Юрий Никитин - Возвращение Томаса Страница 69

Томас промямлил совсем уж потерянно:

— Простите, леди... Но почему вы напали на купцов?

— Это наши земли, — ответила она дерзко. — Мы вольны на своих землях творить все, что изволим. Эти купцы не заплатили за топтание земли нашей... Вернее, заплатили по прошлым нормам, а мы изволили с сегодняшнего дня их изменить! А ты, дерзкий, осмелившийся напасть на моих людей и погубивший их, будешь держать ответ перед бароном Рэд Лайком, у которого я — единственная дочь и наследница!

Подъехал Олег, он с любопытством рассматривал баронессу-разбойницу, но держится, как заметил Томас, настороже, а лук из рук не выпустил.

— И что же, — спросил Олег, — теперь мы уже враги?

Она злобно сверкнула глазами, красивыми, но злыми, как у рассерженной рыси.

— А ты, слуга, посмевший стрелять в моих людей на моей же земле? Ты будешь повешен!.. Нет, тебя казнят медленно и мучительно!

Томас сказал осторожно:

— Леди, тут недоразумение. Мы просто ехали мимо, услышали крики, а мой долг как рыцаря всегда приходить на помощь обижаемым.

Она перевела дыхание, сказала уже не так злобно:

— Ладно, ваши извинения могут быть приняты... при особых обстоятельствах. Но ваш слуга должен быть казнен!

— Он только выполнял мои приказы, — возразил Томас. — Как всякий оруженосец, он должен сражаться рядом с господином...

Руки Олега вдруг дернулись, щелкнула тетива. В придорожных кустах раздался вскрик, затрещали кусты, видно было, как, ломая кусты, повалилось грузное тело. Томас остался перед замершей в замешательстве женщиной, Олег соскочил с коня, быстро нырнул в кусты, а через минуту вернулся, держа в руках тяжелый арбалет со взведенной тетивой.

— Хорош, — сказал он деловито. — Посмотри, какая струна!.. Этот стоит трех твоих коней. А болт, смотри на болт!.. Твои доспехи прошибет, как лист лопуха.

Томас перевел взгляд на женщину, она побледнела и закусила губу. Олег встал перед нею и навел на нее арбалет.

— Леди, — сказал он мирно, — вы в самом деле дочь барона Рэд Лайка? Кто там прятался?

— Мой слуга Кадавр! — отрезала она. — Да, я дочь Рэд Лайка!..

— Единственная?

— Да! — выпалила она. — И отец за меня вам головы снимет!

Олег положил палец на спусковой крючок, хмурый взгляд его зеленых глаз встретился с ее глазами, яркими, сверкающими, как утренние звезды.

— Плохо он вас воспитал, — произнес он обрекающее. — За что будет наказан и сам.

Томас спросил обеспокоенно:

— Олег, Олег... Не станешь же ты стрелять в женщину?

Ее прекрасное лицо полыхало гневом, дивные глаза расширились в презрении.

— Он только пугает, — выкрикнула она бесстрашно, — он не посмеет...

— Мне все дозволено, — ответил Олег хмуро.

Сухо щелкнуло, от сильной отдачи руки с арбалетом вздрогнули. Толстый металлический болт ударил ей в ложбинку между грудями, разорвал плоть. Баронетка отшатнулась, рот ее открылся, мгновение пыталась поверить в невероятное, затем пронзительно вскрикнула. Стальной прут раздробил кости грудной клетки, разорвал сердце и, перебив позвоночный столб, пригвоздил не защищенное доспехами тело к стволу.

Под непонимающим взглядом Томаса она дернулась, но железный штырь держит прочно, тело обвисло, однако продолжала смотреть на Олега полным ненависти и непомерного изумления взглядом.

Томас ахнул, перевел взгляд на женщину, снова на Олега. Сглотнул все слова, что рвутся наружу, теперь уже бесполезные, после паузы спросил хриплым голосом:

— А это как... когда все дозволено?

Олег помолчал, не отрывая взгляда от умирающей женщины. В глазах отшельника рыцарь увидел темную боль и вселенскую растерянность.

— Тебе лучше не знать, — ответил он глухо. — Ты счастлив, идешь по узкому коридору.

Томас нахмурился такой похвале, лучше бы плюнул в рожу, пойми этих язычников, снова посмотрел на женщину, глаза начали мутнеть, но она продолжала смотреть ненавидяще, с вызовом.

— Господи, отпусти ей грехи, — взмолился Томас. — Ибо не ведала, что творила, как все женщины. Сказано, дуры, а с дур какой спрос?

— Да еще и красивая, — поддакнул Олег. — Не дергайся, простит. Он всегда прощает. Возьми арбалет, в твоем мешке места больше. Пригодится.

Томас оглянулся еще пару раз, хотел было слезть и закрыть ей глаза, потом подумал, что вороны все равно выклюют, им тонкие веки не помеха, да и слезать с коня, потом снова залезать, ладно, принял арбалет и, уложив в мешок, пустил коня вслед за отъезжающим Олегом.

— Ты прав, арбалет просто чудо.

ГЛАВА 10

Дорога пошла с холмов, далеко впереди на горизонте медленно поднимается белокаменный город с красными черепичными крышами. Очень уютно устроился в зеленой долине, мирный и процветающий, хотя благоразумно вдвинулся в излучину широкой реки, чтобы та защищала с трех сторон, а с четвертой — высокая каменная стена и две сторожевые башни по обе стороны широких ворот.

Кони, чуя отдых, пошли галопом, город с готовностью ринулся навстречу. Ворота, как обратил внимание Томас, распахнуты, стражей нет, а по ту сторону городской стены вздымается цветной базар, множество лавок с товарами, склады, конюшни, оружейные. Булочные, а также кабаки для тех, кто спешит расстаться с вырученными деньгами.

Выше по холму здания почище и поблагороднее с виду, а на самой вершине угрюмого вида замок, явно тут могучий лорд, благодаря защите которого и возник сам город. Двумя ярусами опускаются строгого вида здания, в которых можно заподозрить как меняльные конторы, так и ссудные кассы.

Томас поморщился при виде небольшой каменной церкви, слишком простой и невзрачной для такого богатого и яркого города.

— Не очень думают о душе, — проворчал он с угрозой в голосе. — А Дьявол ищет любую щель...

— Тебе бы в проповедники идти, — посоветовал Олег.

— Почему? — угрюмо осведомился Томас.

— Да так, — ответил Олег с неопределенностью в голосе, — ты крючком вязать не пробовал?

— Нет, — ответил Томас, — только спицами. Да и то самую малость, у нас спицами вяжут теперь только пастухи.

— А у нас бабы, — заметил Олег.

Томас посмотрел с недоверием, нахмурился.

— Оскорбить хочешь?

— Зачем? — удивился Олег. — Правда. Многое из того, что придумывают мужчины, потом начинают делать женщины. Не сразу, а так. Со временем, постепенно. Хорошо, что хоть до сих пор не воюют.

Томас расхохотался.

— Скажешь такое! Или это ты так шутишь?.. Во имя женщин можно воевать, верно, но не могу представить, чтобы женщины когда-то начали воевать!