Призрак Надежды - Сергей Новиков Страница 8

бы обмолвиться словом. Я чувствовал себя жителем природы. Небосвод усыпали звёзды, и я думал, что на одной из планет, где существует цивилизация, подобная нашей, никто не устроил апокалипсиса, и у них всё хорошо. Как жила сейчас Алиса, этого я не знал, спала ли она по ночам, или уже забыла меня? Среди деревьев было уютнее, чем в покинутом городе. До весны было далеко, но когда она наступит, я не увижу процветающего города с наряженными женщинами, улыбающимися тебе навстречу. Я думал о вселенной, что мы один из миров в необъятном космосе, и что время, когда всё переменится к лучшему, я скорее всего не увижу.

Глава 6

Александр подошёл к лагерю Херувимов, где должен был находиться Серафим. С волнением он ступал по дороге. Что ждёт его? Ему придётся взять в руки оружие. У ворот его встретили пастыри.

– Куда путь держишь? – спросили они его.

– Я к Серафиму.

– Из какого монастыря?

– Свято-Троицкий.

– Знаем такой.

– Серафим знает меня, не опасайтесь, братья.

– Его сейчас нет.

– Я подожду.

Серафим явился через пол часа, привёл Александра в свою обитель.

– Давно не виделись, как там отец Михаил? – спросил Серафим.

– Скончался год тому назад.

– Печаль. Да ты к нам присоединиться решил?

– Бог с нами. Да вот решил. Несправедливость в мире творится, нужно дело божье делать.

– Я рад, будешь значит соратником. Пойдём, познакомлю с пастырями.

Я же пришёл в Свято-Троицкий монастырь, где мне сообщили, что Александр отправился к Херувимам, а по какому пути, им не ведомо. Ночь я переночевал в монастыре, размышляя о том, как поступить дальше. Ничего умного не придумав, я решил пойти к Элизе.

Шагами отмеряя путь, я уже знал, почему я иду, но полностью, я понять не мог, видимо Вселенной так было угодно, дать энергию, которую каждый из нас тратил, как мог. А результат моего перемещения в осени постапокалипсиса – это восприятие его, меня это насыщало, но в тоже время я хотел что-то обрести, возможно Алиса это знала. Я же, расплавив кодом Сатаны обыденность дней, довольствовался крахом, принесшем жизнь людям, которую они теперь проживали. Осени было безразлично, кто я такой, но она любила всех обитающих в её объятиях. Посёлки, небольшие города ещё жили, но я шёл и встречал незнакомых мне людей, я видел время постапокалипсиса в людях, я разрушил смысл, которого не достиг в веку и обрёл другой – перерождения.

Однажды я стал свидетелем того, как расстреляли бродягу бандиты из шалости. Он шёл по дороге напевая песенку, видимо немного выпивши, а бандиты ехали на джипе и решили испробовать новый пулемёт, постреляли в бедолагу и с улюлюканьем помчались дальше, вздымая дорожную пыль. Вот так просто он расстался с жизнью, ничего не предчувствуя и не подозревая. Осенние листья пролетали рядом с трупом бродяги, ни за что отдавшего Богу душу. Я подошёл к телу, на небритом лице осталась искривленная улыбка. Хоронить его будет некому, так и будет тлеть на дороге, пугая странников, пока не останется один скелет.

Когда у меня не было курить, я просто шёл. А в это время кто-то из людей спрашивал у меня сигарету, промолчать было не нужным, могут и побежать за тобой – такова тяга к табаку. Выкуривая сигареты, мы забываем, что мы курим табак, выращенный на плантациях, берущих энергию Солнца. Кто-то бросил уже курить – при жизни, это был их выбор. Я тоже намеревался, но когда в пути тебя никто не окружает, в городах разруха – ты забываешь о ведении здорового образа жизни. Что меня порадовало – это что после краха надпись «Курение убивает» исчезла, как и политика.

Дикие псы бежали по полю в серой мгле дня. Я думал, не побегут ли они на меня, а они бежали в стороне, я вдруг психанул и начал палить по ним из револьвера. Собаки заскулили, рысанули в сторону, с печалью созерцал я эту картину, потом я начал палить в небо, но небу было безразлично, лишь звук выстрелов раздавался эхом в пространстве. Я выпалил обойму, закурил Marlboro у дерева с опадающими листьями, созерцая просторы Земли. У меня ещё оставался «Сибазон», и я выпил одну таблетку, что бы убрать тоску, а через 10 минут вторую. Выкурив сигарету, я пошёл разводить костёр, курил я часто, когда останавливался отдохнуть.

У меня потрескалась кожа на руках от холода, я грел их у костра. Иногда, встречая добродушных людей, я удивлялся их энергии, я молчал и в тоже время что-то не понимал, но мы ведь и не можем понять мир другого человека, да и нужно ли нам это. Мы лишь частично соприкасаемся с ним. Но мне не давало это покоя, возможно я слишком долго пребывал в себе. Выгодные учёные-химики сейчас изготавливали новые формулы наркотиков для тех, кому это было потребно, а моральные учёные пытались вести моральный образ жизни. Наблюдая картины жизни, я понял – то что я сотворил – поймёт не каждый. В то время, когда люди заботились о своих детях, согревая семьи, я искал неизведанное. Век тупо отразился в моей жизни, за исключением Алисы, и я был даже рад, что он закончился.

Когда говорят «неземная любовь», имеют ввиду некоторое возвышенное чувство. Я так не говорю, хотя, когда я её встретил, я говорил, что она с другой планеты. Я стал проще относиться к ней, и она уже была так далеко, что можно было действительно подумать, что она уже на другой планете, на другом краю галактики. Но это были лишь мысли, где она, мне было не известно, как и её жизнь, мы просто растворились на планете, забыв друг друга. Мы любим искать причины, а Вечность их не ищет – она их создаёт. Меня ничего не стоило пристрелить в пути, но я был всё ещё жив, и мой разум не давал мне покоя.

Когда я познакомился с Элизой, она сказала, что я её не удовлетворяю. А я рассказывал ей о Вечности, она внимательно слушала, понимала ли она, что Вечность обнимает нас всех от рождения до смерти, ребёнок ты или старик. Она оценивала мужчин по их достоинству, но что-то в ней привлекало меня, не только её тело. Потом она мне сказала: «Такие романтики, как ты, редкость в это время». Она примеряла при мне разное бельё, и спрашивала, как оно ей идёт, а я комментировал. Потом я её видел с другими мужчинами, которым она