Керк Монро - Тёмный охотник Страница 7

— Да уж, голос у нашей очаровательной Габи — как у полковой трубы, — вставил герцог Райдорский. — Даже я проснулся, хотя ночую в соседнем крыле.

— Кроме сдвинутой люльки больше ничего необычного не заметила? — продолжал настаивать Гвай. — Пойми, тут важна любая мелочь!

— Заметила, — почему-то шепотом ответила кормилица. — Идемте, покажу.

Вернулись в спальню. Габи сразу ткнула пальцем в отверстие воздуховода, находившееся под потолком в дальнем углу комнаты, над столиком для благовоний, пудры и прочих дамских принадлежностей. — Мне показалось, что в этой дыре кто-то был. Я его не видела, только смутная тень. Увидев меня, он зашипел, будто змея, и уполз в глубину.

— А ведь месячный ребенок в такую дыру запросто пролезет, — тихо сказал Конан Гвайнарду. — Давай-ка глянем.

На столике оказался беспорядок — золотые и серебряные флакончики сдвинуты, некоторые опрокинуты, зеркальце перевернуто. Графиня

Девой немедленно сообщила, что вечером все предметы находились на своих местах.

— Значит, похититель сначала забрался на столик, потом дотянулся до отдушины и залез в нее вместе с добычей, — констатировал Гвайнард, хотя это было понятно и без его слов. — Приведите ко мне каштеляна замка с подробным планом постройки! Посмотрим, куда ведет этот ход!

Прибыл замковый управитель с несколькими свитками. Оказалось что замок был выстроен аж пять столетий назад, а в те времена мало обращали внимания на составление точных планов, однако кое-что сохранилось — увы, это были лишь общие чертежи с минимумом подробностей.

И тем не менее кое-что полезное Ночные Стражи обнаружили — на плане была четко прорисована главная система вентиляции, состоявшая из полых, выложенных кирпичом воздуховодов, тянущихся от самой крыши замка, до подвалов, где хранились припасы и находилась небольшая тюрьма для особо зловредных нарушителей благочиния. Отдушины, ведущие к отдельным комнатам, нарисованы не были, но было ясно, что они связаны с главными воздуховодами.

— Я уверен, что похититель скрылся по одной из шахт и ушел в подвал. Оттуда есть выход в катакомбы под городом, — твердо сказал Гвай. — Там и будем искать. Конан, у тебя ведь есть знакомства с братией «Ночных Цирюльников»?

Варвар молча кивнул, мигом уяснив, что собирается делать Гвай.

— И все-таки, когда вы сможете дать нам ответ, жив мой внучатый племянник или… убит? — напрямую спросил герцог Райдорский.

— Не знаю, — честно ответил Гвайнард. — Ваша светлость, учитывая все обстоятельства, я могу сказать только одно: это крайне сложное дело.

— Ночная Стража никогда меня не подводила, — сказал Райдор. — Постарайтесь уж и на этот раз не оплошать.

— Постараемся. Но твердых обещаний дать не можем. Конан, кажется мы выяснили все, что требовалось. Пойдем заглянем к Атрогу, а потом поедем домой отсыпаться — завтра будет очень тяжелый день. Вы позволите, ваша светлость?

Герцог лишь молча кивнул.

Райдор — город небольшой, хотя и считается столицей самого крупного герцогства Бритунии. Однако, не взирая на малочисленность населения (всего-то около двенадцати тысяч жителей) и неусыпный надзор за благочинием со стороны грозного и скорого на расправу Атрога Гайарнского, в Райдоре все-таки имелась небольшая, но весьма удачливая гильдия «Ночных Цирюльников» — разумеется, уважались они куда меньше своих коллег по ночному промыслу, сиречь охотников на чудовищ, да и уважать сих «цирюльников», откровенно говоря, было не за что — сплошное ворье. Причем ворье самого разного пошиба, от конокрадов и рыночных карманников до вполне солидных людей, специализирующихся на кражах у ювелиров или богатых купцов.

Атрог был человеком умным и отлично понимал, что человеческую природу не исправишь — надо полагать, отдельные представители людского племени начали воровать с самого сотворения мира — сия пагубная страсть неискоренима и неистребима. Конечно, в большинстве случаев открытого нарушения закона назначалось дознание, и пойманный ворюга отправлялся либо на рудники, либо в подвалы замка герцога. Однако гоняться за каждым карманником — увольте! Ну а если в ходе дознания не удалось ничего доказать, обвиняемый возвращался на свободу, где и продолжал проворачивать темные делишки до времени, пока снова не попадется.

Искренне ненавидел Охранитель короны только одну категорию мошенников — торговцев «дурью», а именно различными видами лотоса, который доставлялся контрабандой в Восхода и Полудня. Изловленный продавец зелья немедленно приговаривался к смерти и переправлялся в столицу, Пайрогию, для показательной казни — герцог Райдор не очень любил такие представления в своем городе, брезговал.

В любом случае, в Райдоре было куда спокойнее, чем в других городах Заката — «цирюльники» старались работать осторожно и попадались на горячем редко, да и неписаный кодекс чести воров запрещал красть у людей бедных, у вдов или тех, кого воры «уважали».

А поскольку Ночную Стражу уважали все, начиная от венценосных особ до распоследних нищебродов, за свое хозяйство охотники могли быть спокойны. И это не смотря на то, что Стражи очень неплохо зарабатывали своим ремеслом и в доме частенько хранились весьма крупные суммы в золоте и серебре.

Желание Гвая пообщаться с «Цирюльниками» было вызвано тем, что основное логово они устроили в катакомбах под городом — там же обитал и местный «король воров» по имени Элам Змеиная Рука. Поговаривают, что Элам является самым удачливым вором во всей округе — по крайней мере он никогда не попадался в цепкие лапы сторожевых псов месьора Атрога, не смотря на то, что ребята из дознавательной управы свое дело знали крепко.

Проникнуть в подземный дворец «короля Элама» было делом сложным — чужаков, не относящихся к братству «цирюльников» там не приветствовали, убежище в катакомбах предназначалось только для «своих». Но, как известно, Ночная Стража обязана знать все и обо всем, а потому Гвай и Конан поутру отправились на окраину города, к грязноватой таверне с неоригинальным названием «Бурлящий котел». Именно здесь могли отыскаться нужные охотникам люди.

Вошли, сели как приличные люди за столик у окна, кликнули девку — кружечка пива никогда не помешает. Конан с едва заметной усмешкой оглядывал ранних посетителей. Все было давно и насквозь знакомо: продувные рожи, фиолетовые кулаки, небритые подбородки и взгляды примечательные — быстрые, оценивающие, словно ощупывающие.

Лица посетителей, как говорится, печатью добродетели не были отмечены — на этих физиономиях стояли совершенно другие печати, как в переносном, так и в прямом смыслах: у двоих красавчиков восседавших за соседним столом багровели клейма дознавательной и судебной управ — это когда раскаленным металлом на правую щеку ставится знак в виде двойного перекрестья, означающий что носитель сего клейма определенную часть своей бурной жизни провел на каторге в Граскаальских горах, на серебряных копях.