Анри Фолье - Демон снов Страница 8

На шестой день подъема отряд взбунтовался.

Все началось с очередной кражи. Но на сей раз украли не сухую лепешку или рваный пояс, а оружие, подаренное Соне Тахатом,— длинный узкий кинжал с трехгранным лезвием.

Пропажу девушка обнаружила рано утром. Отряд ночевал в расщелине между скал. Шайман почивал, пристроив голову на собственном мешке, Зуриаб дремал у костра, остальные вповалку сопели под каменным навесом. Проснувшись Соня потянулась, привычно провела ладонями, оглаживая отлежанные на камнях бока и… Кинжала не было! Обычно он висел на поясе, рядом с топориком и двумя ядовитыми шпильками, также подаренными Тахатом, теперь же на поясе болтались пустые ножны. Первым Соня растрясла Зуриаба.

— У меня украли кинжал! — возмущенно сказала она. Степняк сонно заморгал, потом вскочил:

— Кто?!

— Если б знать…— Девушка обреченно махнула рукой и, глядя на сочувственно покачивающуюся голову Зуриаба, решила: — Все! Мое терпение лопнуло! Буди всех!

Дольше всех пришлось будить Айри. Шайман кряхтел, изрыгал проклятия, но упрямо не открывал глаз. В конце концов Соня подошла и изо всех сил треснула шаймана по щеке. Айри зло уставился на обидчицу.

— Слушай меня! — рявкнула на него девушка. Поняв, что сейчас лучше не спорить, Айри презрительно скривился, но промолчал.

— Все слушайте! — Соня обернулась к присевшим у костра степнякам: — Этой ночью кто-то украл мой кинжал.

— Не я,— быстро сказал Халлет.

— И не я,— эхом отозвался Хумаз.

Перебивая один другого, степняки принялись доказывать свою невиновность. К подобным сценам Соня уже привыкла, но на этот раз кричать и одергивать степняков она не стала.

— Хорошо…— негромко, с угрозой в голосе сказала она.— Я не стану искать вора, но запомните этот кинжал — последняя украденная вещь. Дальше любого, кого я сочту замешанным в воровстве, я прирежу собственными руками!

Наступила тишина. Потом маленький Заир сполз с плоского камня, на котором сидел, поправил сбившуюся набок драную рубаху и, хитро прищурившись, поинтересовался:

— А как зарежешь? Кинжала-то у тебя нет…

Соня вытащила из-за пояса топорик, выразительно покачала его в руке.

— Понял,— пискнул Заир и сел обратно.

— А как ты определишь виноватого? — Теперь встал толстый Хумаз.— Вдруг ты убьешь не того?

— Рано или поздно доберусь и до того. Когда других не останется,— с деланным безразличием ответила Соня. В глубине души ее трясло от злости.

— Но это нечестно…— попробовал протестовать Хумаз. Соня не выдержала:

— Ах ты, жирный, степной боров! — покачивая топориком, она двинулась к степняку. Хумаз заверещал, нырнул за спины товарищей. Недолго думая, те бросились врассыпную. Отпихивая друг друга в узкий проход между скалами выскочили Рахмат и Маммет, влево по тропе рванули Халлет и Хумаз. Ловкий маленький Заир с удивительной скоростью взлетел на каменный навес над Сониной головой. Девушка успела заметить только мелькнувшие в воздухе босые пятки. В расселине, среди разбросанных мешков и примятой травы, остались только она и Зуриаб.

— Забери свой нож, не очень-то он мне нужен,— услышала Соня бас позади. Девушка обернулась. На камне сидел всеми позабытый Айри и лениво ковырялся в зубах ее кинжалом. Поковырявшись, протянул Соне: — На.

Зуриаб сердито зашипел.

— Чего уставился? — протяжно сказал шайман, перевел на Соню мутный взгляд: — А ты тоже… Сама воровка, у Сулимы украшения украла, а других учишь… Тьфу! — Он сплюнул Соне под ноги, встал: — Уйду я от вас. Надоели.

