Крысолюд - Ludvig Normaien Страница 9

Карабкаясь, отполз подальше, оказавшись в небольшом замкнутом влажном зале, заросшем мягким мхом и такими же тускло светящимися наростами на потолке, как и в зале Змея.

Принюхиваясь, облазил весь зал, пытаясь найти опасность, но вроде ничего не нашёл. Неплохое место для того, чтобы прийти в себя. Первым делом дожевал/выпил массивный глаз, который показался просто чудесным на вкус. В животе удовлетворённо забурчало.

Прислушиваясь к его руладам, я и не заметил как провалился в сон.

Сны не принесли ничего нового из того, что я бы не испытывал накануне, кроме концовки — я бежал и бежал по туннелям, пытаясь найти спасение от преследующих меня орд. Вот оно спасение, я выбегаю в зал и меня подхватывает гигантская зубастая пасть, перекусывая пополам и проглатывая…

Рывком проснувшись, понял, что хотя бы сейчас мне не угрожала опасность. Осмотрел раны, но помочь им не мог — просто нечем было. Следы от укусов нургликов по краям воспалились и побаливали. Взгляд наткнулся на мешок, который утащил у мёртвого крыса. Я рассчитывал, что там есть еда, но до сих так и не знаю наверняка.

Когтем подцепил завязки, потянул, развязав. Какие-то блестящие тряпки, стекляшки, пробирки с порошком и жидкостями… Лекарь, что ли? Осталось два свертка. В одном оказался комок запеченного с сыром мяса, а во втором, сделанном из какой-то странной кожи, смутно знакомо пахнущие зеленоватые тёплые пластинки, рядом с такими же похожими грязновато-зеленоватыми тёплыми же камешками, слабо светящимися. Повел носом… Чем же пахнет? Чем же пахнет… Вроде бы в лаборатории похоже пахло. Сейчас для меня этот запах отдавал специями — немного корицей и ещё чем-то с одной стороны совершенно знакомым, а с другой абсолютно чуждым.

На ноге рана от зубов нечисти стрельнула болью. Для того, чтобы организм смог справиться со всеми хворями и ранами, требовались еда и отдых. И то и другое здесь оказались, так что отдыхать могу хоть сколько. Выходить, вот честно, совсем не хочется.

Вспоминая пройденный путь, я чувствовал, как шерсть вздыбливалась, и понимал, насколько мне повезло выжить! Больше так рисковать не хотелось.

Удобно устроившись на одном из камней, начал откусывать кусочки от мяса, разгрызая камешки со специями, тщательно всё прожёвывая, так как глаз Змея смог притупить чувство голода. И вроде бы где-то слышал, что чем тщательнее жевать, тем больше пользы будет. Мясо с сыром было превосходным! (главное не задумываться, кому оно могло принадлежать у этих всеядных существ) А камешки, разгрызаясь, просто шли на ура, быстро превращаясь в желеобразную массу. И так хорошо стало…

Разлёгшись, в который раз попытался вспомнить о себе что-нибудь до того момента, как оказался в лаборатории. Немного похожий внешне на крысюков, я от многих из них отличался внешне, да и, судя по всему, по образу мышления тоже. Немного выше, более широкая грудная клетка, да и вообще строение более… более… Хм, на кого похожа? Лапы не такие, морда тоже, пасть без выпирающих резцов… Шерсть, опять же, не похожа на черную шерсть самых здоровых крыс и уж тем более на коричнево-буро-грязноватую шерсть рядовых бойцов.

А ещё мне была противна вся та гнилостная обстановка мучений, жестокости, что судя по всему была привычна для крыс. Хотя и себя бы не назвал добряком, прислушиваясь к себе, понял. Но всё же — кто я? Да хотя бы — как меня зовут?

В горле засвербило. Прокашлявшись, попытался вернуться к размышлениям, но жуткий спазм перекрыл дыхание, а в животе зародилась магма, выжигающая внутренности.

* * *

Время остановилось. Была лишь боль. Боль, что крутила моё тело, эпицентром которой стал желудок и от него, по венам, по костям, она растекалась огнём, выжигая рассудок.

Приходя в сознание, пытался найти воду, чтобы залить пылающий пожар, но ничего рядом не было. Уже был готов кинуться к озеру со Змеем, но боль скручивала, не давала подняться.

Уткнувшись мордой в пол, выл, вырывая с тела клочьями мокрую от пота шерсть.

Я глотал влажный мох и лизал камни, чтобы остудить внутренний вулкан. А в очередной раз очнувшись, обнаружил себя у выкопанной ямы в углу пещеры, лакающим жижу из грязной лужицы.

Мне казалось, что у меня высыпаются зубы, руки становятся то длиннее, то короче, рёбра прорывают кожу, становясь похожими на ножки мокрицы, и я начинал ползать по стенам и потолку. Но через какое-то время приходил в себя, чтобы обнаружить, что ничего этого с телом не произошло, и вновь проваливался в забытьё.

Иногда видения приобретали другую форму. Я сражался со всевозможными монстрами, рубился против армий, стоя в ряду сверкающих и клубящихся дымом войск, и затем парил в облаках, смотря на горы, поля, города, поля сражений с головокружительной высоты. Со мной говорили гиганты, которые просили меня о чём-то, ужасные демоны угрожали мне и грозились всевозможными карами, и звали вступать в их ряды…

Рано или поздно этот ужас должен был закончиться — так или иначе. И очнувшись, я обнаружил себя всё в той же пещере, мокрым и обессиленным. От чувства, что боли наконец-то нет — блаженно откинулся и уснул простым сном.

Проснулся неизвестно через какое время. Страшно хотелось пить и есть. В лужице накопилось на пару глотков воды, а остальная грязь пошла на то, чтобы умыться, по возможности взбодрившись.

Сидеть в пещере смысла не было — еды нет, с водой проблемы. Надо идти и добывать и первое, и второе. Чувствуя вялость, я собрал разбросанные вещи, но потом просто кинул мешок с крысиными вещами и мешочки с пояса, потому как чувствовал, что даже такой незначительный вес отнимал силы.

Пробравшись к выходу, осторожно выглянул наружу, принюхался — опасностей не обнаружил. Осторожно выполз из своего укрытия и, с трудом вспомнив, откуда вообще пришёл, двинулся в противоположную сторону.

Пройдя шагов десять, захотел отдохнуть. Сил было чертовски мало… Опираясь на стену, стоял и переводил дыхание, думая, что надо бы и меч с ножом кинуть, когда по моей руке пробежал таракан, собрат тех, чьи лапки я жевал не так давно. Рука метнулась вслед убегающему таракану, оставив когтями длинную борозду на камне, а через мгновение челюсти сомкнулись на его панцире — мгновение, и его останки отправились в желудок. Горькая гадость… Хотя, если не жевать — то и вкуса