Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 8

А полукартауна тем временем опять заставила его вздрогнуть, снова оглушительно ахнула, отправив злой свинец на тот берег реки.

На этот раз свинец не нашел столько крови, сколько было в первый и второй раз, но людишки падали, корчились. Мало, но ничего. Волков знал, каково ходить под пушечным огнем. В крепостях сидел, крепости штурмовал. Стоишь иной раз у крепостного зубца с арбалетом и ждешь выстрела большой осадной пушки, гадаешь, куда следующее ядро полетит. Выше, ниже тебя, в стену шлепнет, разбивая кирпичи, к соседу полетит или к тебе. Убьет сразу или оторвет ноги. Даже вспоминать то неприятно, мороз по коже. А если уж в первый раз под пушки попал, то совсем человеку плохо. Защиты ни от ядра, ни от крупной картечи нет, никакой доспех от них не спасет, ни умения твои тебе не помогут, ни храбрость, надежда только на молитву. Надейся, что Бог тебя услышит. Вот и все, оттого ноги подкашиваются и появляется желание спрятаться, сбежать.

Суетятся мужики на берегу, сержанты да офицеры их успокаивают, но даже отсюда видно, что вражеские солдаты готовы кинуться вверх по берегу, туда, где картечь их доставать не будет. «Да, если хамы первый раз под пушки попали, им не позавидуешь». Впрочем, ему ничуть не жаль этих людей. Совсем не жаль. Он неотрывно смотрит на тот берег и хочет, чтобы как можно больше их корчилось на песке. «Что, быдло взбесившееся, страшно? Это вам не навоз по огороду раскидывать. Бойтесь, картечь не помилует. Это хорошо, хорошо… Вот вам за Увальня, за Бертье, за Гренера, за всю вторую роту. Жрите».

А пока полковник с удовлетворением глядел, как раненых хамов уносят, на том берегу появились и рыцари. И сразу же Железнорукий махнул рукой: переправляйтесь.

Рыцари один за другим стали спускаться к воде.

– Наглецы какие! – с неприятным для Волкова восхищением произнес Пруфф.

– Как до середины реки доедут, так бейте по ним, – сухо бросил в ответ полковник.

– Кулеврины, по кавалерам – пали по готовности! Только цельтесь, ребята, цельтесь хорошо.

Первый рыцарь уже заезжает в воду, они и вправду не спешиваются. Волков, наверное, слез бы и шел, аккуратно нащупывая дно.

– Палю… – кричат один за другим канониры небольших пушек.

И опять звонко и не так уж громко, по сравнению с полукартауной, одна за другой хлопают кулеврины.

Может, то было военное везение, может, Бог был к кавалеру благосклонен, а может, канониры уже наловчились стрелять точно в цель, но первое же ядро оторвало голову коню, на котором ехал первый всадник. Голова отлетела в сторону, а сам конь вместе со всадником свалился плашмя в воду. Всадник скрывается под водой, только копыта конские из-под нее торчат. «Вот, а я бы пешим шел, коня в поводу вел. А ты барахтайся теперь, болван, надеюсь, ногу из стремени вытащить не успел. И тебе это за вторую роту, дай бог, не выплывешь, будешь знать, как моих людей топтать». И никакого снисхождения не было у кавалера к тому рыцарю. Служили они хамам, топтали его людей, так еще и еретиками были, скорее всего, – пусть хоть все потонут.

Другие рыцари спрыгивали тем временем с коней, кидались на помощь к своему товарищу.

– Пруфф, бейте по ним, бейте из полукартауны, пока в кучу съехались, хорошо же стоят.

– Картечь мелкая, далеко для нее, рыцарский доспех не возьмет, – сомневается капитан.

– Попробуйте. Стреляйте.

– Канонир полукартауны, пока кавалеры в кучу собрались, врежь им.

– Да, господин.

Наводчик припадает к стволу. Волков смотрит то на него, то на рыцарей, которые, к его сожалению, достают товарища из-под воды. «Да быстрее же, быстрее». Ему не терпится, но подгонять канонира нельзя, спешка только увеличит вероятность промаха. Волков молчит, хотя уже готов сам кинуться наводить орудие. Вернее, помогать. Сам, конечно, он этого делать не умеет.

Кавалеры уже вытащили своего лидера, поддерживают его. Он, стоя по пояс в воде, открывает забрало шлема, дышит…

И тут кричит канонир:

– Палю!..

Бах-х-х…

Волков уже готов был к такому громкому хлопку, открыл рот и смотрел, как густой рой мелкой картечи летит прямо к рыцарям и их коням. Свинец взметнул мелкие фонтанчики там, где и нужно было, – вокруг сбившихся в кучу рыцарей. Одна лошадь, с которой всадник спрыгнул, чтобы спасать своего товарища, стала биться, а еще одна встала на дыбы, скинув седока в воду.

– Накрыл, – удовлетворенно произносит канонир, глядя на кутерьму, что началась на переправе.

Те рыцари, что еще не вошли, ждали, а те, кто уже вошел, поворачивали назад. Еще трое пешими выходили из воды, под руки вели товарища, который двигался так неуверенно, словно собирался упасть. Видно, одна из картечин нашла щель в его доспехе.

– Кажется, переправа в этом месте на сегодня закончена, – с улыбкой произнес капитан Пруфф, глядя, как, увлекаемые стремниной, на середину реки выплывают мертвые лошади – три, одна за другой.

«Ну что ж, переправа сорвана, три лошади убито, один кавалер ранен. А главное… Главное, что у мужичья, которое торчит на берегу и все это видит, задор упал, упал. Если даже кавалеры в своей прекрасной броне не смогли на вражеский берег вылезти, то им и пытаться нечего. Тем более что потом придется лезть на укрепленный лагерь, под те же самые пушки, что так их нещадно бьют».

– Кавалер, – слышит он голос из-за плеча, Максимилиан указывает рукой на восток, на дорогу. – Колонна!

Волков вглядывается – так и есть. Люди, много, много людей. И им уже переправляться нет нужды, они уже на этом берегу и идут к нему. С барабанами, с флагами. Колонна тянется и тянется, люди выходят из утренней дымки, кавалер прикидывает: шесть сотен, семь, восемь. Они подходят ближе. Волков уже различает флаги, слышит барабаны. Все верно, он так и думал: перед сплоченными пехотными колоннами свободным строем идут стрелки и арбалетчики – по сотне тех и других.

– Развернуть пушки? – спрашивает у него Пруфф.

Полковнику очень не хочется этого делать, он боится, что, как только артиллерийский огонь будет перенесен на другую цель, с той стороны снова полезут в воду мужики или кавалеры, но, наверное, придется разворачивать.

Он не успевает ответить артиллеристу. Они оба видят, как из прохода навстречу колонне выходит… ротмистр Вилли.

Он спокойно, даже вальяжно идет вперед. Идет навстречу тысяче врагов, хворостиной похлопывая себя по сапогу, отходит от рогаток шагов на пятьдесят, останавливается и поднимает руку. Тут же за ним, быстро обходя вкопанные рогатки, выдвигаются мушкетеры.

Волков думает закричать