Джеффри Лорд - Храмы Айокана (Странствие 19) Страница 8

Последняя схватка отняла чуть больше времени, чем предыдущие, и это дало возможность нескольким воинам обойти Блейда с разных сторон. Ему снова пришлось отступать. Он подумал, что, если все эти парни навалятся одновременно, ему конец — задавят грудой тел, растопчут или переломают кости. Однако коллективных нападений не случалось — то ли здесь это было не принято, то ли его хотели измотать и взять живым. Блейд надеялся на второе: если его захватят в плен, он найдет какой-нибудь способ сбежать. Это, однако, не значило, что ему полагалось дарить противникам жизнь, и он, заметив, что еще один воин подобрался слишком близко, отсек ему ногу. Тот упал с жутким воплем, а главный жрец снова начал изрыгать проклятия.

Итак, Блейд размахивал мечом и топором, отсекая конечности, вспарывая животы и разбивая черепа. Время от времени он издавал боевые кличи из всех измерений, где ему довелось побывать, и эти вопли были такими страшными, что, слыша их, воины в синих доспехах останавливались, замирая в ужасе, что давало Блейду секундную передышку. Он использовал ее с толком: жрецы злобно визжали, видя, как Священные Воины Айокана падают на землю один за другим.

Вскоре Блейд уже не мог понять, когда заканчивается очередная схватка и начинается новая — удары сыпались бесконечно, и он потерял счет своим противникам. Несмотря на железную волю, могучее телосложение и редкую выносливость, он уже тяжело дышал и весь покрылся потом; меч, казалось, весит теперь сотню фунтов, а топорик — пятьдесят. В конце концов, один человек не в силах справиться с двумя сотнями, даже если он сильнее каждого из противников. Воины в синем заметили, что его движения стали медленнее, но по-прежнему не нападали по несколько человек сразу, вступая в схватку лишь один на один или, в крайнем случае, вдвоем против одного.

Несмотря на усталость, Блейд все равно действовал быстрее их — и к уже лежавшим на земле присоединялись новые трупы.

Вскоре разведчика окружали штабеля мертвецов, громоздившихся по двое и по трое друг на друге. Он не мог выбраться из этого кольца — его жертвы были везде и повсюду. Зато мертвые тела мешали Священным Воинам добраться до странника — им приходилось перепрыгивать через трупы своих товарищей. Этого было достаточно для Блейда, даже если их продвижение замедлялось всего на секунду. Голос главного жреца стал истеричным и хриплым от ярости.

Наконец священнослужитель догадался послать воинов в атаку всем скопом. Их было так много, что они мешали один другому; некоторые споткнулись о тела мертвых товарищей, с другими расправился сам Блейд, третьи никак не могли нанести удар, потому что их движения сдерживали стоявшие рядом и впереди. Но все равно их было слишком много! Они сгрудились вокруг странника, придвигаясь все ближе и ближе и держа наготове свои мечи и топоры. Блейд сражался из последних сил, поло-жив еще немало противников, но в конце концов удар пажеского топорика попал ему по правому запястью, и Меч выпал из его онемевших пальцев.

В ту же секунду на разведчика бросился один из воинов и схватил его за пояс — прежде, чем Блейд успел нанести удар топором. У него еще доставало сил, чтобы поднять колено и врезать противнику в пах. Тот истошно закричал, извиваясь от боли, но, тем не менее, не ослабил хватку. Разведчик занес топор, чтобы раздробить воину череп, но на его руке тут же повисло с полдюжины синих. Блейд бил ногами, лягался, дергался и ревел подобно раненому быку, пока кто-то не стукнул его в лоб рукоятью меча.

В глазах у него потемнело. Он потерял сознание.

Глава четвертая

Блейд с трудом разлепил веки. Его плавно покачивало из стороны в сторону, под спиной он ощущал что-то твердое, а вокруг царила кромешная тьма. В первую секунду у него мелькнула паническая мысль, что он ослеп от удара по голове, но затем странник сообразил, что просто лежит под плотным тростниковым навесом на дне одной из пирог — в ночной тишине были отчетливо слышны мерные шлепки весел и негромкая ритмичная песня.

Он чувствовал себя так, словно побывал в бетономешалке. Голова раскалывалась, в запястья и лодыжки врезалась тонкая крепкая веревка, все тело покрывали болезненные рубцы и кровоподтеки. Одежды на нем никакой не оказалось, но, по крайней мере, он был жив. Поймав чужестранца, Священные Воины и жрецы Айокана везли его теперь куда-то, чтобы принести в жертву своему богу.

В течение нескольких часов весла поднимались и опускались все в том же ритме, под ту же мелодию, ни на секунду не сбиваясь и не останавливаясь. Блейду было очень неудобно лежать: между ним и выдолбленным стволом была простелена одна только тонкая шкура, вытертая и влажная. К тому же он проголодался и хотел пить. К этим неудобствам спустя еще несколько часов прибавились новые: пирога стала быстро набирать ход, беспомощного пленника начало швырять от одного борта к другому, так что коллекция синяков и царапин, полученных в ночной схватке, пополнилась новыми, весьма любопытными экземплярами.

Тем временем непроглядность ночи сменилась сумерками, сквозь навес начал просачиваться свет, а вскоре десятки солнечных лучей тонкими иглами пронзили плетеную циновку.

Один из служителей Айокана резким тоном отдал приказ, и гребцы осушили весла. В следующую секунду пирога завибрировала, затряслась, а потом с шуршанием ткнулась в берег. Блейда, не успевшего хоть как-нибудь закрепиться, изрядно протащило вперед, в результате чего в спину ему воткнулось несколько щепок, а ноги вылезли из-под навеса.

Теперь, когда пироги достигли берега, странник стал центром внимания. С лодки сорвали навес, и Блейд невольно зажмурился от яркого солнечного света, ударившего ему в глаза. Полдюжины воинов схватили его, вытащили из судна и бросили на носилки из темно-синей ткани, натянутой между тяжелыми резными деревянными шестами. После этого группа жрецов пробралась сквозь толпу Священных Воинов, сгрудившихся возле Блейда, и окружила носилки. Кто-то отдал приказ, и восемь жрецов, одновременно подняв носилки на плечи, двинулись в путь легкой рысцой.

Руки и ноги разведчика оставались связанными. Носилки сильно трясло, и несколько раз Блейду казалось, что он вот-вот свалится на землю, после чего на теле добавится еще несколько синяков и царапин. Но постепенно жрецы выровняли бег, или, может быть, тропинка стала более ровной. Теперь он мог приподнять голову и осмотреться.

Все девять пирог стояли на усыпанном гравием берегу длинного узкого залива.

«Залива ли?» — подумал странник.

Слева до самого горизонта тянулось синее озеро, справа «залив» уходил в долину, петляя и извиваясь. Он был довольно узким и тянулся будто бы в бесконечность — возможно, здесь брала начало какая-то река. Пироги были выстроены в линию у берега. Воины все еще выпрыгивали из них, собираясь в отдельные группы, каждая возле своей лодки. Жрецы, не участвующие в транспортировке пленника, столпились перед низкими деревянными хижинами синего цвета, украшенными белыми символами. Из отверстия в крыше самой большой хижины поднимался густой оранжевый дым.