Дуглас Брайан - Призрак и статуя Страница 8

Конан накрыл ее белую тонкую ручку своей широкой лапищей и доверительно улыбнулся, сверкнув здоровыми белыми зубами.

— Погоди-ка, моя радость. Давай с тобой закажем хорошего, доброго эля и согреемся. Потом ты расскажешь мне все по порядку, а уж насчет того, какая именно опасность тебе угрожает, буду решать я. Тебе же требуется принять одно решение: нанимаешь ты меня или нет.

— Да! — выпалила Юлия-Медея с такой горячностью, что оба, и Конан, и женщина рассмеялись.

— Отлично, — сказал варвар. — Со мной приятель, — он оглянулся на тот столик, за которым остался Ианитор. — Если ты не возражаешь, он присоединится к нам. Он маг — не слишком удачливый и не очень-то опытный, но старательный малый. Не поручусь за его честность, но ради денег он способен на многое. О прочем позабочусь лично я.

— О чем прочем? — удивилась Юлия-Медея.

— Ну, например, о том, чтобы он нас не предал. Он хорошо знает, что в случае чего я попросту сверну ему шею, — обворожительно улыбаясь, пояснил киммериец.

— Маг, — протянула женщина. — Определенно, боги ответили на все мои мольбы.

— Только не говори, что ты искала именно магической помощи, — взмолился Конан. — Скажи, что тебе нужен громила-телохранитель!

— Боюсь, мне потребуется именно маг, — вздохнула женщина. — Но это ничего не значит. Громила-телохранитель будет тоже очень кстати.

— Понял. — Конан встал и замахал руками Ианитору. — Давай сюда, друг! — закричал он. — Тут есть интересное дельце!

Ианитор застонал от досады, но встал и прихватил со стола недоеденное мясо и кувшин, наполовину еще полный эля. Когда переселение завершилось, и хозяин «Зеленого вепря» принес по просьбе Юлии-Медеи еще один кувшин эля, начался настоящий разговор.

— Я вдова, — начала Юлия-Медея, — и на моем доме лежит проклятие.

Она начала рассказывать. Когда повествование дошло до имен Филодама и Рубрия, Конан и Ианитор быстро переглянулись. Кажется, Юлия-Медея не ошибалась, когда говорила, что эту встречу в «Зеленом вепре» подстроили для них сами боги!

— Проклятие, — вкрадчиво заговорил Ианитор, — можно снять. Нет ничего проще. Для этого храбрый и вооруженный знаниями маг должен провести ночь в твоем доме. Один. Тебе придется удалить оттуда всех слуг, чтобы ничто не мешало магическому пиединку с темными силами.

— Так ты считаешь, что мой дом действительно проклят? — ужаснулась Юлия-Медея.

— Ну а что там еще может происходить, моя драгоценная прелесть? — развязно осведомился Ианитор. Конан подумал, что если таким тоном Ианитор соблазнял коринфийскую красавицу, для которой устраивал сеансы связи с потусторонним миром, то об уме и вкусе этой девицы нельзя сказать ничего хорошего.

— Темные силы… — прошептала Юлия-Медея. — Всю жизнь меня преследуют силы, природу которых я не понимаю…

— Скоро этому придет конец, — заверил ее Ианитор. — Положись на нас, красавица.

Конан молча кивнул. Юлия-Медея поднялась.

— В таком случае, не будем терять времени. Отправимся на виллу и посмотрим, что там можно сделать. С каждым днем проклятие все глубже въедается в стены моего дома, а мне бы не хотелось покидать его навеки.

— Этого не произойдет, — заверил ее Конан. — Только вот что… — Он широко зевнул и потянулся. — Предлагаю провести здесь ночь. Отдохнуть и выспаться, чтобы отправиться в путь со свежими силами.

— Тебе бы только есть да спать, — укорил его Ианитор.

— Увы, в этом смысл моего существования, — фыркнул Конан.

— Он врет, — сказал Ианитор Юлии-Медее. — На самом деле он хочет стать королем.

— Похвальное желание, ваше величество, — улыбнулась Юлия-Медея.

Синие глаза широко раскрылись, а губы варвара растянулись в ухмылке.

— Ты поразительная женщина, — сказал Конан Юлии-Медее. — Клянусь Кромом, ты мне нравишься, и я не буду иметь ничего против, если эту ночь ты проведешь в моих объятиях. Обещаю, они будут нежными, как аренджунская халва, и надежными, как аргосская кутузка.

Юлия-Медея засмеялась и кивнула.

— Я согласна, — просто сказала она.

Ианитор посмотрел на Конана с плохо скрытой завистью.

Всю дорогу до виллы Конан раздумывал о случившемся. Были ли простым совпадением их побег с каторги, неожиданная смерть мужа Юлии-Медеи, появление загадочных рисунков на степах ее дома? Или за этим стоит чья-то злая воля? Конан, как это ни странно, не был суеверен. Многие образованные и цивилизованные люди, жители больших городов, были куда более суеверны, нежели варвар из диких гор Киммерии. Конан почти не верил в приметы и редко считал совпадения выражением воли богов. Он предпочитал искать всему разумное объяснение и зачастую оказывался прав: больше половины таинственных случаев были делом рук злонамеренных людей, которые преследовали свои корыстные цели.

Теперь Конан почти окончательно уверился в том, что Рубрий сумел скрыться с галеры сразу вслед за тем, как ее покинули Конан и Ианитор. Не следовало им задерживаться в Коринфии. Пока Ианитор наслаждался любовью одураченной красавицы, а Конан пропивал деньги, заработанные приятелем, в лучших кабаках, в компании лучших куртизанок Коринфии, Рубрий не терял времени даром.

Проклятый коротышка! Кто бы ожидал от него подобной прыти!

— Как погиб твой муж, Юлия-Медея? — спросил Конан, приблизившись на своем вороном к всаднице на гнедой лошадке.

В утреннем свете красота женщины поистине сверкала: сияли ее золотые волосы, выбивающиеся из-под капюшона, сверкали зеленые глаза, светлой медью вспыхивали брови и ресницы. А еще — и это тоже было заметно — вчерашняя ночь явно пошла ей на пользу: с ее лица исчезло кисловатое выражение, какое появляется даже у самых привлекательных женщин, которые слишком долго живут в одиночестве, без мужчины.

— Почему ты спрашиваешь об этом, Конан? — удивилась Юлия-Медея.

— Есть причина, — сказал Конан твердо. — Расскажи мне об этом подробно.

— Он отправился на охоту с двумя своими старыми друзьями, нашими соседями, Бибуло-ном и Фуфидием, — начала Юлия-Медея. — Они стреляли уток из луков. Они делали это довольно часто по осени. Мой муж неловко упал с лошади и сломал себе шею.

— Удивительное происшествие! — сказал Конан. — А раньше он когда-нибудь падал с лошади?

— Не припомню. Но мы с ним прожили не так долго.

— Сколько?

— Пять лет.

— Если бы он имел привычку падать с лошади, Юлия-Медея, то за пять лет ты бы об этом узнала, можешь мне поверить. Нет, дорогая, все не так просто. Упал с лошади! Почему-то я в это не верю.