Гидеон Эйлат - Охота на ведьм Страница 7

– Так что потайная комната, где она колдует, должна находиться где-то здесь, во дворце. У нас впереди трудная ночь, тебе надо отдохнуть.

Остаток дня Конан провел в дворцовой оружейной. Мечи, арбалеты и секиры работы прославленных мастеров заслуживали высшей похвалы. Конан так увлекся изучением фамильной коллекции барона Эгьерского, что даже слегка расстроился, когда в комнату бесшумно вошел хозяин дворца.

– Нравится? – с улыбкой поинтересовался барон.

– Здесь все сокровища мира. Барон рассмеялся.

– Ну, если оружие еще кому-то нужно, значит, в мире немало других сокровищ. Возьми, что тебе больше всего нравится.

Повторять не пришлось. Конан взял двуручный меч Хорга – неимоверной длины клинок в жутких зазубринах и пятнах засохшей крови, под которыми исчезли чуть ли не все руны. С тех пор, как этот меч покинул кузницу, его ни разу не вострили и не чистили. Он был не столько боевым оружием, сколько реликвией рода, а реликвия всегда тем ценнее, чем больше сохранила следов легендарных событий.

Лишь на миг в глазах барона появилось сожаление. Затем он кивнул.

– Твой трофей. Забери его, Конан, он тебе принадлежит по праву. Но мне бы не хотелось, чтобы он вернулся в Ванахейм.

– А если я возвращу его клану Совиный Глаз от твоего имени? И передам, что Хорг сражался, как подобает герою, и с честью ушел на Серые Равнины? И что ты и твой народ преклоняетесь перед его мужеством и отвагой и горько сокрушаетесь, что вынуждены проливать кровь таких удивительных людей? Ведь, насколько я понимаю, не вы их, а они вас считают своими кровными врагами? Я хорошо знаю ванов, барон. Мы, киммерийцы, живем с ними бок о бок и воюем, сколько себя помним. Это жестокий и драчливый народ, но он падок на лесть. Мы это давно поняли и в трудные времена, когда у нас маловато силенок, всегда находим способы замириться с соседями.

Барон выслушал с явным недоверием, но, подумав немного, просиял и хлопнул Конана по плечу.

– Мой друг, зачем ты носишь доспехи? Язык тебе заменит любую броню, ведь ты прирожденный дипломат. Заманчивое предложение, я над ним обязательно поразмыслю.

– Благодарю, месьор.

«Вот он, мой ключ к свободе», – сказал себе Конан, опустив ласковый взгляд на меч Хорга.

– А теперь – к делу. Надеюсь, Конан, ты еще не забыл, что утром предлагал свою помощь?

Они покинули оружейную палату и начали обыск дворца с левого флигеля. По сравнению с обычными городскими постройками дворец был поистине роскошным. Правда, снаружи грязно-серое здание выглядело невзрачным, как тюрьма, и было очень нелегко предположить, что внутри скрывается такое великолепие. Конан едва удерживался, чтобы не стащить какую-нибудь безделушку с каминной полки. Нет, ни за что! В жизни ему нередко доводилось воровать, иногда – из озорства, чаще – по необходимости, но никогда он не крал в доме, где его принимали, как своего.

Конан легонько щелкнул по носу эбеновую статуэтку обнаженной красавицы и зашагал дальше.

Они долго петляли по узким коридорам и винтовым лестницам. Все дальше и дальше уходили от обитаемой части дворца. Уже совсем стемнело; в одном из залов пришлось взять канделябры и запас свечей.

Древние статуи отбрасывали причудливые тени, прохладный сквозняк шевелил златотканые гардины. Изредка попадался кто-нибудь из обитателей дворца, спешил поклониться барону и скрыться с глаз.

В левом флигеле и покоях баронессы они ничего не обнаружили. Конан заглянул в один из длинных коридоров и увидел быстро удаляющийся белый силуэт. Он бросился вслед.

Женщина в белых шелках шла очень быстро, удивительно легкой и плавной походкой, то и дело сворачивала в коридоры или исчезала за колоннадами, и легко ускользала от бегущего Конана. Но всякий раз он находил ее по громкому шелесту многочисленных юбок. Вот она уже в пяти шагах, в трех… Он вскинул и опустил меч, пригвоздив шлейф ее платья к полу. Но белый шелк, точно вода, обтек стальную препону, и незнакомка устремилась дальше.

Конан стоял, ошеломленно глядя на расколотую его клинком планку паркета. За спиной раздалось шумное дыхание барона.

– Я ее догнал, а она… Барон усмехнулся.

– Конан, если будешь гоняться за призраками, потратишь жизнь впустую. Это же правый флигель, их здесь тьма тьмущая.

Конан оглянулся. В погоне за белой дамой он пробежал изрядное расстояние. И непременно заблудился бы, если бы барон его не настиг.

Они стояли посреди круглого зала. От него расходились четыре широких коридора, между каждыми двумя в глубокой нише тонула дверь – вероятно, в небольшое помещение. Судя по затхлому воздуху, обиталище призраков почти не проветривалось, должно быть, слуги барона старались лишний раз сюда не заходить.

Конан окинул зал внимательным взглядом и заметил под одной из дверей полоску слабого света. Он повернулся к барону, но тот уже и сам увидел сияние. Они медленно подошли к двери, Конан наклонился и посмотрел в замочную скважину.

В комнате было тесно. Посередине стоял массивный стол, на нем горели три свечи в потускневшем медном канделябре. Все остальные вещи тонули в сумраке. Не обнаружив людей, Конан выпрямился и потянул на себя дверную ручку. Никого.

Он вошел в комнату, барон – следом. На столе вокруг канделябра стояли целые полчища склянок, глиняных горшочков, деревянных и керамических шкатулок, а также весы и прочие инструменты, которыми пользуются лекари, алхимики и чародеи. Отдельно рядком лежало с полдюжины пергаментных свитков. Огромные зеркала на стенах делали комнату значительно просторнее. В углу бронзовая кадильница на изогнутых ножках источала сладковатый дымок.

– Нашли наконец, – устало произнес барон.

– Гляди-ка, это что еще такое? – Внимание Конана привлекла черная прядь волос. Она лежала на золотом подносе и, по всей видимости, предназначалась для какого-то колдовского ритуала. Барон склонился над ней, затем выпрямился и остановил долгий взгляд на Конане.

– В чем дело, месьор?

– Конан, а тебе не кажется, что это из твоей шевелюры? Конан испуганно провел ладонями по своим длинным волосам, но тотчас спохватился и опустил руки. Барон улыбнулся.

– С такой-то буйной гривой легко не заметить пропажу.

– Это баронесса, – уверенно произнес Конан. – Она могла отрезать прядь, когда я спал… – Он смутился. – Прошу простить меня, месьор. Кажется, я что-то не то сказал…

Барон промолчал. Он выглядел усталым, даже изможденным. Он размышлял. В неровном сиянии свечей поблескивала черная волнистая прядь.

– Я знаю, как выяснить, чьих это рук дело, – произнес он наконец.

– Как же?

– Ты, наверное, обратил внимание, что наши с тобой волосы очень похожи?