Приключения Уэнсдей в России - Евгения Сергеевна Коннова Страница 7

– Пробовали. Канеш… – Бармен вздохнул. – Чуть было не разнесли тут все. И камень раздробить пытались, и меч к аэросаням Громова привязывали, чтобы вытащить…

– И что?

– Сам видишь. Никак. – Никита закатил глаза. – Как-то приезжали туристы. Любители эзотерики. Говорят, придет герой и вытащит. Пока не пришел.

– Это шерсть? – наконец заговорила Карина, проведя рукой по спинке скамьи.

– Северный олень. Слышали о таком? Думали, тут плюшевые мишки живут? – Громов разливал чай по кружкам. Ни одной хотя бы отдаленно похожей на другую. Как будто их отбирали именно по принципу отличий. – Хотел вас завтра как раз на оленях покатать. Только ехать далеко, тут они уже не водятся.

– …едят ягель? – откликнулся М2.

– Чего? – не понял Громов.

– Северные олени поедают до сто двенадцати разных видов лишайников. А я их не видел никогда. А почему у вас тут их нет? Зачем ехать далеко? – Марк израсходовал запас знаний и замолчал.

– Далеко ехать, потому как местных кто-то съел, – вступил Никита. – Олени едят лишайник, а кто-то ест оленей. Равновесие в природе – оно такое.

– Все равно завтра будет поздно… – прошептала Карина.

– Что?

Корнелий Иванович настороженно посмотрел на тихую сегодня Карину О’Келли и вдруг разговорившегося бармена.

– У нее депрессия. Время от времени. – Уэнсдей ущипнула Карину. – Расскажите нам, что такое туунбак! Вы обещали.

– Не-а. Не обещал. Но расскажу. У нас тут все знают эту историю, хотя… Никита, может, ты?

Бармен как раз вернулся в подсобку с блюдом, доверху наполненным сдобой разных форм и размеров. Поставил угощение на столе и промурчал:

– Вот эти пирожки с яблоком, эти с клюквой, а эти… Рассказать? Могу.

Антон Каверин не успел. Стоило Никите выйти, как он все-таки ухватился за меч и попытался его вытащить. Меч вытащился, и тут бармен вернулся. Антон судорожно сунул меч обратно. Ничего не было, всем своим видом пытался показать он.

Никита попытался осмыслить увиденное. Не получилось. Значит, показалось. Бармен вытащил откуда-то из своего балахона кружку-термос. Сделал глоток. Глаза Никиты расширились. Пил он точно не чай. Откашлялся:

– Дело было так… При Александре Третьем тут нашли золото. Ехать далеко, жить трудно, но золото. Так и появилась Мга. Золото тут действительно было, но не много. А во время добычи нашли другое. – Никита сделал паузу и два уверенных глотка. Глаза приобрели почти что нормальный размер. – Тут нашли огромное захоронение мамонтов. Город зажил. Запасы мамонтовой кости были настолько велики, что ввели специальное ограничение по вывозу, чтобы не сбить цены.

А потом приехал профессор из Петербурга. Сухонький, маленький и очень энергичный. Дмитрий Дмитриевич Васильев. Его не интересовали кости. Хотя тут нашли не только остатки мамонтов. Кости гигантских полярных оленей и древних полярных медведей, кости древнего ленивца и кости людей… Его интересовало, откуда они тут? Не могли же они просто разом прийти сюда, чтобы умереть?

Понимаете, до него все считали, что это просто так повезло Мге. Все же знают: мамонты вымерли. Почему бы им было не вымереть прямо здесь?

А Дмитрий Дмитриевич покрутился тут и вернулся в Санкт-Петербург, чтобы вернуться уже с военными. Не знаю, до кого он дошел. Только ход его мыслей кому-то в столице очень понравился. Кто-то этих мамонтов убил. Кто-то очень сильный, кто не останавливался, пока… Дмитрий Дмитриевич считал, что этот кто-то остановился только потому, что кончилась еда. Кто-то всех съел. И профессор решил, что среди всех этих костей найдутся кости этого глобального хищника.

Для исследований тут построили Академию Севера. Первые каменные дома у нас.

Прошло время. Глобальный хищник все не находился, военных отозвали, ученые что-то изучали в своей академии, а местные понемногу продолжали торговать костью.

А потом ученые что-то нашли. И это были не останки. Целехонькое чудище. Будто просто заснуло.

В академии соорудили специальную лабораторию – и вот туда эту штуку и затащили. Говорят, жуткая тварь была. Одни челюсти да глотка. Из столицы журналисты приехали, из-за границы. Готовилось что-то грандиозное. Толком уже никто не знает, но есть версия: они решили оживить чудище. Покормить. У кого-то в генштабе созрела мысль, что такая штука не помешает армии.

Ничего не получилось. Вероятно, все было не так просто. А ночью академии не стало. И это был не пожар. Не жар, а холод. Это трудно себе представить – дома, деревья крошились, города не стало за несколько часов. А вокруг только лес и снег. Не осталось почти ничего, кроме крохотного флигеля академии.

Там и собрались уцелевшие. Огонь. Поэтому флигель уцелел. Не потому, что каменный. А потому, что все, что только могло гореть, стащили к нему, обложились деревом и подожгли. Долго бы они все равно не выдержали. Тварь вырвалась на волю и хотела есть. Как это случилось, некому сказать. Люди уже прощались с жизнью, почти сутки они ждали смерти. И тут появился он. Туунбак. Разное рассказывают. Одни – что это такой морской зверь. Только далеко тут до моря. Другие – что это огромный белый медведь. А кто-то вообще считает, что это гигантский волк с шестью лапами…

Но, кем бы он ни был, он пришел. И убил тварь одним ударом. И спас людей. И ушел. Флигель этот был хозяйственной пристройкой. Кухня, кладовая, спальня для прислуги. Там была еда. Вот и продержались до приезда спасателей. Что странно – не нашли ничего на месте лаборатории. Ни чудища, ни останков людей. Будто и не было ничего. А город вяленько досуществовал до наших дней. И золотой прииск восстановили, небольшой, но работает. И оленьи фермы. Фермы, правда, недолго тут были. Школа опять-таки.

А туунбак рядом. Ревет, ждет чего-то, и нам спокойно, что он здесь. Только позови…

– А как позвать? – Уэнсдей устала, ей хотелось конкретики.

– Это же легенда, – обиделся Никита. – Кстати, на той неделе вертолет будет, обещают итальянскую кофемашину привезти.

– Чего-то не особо торопился спасатель-туунбак. Сутки ждал.

– Может, он медленный? – предположил Никита. – Пока добрался…

– То, что у вас ревет и бегает за аэросанями, – быстрое. Очень.

– Мало времени очень! – внезапно вылетело у Марка.

– В смысле?

Чтобы понять, что произнес Марк Мрак, надо хотя бы примерно догадываться, что он произнести забыл. Громов не смог.

– Сутки с момента крика Карины. И кто-то умрет. Уже скоро.

Обычно так пересказывают прогноз погоды. Будет ветрено и дождь. Непременно кто-нибудь скоро умрет.

– Надеюсь, нас тут уже не будет, – с некоторым сожалением отозвалась Аддамс. – И никого не будет. Поезд ведь стоит, никуда не делся, жителей у вас тут… В вагоне будет тесно, но до райцентра добраться – норм. Потому