Флейм Корвин - Смертный ангел (СИ) Страница 8

Как целая армия пробралась незамеченной столь глубоко в пределы державы? Эта мысль мучила Межимира, когда он впервые услышал о багарцах, и когда торопливо шел к палатам Яросвета, и когда отдавал приказы по обороне града, и сейчас, когда хмуро разглядывал чужеземное войско.

— Мы правильно поступили? Должно ли встречать багарцев в открытом поле? — прервал молчание Яросвет. — Нас на половину меньше.

Облачаясь в латы, княжич предстал воеводе совершенно другим человеком, нежели был вчера вечером. Поторапливая оруженосца, Яросвет задал воеводе множество вопросов и вызнал все, что известно о вражьей армии. А ведь, идя к наследнику, Межимир размышлял, как встряхнуть его и заставить забыть на время об отце. Нельзя вести битву с затуманенной головой.

— Ты слышишь меня, Межимир? — настойчиво переспросил Яросвет.

— Да, да, — откликнулся золотой воевода и, кашлянув, все-таки возраст, продолжил. — Мы приняли верное решение. Наши полки должны встретить супротивника на Ратобойном поле. Коли спрячемся за стенами кремля, толку выйдет мало. Багарцы разорят округу, подтянут новые силы, а наши запасы и силы будут таять. Да и Порубежное войско поставлено здесь не штаны протирать, а врагу дерзкому шею мылить.

— Но нас-то меньше!

Межимир пожал плечами.

— Что за ветер сегодня, — проворчал он.

Яросвет недоуменно смотрел на старого учителя. Старческое брюзжание сейчас не к месту.

— Побеждают не числом, а умением. Стены за спиной сгладят разницу в людях, не позволят взять нас в кольцо, а городское ополчение посадим за бойницы, чтоб сверху осыпали багарцев стрелами. В открытом поле они мало чего стоят, вооруженье у них плохонькое, а так принесут немалую пользу.

Яросвет задумался, осмысливая услышанное. Пожалуй, Межимир прав.

— И в случае чего всегда успеем отступить в город, — добавил седой воевода.

— Отсюда ничего нового больше не увидим, — обратился к нему Яросвет. Как всякому мальчишке, не вкусившему настоящий бой, ему не терпелось скорей окунуться в битву.

Межимир кивнул. Дай-то боги, чтоб твои очи сияли также и после сечи! Молодость, молодость…

— Твоя правда, княжич. Пора спускаться вниз, войско ждет. Из ворот уже выходит последний отряд.

Копыта могучих коней ступали по булыжникам мощенного тракта. Витязи. Путешественник с запада назвал бы их славным рыцарством.

Внизу, далеко внизу под нависшими тяжелыми облаками, била ключом жизнь полевых букашек, зверьков и растений. Туда-сюда сновали муравьи, попутно собирая все, что пригодно для муравьиной семьи; юркая птичка ловко поймала чернопузого жука, и, не раздумывая, заглотила добычу; суетливо бегала мышка-полевка, принюхиваясь и ища чем бы подкрепиться. Недавно повсюду взошла сочная трава — первая после суровой зимы и долгожданной оттепели. Сильный ветер, задувший с раннего утра, колыхал зеленый ковер с редкими цветами. Для них солнце было еще холодным, и цветы тянулись к небесному светилу из последних сил, жадно ловя каждую крупицу тепла. Двадцать четвертое утро травня, пятого месяца года, полностью вступило в свои права.

Но привольная дикая жизнь радовалась очередному весеннему дню не по всему огромному Ратобойному полю. На двух его противоположных краях кипела совсем иная жизнь — жизнь крепкой стали, звонких клинков, поющих стрел и тяжелых, вечно недовольных, щитов. Словно птица-феникс возрождалась она раз за разом, столетие за столетием на расшироком Ратобойном поле. Сегодня оно вновь омоется кровью и впитает смерть. На Ратобойном поле встали два враждебных войска.

Пока армии затихли. Последние приготовления уже сделаны, и застывшие полки ждут сигнала, возвещающего о начале новой сечи.

— Ишь ты, свиньей выстроились, — Межимир указал на боевой порядок багарцев. — Не ведал бы откуда явились, назвал бы братьями из Сторожевого ордена или господарями гессенгцами.

Багарцы образовали огромный клин, на острие и боковых гранях которого разместились тяжелые пехотинцы, а внутри лучники и прочие слабо доспешные пешие отряды. На флангах под прикрытием легкой шляхетской конницы расположились арбалетчики. Позади клина колыхались стяги герцогской гвардии — рыцарской кавалерии.

— Чай наслушались советничков из Северного Срединноморья, — произнес русобородый витязь. Серебряный воевода и наместник царской власти в Куябском воеводстве. Для своего чина он был очень молод, его года только по весне перевалили середину второго десятка.

— Так и есть, Свенельд. Да зря они это затеяли. Мы и гессенгцев, и рыцарей святого ордена не раз бивали. — ответил Межимир и обратился к Яросвету. — Ваше Высочество, а не проскакать ли нам вдоль полков? Пусть узрят, что наследник с ними!

Ставка тут же заволновалась и пришла в движение.

— Нет, с царевичем поедем только я и Свенельд, — рявкнул Межимир. Ослушаться золотого воеводу никто не смел. После царя и царевых детей золотой воевода первый муж в государстве.

Каждый полк встречал Яросвета и двух воевод приветственными криками. Они тоже не оставались в долгу. Царевич приподнимался в стременах и махал рукой.

— Не понимаю, — недоумевал Свенельд. — Отчего багарцы не атакуют? Полдень, а они как вкопанные стоят.

— Может, ждут подмоги, — предположил Яросвет.

— Не думаю, — Межимир замахал рукой следующему полку и продолжил. — Их построение не предполагает вливания новых полков. Давайте-ка лучше еще раз обсудим замысел на сражение.

Яросвет и Свенельд согласно кивнули.

— Я остаюсь в ставке позади центрального полка, — золотой воевода широким взмахом руки указал на длинный прямоугольник в девять шеренг, в который стянули почти всю имеющуюся пехоту. — Сей полк встретит клин багарцев, выдержит их первый натиск и отойдет под стены кремля. После ты, Свенельд, своим конным флангом атакуешь конницу багарцев и рассеиваешь шляхтичей. Твоих конников мало да и вооружены они легко, поэтому, домчавшись до багарского резерва поворачивайте обратно. Твоя задача оттянуть рыцарей под стелы и болты арбалетчиков к бастионам Куябы. Тогда настанет час Яросвета. Твое левое крыло, в коем собрана вся наша кованная рать, огибает клин багарцев и ударяет с тыла.

Свенельд указал на тот край поля:

— Кажется, багарцы начали.

— Что ж, пора по полкам!

— Боги не оставят нас! — Свенельд пришпорил коня, направившись к своим ратникам.

— А ты, — голос Межимира вдруг дрогнул, — береги себя. Ты очень нужен своей державе.

Яросвету захотелось сказать что-нибудь, но в голову ничего не шло. Потом он неожиданно попросил у Межимира благословения, как сын у отца.