки.

— Варяг, я не понял!..

— Чего ты не понял, дубина? Жить будешь, я сказал! — рявкнул искатель и повернулся к Сквернослову. — Славик, залезь в луноход. Там под сиденьем, в белом ящике найдешь большую жесткую щетку и в пакете белый порошок. Дыбецкий, принеси, пожалуйста, с сыном пару ведер воды. Надо отмыть этого идиота.

13

Плен?

Николай лежал на сиденье внутри лунохода и тоскливо смотрел в потолок. В ушах еще звенели выстрелы огромного, вращающего стволами пулемета и женский крик, молящий о помощи. А перед глазами снова вставали образы безумной толпы, ринувшейся в ловушку метрополитена. И чумазые волосатые твари, которые, очевидно, и были теми самыми пресловутыми морлоками. Изуродованное, вздрагивающее тело девушки и жуткий великан, отливающий блеском вороненой стали своей брони и разносящий по тоннелю громогласное шипение своего дыхания. А еще бросившаяся из сожженного вагона тень, похожая на скелет. Что все это было? Может, весь поход в метро ему причудился?

— Так ты из-за бабы, значит, туда полез? — хмыкнул расположившийся на другом сиденье Вячеслав.

— Да. Хотел помочь. Но не смог. Не успел. Замешкался. А ведь я мог спасти. Но не успел, — тихо говорил Николай.

— Думал, она в знак благодарности поможет тебе расстаться наконец с твоей невинностью? — Сквернослов усмехнулся.

Васнецов уставился на своего названого брата. Тот сидел рядом с милиционером Дыбецким, который с интересом рассматривал внутреннее убранство лунохода, и снова перебирал свою колоду карт.

— Славик, ты что, больной? — спросил наконец Николай.

— В чем дело? Ты шуток, что ли, не понимаешь?

— А ты вернись в Надеждинск и пошути над могилкой своей Алены, — зло проговорил Васнецов.

— Что ты сказал? — Вячеслав вытаращил на него глаза, полные изумления, шока и злобы.

— А ты что, думаешь, ты один имеешь монополию на чувства? Я видел, как эту несчастную рвали на части живьем. Ты бы хоть думал иногда, прежде чем отпускать свои тупые шутки!

— Заткнитесь оба, — проворчал Варяг, который смотрел в перископ. — И вообще, валите в подвал и спите. Сейчас моя вахта, и мне совсем не улыбается слушать ваши пикировки.

— Послушай, Варяг, — обратился Николай к искателю. — Объясни, что происходит. Я совсем запутался. Ну сколько было шансов наткнуться в глухом лесу на сталкеров? А я наткнулся. А сколько было шансов наткнуться в метро на этого великана? Но я снова наткнулся. И это все случайности?

— Просто у тебя есть дурная привычка бросать пост и шляться где попало, — ответил Яхонтов. — Уже не в первый раз за тобой такое.

— Но разве встреча со сталкерами не пошла нам на пользу? А то, что мне в метро встретился этот великан, спасло мне жизнь! Он, получается, спас меня! Так? Дыбецкий, ты всю жизнь тут живешь. Кто это мог быть?

— А черт его знает. — Он снова смешно пожал плечами. — Может, тот самый оборотень, про которого я говорил?

— Но ты говорил, что это миф, — возразил Сквернослов.

— Правильно. Это каждый второй в Москве скажет. Но после того, что парень рассказал… Странно все это. И вот еще что. Такое дело, мужики, не очень хорошее…

— Что? — Яхонтов посмотрел на Дыбецкого.

— Ну, сталкеры там, еще куда ни шло. Конфедераты тоже как-то так. А вот большинство других… Короче, никто в Москве теперь за ваши жизни и мазка, извините, не даст. Вот такие дела.

— Это почему еще?

— Так это. Тех, кто в метро ходит, убивают. Ну, они, дескать, заразу разносят да будят там всякое лихо, что после попыток людских залезть в метро потом по ночам еще больше морковок лезет оттуда. Короче, не трепитесь, что один из вас в метро был. Но паренек ваш следы оставил. А они аккурат от метромоста сюда ведут.

— Весело, — вздохнул Яхонтов. — Ну спасибо тебе, Коля, большое. Просто огромное, нечеловеческое спасибо. Чтоб тебя…

— Варяг, а ты как поступил бы? — раздраженно ответил Николай. — Вот честно скажи. Как? Она на помощь звала, понимаешь? Я спасти ее хотел!

Васнецов вдруг замолчал. Что-то явно осенило его и встревожило еще больше.

— Ребята, нам ехать надо. Прямо сейчас, — сказал наконец он.

— Ты чего это? С чего вдруг?

— Это же знак! Предупреждение! Я не смог ее спасти. Не успел. Замешкался. И все. Ее растерзали, понимаешь? Так и наша миссия. Каждая минута задержки подобна смерти. Мы можем не успеть. Чуть замешкаемся, и все! Это ведь сигнал нам поторапливаться. Мы сколько всего проехали? А до Аляски еще тысячи километров! Нам ехать надо, Варяг. Прямо сейчас. А мы в Москве торчим.

— А что за миссия у вас? Зачем вам на Аляску? — спросил Дыбецкий после некоторой паузы.

Варяг с укоризной посмотрел на Николая и покачал головой. Его наказ никому не говорить об их миссии все-таки был нарушен.

Чтобы не возникло ситуации взаимной неприязни, как с их стороны, так и со стороны радушного хозяина, Яхонтов все-таки решил поведать Дыбецкому о цели их путешествия. Участковый слушал молча и как-то без особого интереса. Казалось, что он совсем не понимает, о чем ведется речь. Не представляет себе, что такое ХАРП и чем он чреват для остатков жизни на всей планете. Он так и не смог понять, зачем тащиться в такую даль в попытке выключить установку, которая, может, уже сама сломалась или уничтожит Землю раньше, чем до нее смогут добраться. И не смог он понять, почему на всей планете из всех остатков человечества только пятерым людям пришла в голову мысль о ХАРПе и идея его уничтожить. Дыбецкий, несмотря на свое добродушие, гостеприимство и какую-то детскую непосредственность, был человеком приземленным. И очевидно, мыслить широко он был неспособен. Он был озабочен лишь тем, как продлить свое существование. Как дать возможность своему сыну и его подруге прожить подольше и, быть может, подарить ему внуков. И был озабочен благополучием своих собак и неприступностью своей берлоги. Все остальное как-то выпадало из узкой орбиты его интересов и хлопот. Он даже не отдавал себе отчета в том, что угроза нависла и над ним и его близкими в том числе. Выслушав молча, он только пожал плечами и почесал свою бороду. Все поведанное показалось ему всего-навсего каким-то бредом или навязчивой идеей людей, которым просто больше заняться было нечем. А вот он, человек хлопотливый и хозяйственный, был куда серьезней и солидней этих странных искателей непонятных и опасных приключений, которые вместо того, чтобы добывать дрова, охотиться на животных, умножать свой арсенал оружия для выживания и обустраивать собственное жилище, занимаются совершеннейшей ерундой.