Лилиан Трэвис - Пропавший караван Страница 7

— Отец не станет препятствовать моим желаниям — глубокомысленно заявила очаровательная хозяйка сада, усевшись на резную скамью под дерево и болтая ногами. — Тебе здесь понравится, вот увидишь. Будем вместе развлекаться с этими плотоядными цветами, и играть с ящерами. А теперь я хочу, чтобы ты меня поцеловал! Словно на миниатюре в шемском манускрипте.

Непутевая дочь мага кинулась к нему в объятия и потрясенный Миэлин, не ожидавший такого напора, не устоял на ногах и шлепнулся на землю. Длинные синеватые травинки, цветом напоминающие нити офирских мастериц, живо отпрянули в стороны и купец из Пограничья остался лежать на жесткой земле. Над ним, подбоченясь, стояла Файонарана и заливалась смехом. Купец, проклиная свою судьбу, поднялся на ноги и выпалил:

— Я не собираюсь ни жениться на тебе, госпожа, ни становиться твоим возлюбленным. Я не ручная ящерица и к тому же меня в Вольфгарде ждет невеста. В ближайшее время, если Митра будет милостив, я, вместе с моими провожатыми, навсегда покину угодья твоего отца. Не держи на меня зла, дочь чародея, но мое сердце принадлежит другой!

— А она… красивая? — растерянно спросила девушка, — красивее меня?

— Несомненно! — в сердцах ответил купец, пытаясь отодрать от себя один особенно настырный цветок, который ухитрился прокусить ткань на рукаве и намертво присосался к телу, причиняя жжение. — И, что особенно важно, умнее! К тому же, ей достает вкуса не обвешиваться побрякушками как водонос в Заморе и не мазать лицо подобно шаману Похиолы!

— Ах, так! — воскликнула отвергнутая девица. — Значит, я для тебя недостаточно красива и достаточно глупа! Что ж, ты сам выбрал свою судьбу! Если я тебе не гожусь, то и твоей девке тебя не видать. Не хочешь жениться на мне — отправляйся к рабирийским гулям. Думаю, что их поцелуи доставят тебе больше удовольствия!

Она пропела что-то непонятное, начав почти басом и постепенно повышая голос, который превратился в царапающий уши пронзительный визг. Миэлин хотел было возразить и уже открыл рот, как внезапно вокруг молодого человека сгустилась тьма, голова закружилась, а в ушах раздался звон, будто кто-то разом привел в движение множество колокольчиков.

Когда, наконец, все стихло, купец из Пограничья открыл глаза и тут же в ужасе закрыл их снова. Не было ни назойливой девицы, ни сада с плотоядными растениями. Всюду, куда ни посмотри, виделись горы, покрытые лесом.

И он был совершенно один.

Они ехали всего пару колоколов, когда Гристиан спешился и сделал знак всем остальным остановиться.

Местность вокруг ничем не отличалась от той, которую они имели возможность видеть с того момента, как за ними захлопнулись городские ворота. Утоптанная высохшая земля, на которой отпечатались глубокие следы от колес повозок и копыт, оставшиеся еще с ранней весны, когда дорога была настоящим подобием непролазного болота, в котором согласно учению офирского жреца Альвиндо, будут вечно барахтаться после смерти те, кто не нашел в себе силы сопротивляться превратностям судьбы…

Ничего примечательного не было ни в виднеющихся за деревьями бревенчатых строениях, ни в лесной чаще. Было непонятно: что могло насторожить гиперборейца.

Чародей некоторое время бродил по обочине, словно слепец или человек, который никак не может отыскать потерявшийся предмет. Кони фыркали и нетерпеливо перетаптывались, но Копан и его стража никак не проявляли нетерпения. Наконец маг остановился посреди дороги и, покачивая бритой головой, принялся чертить посохом на земле неровные круги и волнистые линии.

— Дальше они и не поехали — бормотал он себе иод нос — да, хорошая работа, такое количество народа и на таком расстоянии… Нет, не такая уж хорошая… хотя… ясно, вот в чем тут дело, клянусь вратами Халоги.

— Может быть, ты поведаешь нам, гипербореец, что так заинтересовало тебя в придорожной пыли? — не выдержал Конан.

— Сейчас, сейчас, — отмахнулся чародей, который в этот момент походил на человека внезапно разбуженного посреди ночи. — Вот на этом месте — он снова провел своим посохом черту поперек дороги — была поставлена магическая ловушка.

— Ловушка, на купеческий караван? — расхохотался черноволосый Евдис, опытный боец, на чьем теле было немало шрамов от пиктских стрел, — какому безумному чернокнижнику могло придти такое в голову? Очнись, старик, если ты хороший маг, то знаешь сколько сил нужно потратить вашему брату, чтобы учинить такое… Да и кому под силу, рога Нергала, утянуть с дороги несколько повозок запряженных лошадьми и всадников сопровождения?

Гвардейцы дружно расхохотались.

Конан нахмурился.

— Мой боец говорит дело, маг. Может на пустошах Сигтоны это возможно. Ведь там сильны чары Белой Руки, но здесь, в Пограничье нет магов которые способны на такое. А если бы были, то я первый позаботился бы о том, чтобы они не могли навредить добрым людям.

Гипербореец усмехнулся.

— А кто сказал, король, что ловушка ставилась на караван? Та схема, которая здесь была установлена, именуется Квадратом Сиптаха. У квадрата четыре угла, а это значит, что любой, кто хотя бы в состоянии пересчитать пальцы на собственной руке, поймет что ловушка была нацелена на четверых. Из чего следует, что четверо тех, кто рысил впереди, были перенесены туда, куда было угодно ловцу.

— Тогда где же остальные?

— Остальные испытали на себе действие закона равновесия и противодействия, верного для всех подлунных явлений. Они были отброшены на расстояние, зависящее от того, насколько велика была их разница в весе с попавшими в магическую ловушку. Если к тому же принять во внимание действие закона обратного воздействия и вспомнить, насколько был к нам повернут лик ночного светила…

— Короче, маг, — перебил его Конан, — говори короче, если хочешь, чтобы мы сохранили добрые отношения. Я хорошо знаю язык стали и огня, но у меня сводит скулы, когда я слышу такую трескотню!

— Для этого нужно время, киммериец. Раньше наступления нового рассвета я вряд ли еще что-то узнаю.

— Хорошо. Быть посему. Но ты можешь изобличить злодея? Назвать нам имя чернокнижника, дерзнувшего бросить вызов двум могущественным владыкам Хайбории?

Гристиан молча вынул из дорожной сумы небольшой шар из горного хрусталя. Размахнувшись, чародей швырнул его прямо на дорогу, так как делают это дети, когда ради забавы пытаются как можно точнее закатить круглые камни внутрь нарисованных на земле фигур. Но то, что последовало за этим, отнюдь не напоминало детскую игру.

Внутри прозрачного шара возникло нечто, напоминающее крохотное облако, затем шар внезапно почернел и мгновением спустя разлетелся на множество крохотных осколков.