— Ну и ступай себе,— отозвалась девушка. Кинжал лег в ножны, она немного успокоилась. Шайман звучно протопал мимо, поднял с земли свою котомку, шагнул к выходу из расщелины. У самого поворота остановился, оглянулся:

— А в Храм Сновидений ты все равно не пройдешь. Там дальше, за Серыми Камнями, нужно идти пещерами. Иначе никак.

— Ты-то откуда знаешь? — хмыкнула Соня. Теперь она разделяла мнение Тахата: Айри слишком лжив, чтоб сказать правду, но слишком труслив, чтобы лгать.— Ты в трех тропах теряешься.

— А эту дорогу знаю! — Шайман почесал всклокоченные волосы.— Даже показать могу. Но за плату.

— И какую же? — ехидно поинтересовалась Соня.— Хочешь жаренного барашка на вертеле? Или три дня сна?

— Не-е.— Айри опустил котомку на землю.— Мне у Демона надо взять одну древнюю монету.

— Золотую? — оживился Зуриаб. Шайман потряс головой, задрав телогрею, почесал волосатый живот:

— Не-е, каменную,— потом перевел взгляд на Соню,— решено?

Девушка задумалась. Зачем Айри нужна какая-то древняя монета? Хотя что, ей камня жалко?

— Решено,— согласилась она.

— А я тоже могу что-нибудь взять? — На голову Сони посыпались мелкие камушки. Она взглянула наверх. С карниза свешивалась голова маленького Заира. В взлохмаченных кудрявых волосах степняка запутались стебли какого-то растения, рваная рубаха сползла с тощего плеча, зато карие глазки восторженно блестели. Девушка кивнула. Ее не интересовали сокровища Демона, ей был нужен Маг. Заир ловко соскочил с утеса, отряхнул штаны и решительно произнес:

— Тогда я с вами!

Сложив ладони лодочкой у рта, он позвал:

— Маммет! Рахмат!

Из-за громадного валуна высунулась испуганная рожа Маммета. Прищурившись он недоверчиво оглядел собравшихся и снова нырнул за камень. Соня махнула рукой:

— Вылезай.

— Как бы не так,— раздался из-за валуна голос Маммета.

— Зарубишь…— эхом повторил за ним бас Рахмата.

— Тогда и сидите там, как крысы! — Девушка не собиралась выманивать степняков посулами или угрозами. Не хотят идти — не надо. Зуриаб огорченно пожал плечами, поднял котомку.

Мимо прошествовал шайман. Подошел к валуну, легко, одним движением огромной руки вышвырнул из-за него Маммета. Охнув, степняк приземлился у Сониных ног. Рахмат не пожелал разделить его участи и вылез сам.

— Теперь идем.— Айри отряхнул широкие ладони и размашистым шагом направился влево по тропе.

Соня подпихнула постанывающего Маммета носком сапога, двинулась следом. Вскоре вся кампания, растянувшись цепочкой, с уже привычными причитаниями и жалобами взбиралась по круто уходящей вверх тропе к Серым Камням. Отряд воссоединился. Не хватало только Халлета и Хумаза.

К полудню солнце разбушевалось. Разогретые лучами камни обжигали ладони, пот застилал глаза, хотелось пить. Маммет без умолку ныл и проклинал свою несчастную жизнь, Рахмат взывал к Великому Небу, малыш Заир облизывал потрескавшиеся губы и косился на бурдюк с водой, а Зуриаб, несмотря на Сонины протесты, уже сорвал какой-то стебель и сосал его, стараясь вытянуть из высохшего растения последние капельки сока. Жары не замечал только шайман. Его широкая спина в меховой телогрее монотонно покачивалась перед лицом девушки, из-под обутых в меховые сапоги ног летели мелкие камни. Айри шел уверенно, не задумываясь на развилках.