Гремучий Коктейль 6 - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 7

Страуд, наблюдая, как мы все профессионально вцепились в продавцов и железо, лишь держал лицо, но при этом не отводил взгляда от Пиаты, высокой и до жути эффектной, но при этом уже обложившейся таким количеством ножей, что хватило бы на племя команчей. Кристина скромно ходила по магазину, тыкая пальчиком в понравившиеся ей модели ружей, отдавая предпочтение местному аналогу «винчестеров». Мао Хан застенчиво отирался возле парочки пулеметов с таким взглядом, что у меня духу не хватило сказать слуге, что пулеметы есть у нас дома.

Сам я в покупательском угаре участвовать не собирался. Взял себе два револьвера знаменитейшей местной марки «Silversong», очень точных за счет слегка удлиненного дула и качества стали стволов, пару полуавтоматических пистолетов «Tick-3», продающихся с магазинами разной длины, что счел важным, затем, незаметно стащив у жены один из отложенных ей «винчестеров», присовокупил скорострельное ружье к покупкам. К этому всему дозаказал кобур, предлагавшихся покупателям в двух вариантах — жестком и специально размягченном с помощью смеси жиров на прокатных барабанах.

Гранаты, увы, не продавали. Пулеметы, как выяснилось, тоже. Их могли купить только граждане, отслужившие своё в армии Объединенной Америки. Огорченному Мао Хану я предложил выбрать что-нибудь поменьше, после чего тот, грустно вздохнув, отправился к дробовикам, выбирать себе и Анне Эбигейловне.

Оставалось последнее, самое главное, ради чего я и устроил эту дополнительную закупку.

— Скажите, у вас есть в продаже хавны? — огорошил я самого хозяина заведения, вышедшего на весь шум, генерируемый счастливой Пиатой. Или на её декольте.

— Хавны? — удивился немолодой мужчина в очках с золотой оправой, норовящих сползти на кончик носа, — Это большая редкость, благородный господин. У меня где-то лежало несколько, но продавать или даже показывать их я не осмелюсь. Они в совершенно неподходящем состоянии!

Свой хавн я сломал своей же собственной силой, шарахнув льдом Сильверхеймов прямо по утопленному в тело своего приятеля оружию, о чем, впоследствии, неоднократно жалел. Но иначе было нельзя.

— Показывайте, — велел я, — Чувствую себя без ножа голым.

Тяжелый, неуклюжий, неприятный даже когда просто носишь его за поясом, этот совершенно дурацкий кинжал массой под два килограмма стал для меня чем-то родным. Даже ближе длинного меча, которым я, посредством навыков лорда Эмберхарта, владел очень хорошо. Хавн олицетворял нечто другое — ни искусство фехтования, ни изящество или красоту, только голую эффективность рубящего или проникающего удара, пережить который могли очень немногие живые существа, в том числе и из других миров.

Хавны на Сердечнике не были полноценным оружием, скорее инструментом последнего шанса, с помощью которого ревнители могли упокоить даже очень опасную тварь… ценой собственной жизни, на последнем рывке. Я же как-то умудрялся использовать этот полукинжал-полутопор довольно эффективным способом.

— Забираю все, — решил я, глядя на выложенные торговцем кинжалы, действительно умолявшие о чистке и заточке, — Отправьте их вместе с оружием и патронами по моему адресу. Идемте рассчитываться.

Итак, арсенал, с помощью которого можно устроить небольшую войну банд, обошелся мне в четыре с половиной тысячи рублей, причем солидный запас патронов стоил больше оружия. Еще один повод поплакать над ежемесячными ста сорока тысячами, но мы пока не будем. Жаба осталась в Санкт-Петербурге вместе со своим хозяином, подлым Дмитрием Пространственником, так что придётся временно о ней забыть.

— Куда дальше изволите, ваше сиятельство?

— Антуан остается в распоряжении моей жены, — решил я судьбу шофера, поводя плечами и привыкая к новым кобурам, — А мы с вами, Джон, отправимся в центральный хаб Синдиката. Или где они там собираются.

— С целью…? — чуть насторожился мой консультант.

— Ничего особенного, — хмыкнул я, — Хочу узнать об одной местной организации, и уверен, что моим хорошим знакомым есть что мне рассказать.

— Может быть, я могу оказаться полезен?

— Увы, мистер Страуд, при всей моей вере в ваши знания, здесь мне нужен взгляд Синдиката. Организация, о которой я хочу узнать, называется отель «Континенталь».

Глава 3

«Разделяй и властвуй» — великолепное в своей эффективности решение. Русские, придумавшие к нему дополнительное наставление «слона надо есть по кусочкам», тоже были молодцами. Однако, это в любом случае разрушительный процесс. А что насчет созидательного? Что насчет кусочков, пытающихся собраться в слона? В этом как раз и смысл колонизации. Фракции, команды, объединения, старые и новые организации — все они борются за власть, влияние и ресурсы, стараясь стать самым главным кусочком. Тем, что управляет всем слоном.

Конечно, этот процесс не абсолютен. Чем меньше рыбка, тем больше ей плевать на общую слоновью картину, ей интересны сугубо местные движения, даже если она плавает в районе гипотетической задницы этого слона. Но это вовсе не значит, что борьба за место под солнцем теряет хоть сколько-нибудь интенсивности.

— Америка представляет из себя именно такую кашу, князь, — развел руками сидящий напротив меня с бокалом коньяка человек, — У нас здесь есть всё, от войн банд бедняков до… пересечения интересов множества стран. Причем я вам могу гарантировать, что почти половина бюджета иностранных участников на нашей вечеринке уходит именно на поддержку статуса-кво.

— Вы так и не ответили на мой вопрос.

— Это впереди. Я хотел обрисовать общую картину, показать вам, что здесь у нас происходит. Вчера в девять вечера, например, перуанский агент напал на двух румынских подданных, мирно пьянствовавших в гостях у индонезийского аристократа. Естественно, не просто так напал, а в связи с определенными национальными интересами. Для местных мест это норма. Однако, есть и исключения.

Некие фракции, чьи интересы не касаются интересов большинства. Таинственные, полностью закрытые, но дающие крайне свирепый и болезненный отпор любому, кто пробует покуситься на их людей, ресурсы или базы. Они не воюют за территорию, за влияние, их агентов не обнаруживают на узловых точках общих интересов. Их дела, союзы и конфликты связаны лишь с другими, такими же как они. Непонятными, таинственными и обособленными.

— Они не мешают нам, мы не мешаем им, — лицо моего собеседника не выражало ни малейшего восторга по поводу произносимых его ртом слов, — Это устраивает всех. Конечно, существуют определенные неудобства, потому что, к примеру, укрыться за стенами отеля может любой желающий… пока оплачивает счета, но мы предпочтем подождать, чем идти на конфликт.

— Даже так.

— Даже так, ваше сиятельство. Эти… «таинственные силы»