Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ) Страница 9

«Что будет со мной?.. А отец Иаков, что с ним?.. Нет, они не посмеют обвинить его в ереси…»

«Сатана! Еретик!»

Грэм закрыл глаза. Представил лес. Высокие сосны, царапающие небо острыми пиками. Кучерявые дубы, как грибы, торчащие из земли на полянах. Вздутые бугры кустов, шелестящих мелкими листочками. Желтая, выгоревшая на солнце трава вокруг, расчесанная и аккуратно уложенная невидимым гребешком. Болото. Туман. Грибница. Серые кости каменных деревьев…

«Сегодня ночью, или будет поздно!» - прозвучал чей-то голос. Панголин вздрогнул, словно очнувшись ото сна. «Будет поздно!» - эхом прокатилось еще раз.

«Как?.. Я не могу!.. Только ждать и надеяться на милость святого Мироноса – вот, что я должен делать!» Грэм попытался прогнать навязчивые мысли о побеге. Резко встал, не смотря на боль, и закружил по камере.

«Что делать? Что делать!? - он уставился в потолок, будто там на мокром камне был ответ. - Надо ждать и молиться». Охотник лег на солому, стараясь расслабиться, но это было невозможно: неописуемо-скулящий страх мгновенно овладевал всем телом. Он гнал и гнал наружу. Хотелось немедленно, во что бы то ни стало вырваться из клетки на волю!..

Грэм лежал с открытыми глазами и наблюдал за мимолетными видениями на черном потолке, пока какая-то сила внутри не заставила подняться и встать на колени.

Он начертил в воздухе рукой крест – в темноте камеры он остался гореть тусклым светом:

- Господь Миронос, сын божий, помилуй меня и не дай свернуть с пути Твоего и нарушить заветы Твои. Прошу, дай мне знак и душевный покой. Да свершиться воля Твоя!..

Еле слышно зашуршала солома у самой стены и небольшой холмик, как одинокая волна, медленно двинулся вдоль каменной кладки в сторону решетки. Когда тюремная постель закончилась, на пол выпрыгнул таракан. Совсем еще малыш – размером с палец. Он только недавно вылупился, но уже обладал природной осторожностью. Тысячелетиями приспосабливаясь жить в самых разных условиях, эти насекомые научились грызть камень и голодать месяцами. Их нещадно травили и выкуривали, но они всегда возвращались, ведя следом за собой крыс – вечных попутчиков и врагов.

Таракан остановился, готовый в любую секунду юркнуть назад под защиту желто-серого покрывала, раствориться в бесчисленных щелях и норах старой потрескавшейся каменной перегородки. Он слегка приподнялся на передних ножках, со знанием дела ощупал усиками сырой воздух – Грэм внимательно наблюдал за ним – и, удовлетворившись осмотром, легко и беззаботно побежал вдоль стены. Взобрался на порог, помахал усиками-антеннами и исчез за углом.

Панголин поднялся и подошел ближе к решетке.

Таракан уверенно пересекал освещенный коридор, направляясь к темной расщелине на пороге тюрьмы. Подбежав, он вновь прощупал воздух и, не колеблясь больше ни секунды, юркнул в темноту. Может его схватила пробегающая крыса или раздавил часовой, может он впервые увидел огромный мир, перебежал в другую часть темницы и поселился там – этого уже никогда не узнать.

Грэм отошел в тень. Опустил голову, зажав холодными ладонями горячие виски. Примятая бесчисленным количеством тел соломенная лепешка больше не подавала никаких признаков скрытой жизни.

«Он убежал!? Этот малыш просто убежал отсюда!.. Это знак?»

Он еще долго не сводил глаз с соломы – до тех пор, пока все сомнения не вылезли из него, не уползли и не скрылись в той темной трещине. Сопротивляться больше не было ни смысла, ни времени.

«Я спасу его! Я смогу предупредить его, и он спрячется!» - Грэм перекрестился и поднял голову к потолку:

-  Спасибо, Господи, за посланный знак!..

План побега созрел молниеносно, тут же оброс подробностями и стал плодить неясные сомнения. Остаток дня панголин не находил себе места: круговорот мыслей не давал ни минуты покоя.

«Все получится. Сегодня дежурят Буй и Кулл – это хорошо. С другими было бы труднее: они никогда не делают обходы. Все время только играют в карты или спят, оба… и не боятся?.. Буй и Кулл! Кто из них?.. Буй?.. Нет. Кулл!.. Главное – успеть подготовиться… Будет поздно!.. Сегодня!.. Он не может не клюнуть… Только бы все получилось…»

Так продолжалось до самого ужина.

Как обычно, Грэм первый выставил дочиста вылизанную миску, отошел вглубь комнаты и сел на кучу соломы. Положил приманку на каменный пол и сел рядом.

«Он придет… Он обязательно придет!»

Охотник прикоснулся к небольшому комку каши – бережно помял и погладил его. Края уже начали подсыхать, превращаясь в острые шипы.

«Это очень вкусно… поверь».

Вскоре зазвенел долгожданный колокол. Вновь привычно заерзали узники и забренчали стражники. Минута и все стихло в ожидании – мгновение тишины перед порывом страсти…

- Ооо!.. - затянул священник высоким голосом. Мелодичный звук сорвался с колокольни и полетел, словно ветер над полем сочной травы, увлекая за собой тысячи вздымающихся в молитве рук.

- Господь наш Миронос! Все, в чем я в сей день согрешил, Ты прости мне, - прошептал Грэм и поднял руки, ни на мгновение не упуская кашу из виду.

- Подай мне мирный и здоровый сон и обереги меня от всякого зла…

Краем глаза он заметил, как таракан остановился в метре от приманки и замер, приподняв переднюю и заднюю лапы, в сомнении. Длинные усики нетерпеливо ощупывали воздух, выискивая четкий, нарастающий вкусовой след. Каша манила его, чуть выделяясь желтым цветом на фоне холодной черноты. Он колебался, видя рядом человека. Но не долго: голод победил и развеял сомнения в душе таракана. Так же быстро как появился, он метнулся к приманке – схватил. Дело сделано! – его мозг работал четко, без лишних сомнений. Он мгновенно просчитал возможные варианты отступления и выбрал оптимальный путь к укрытию. Подпрыгнув на месте вор, развернулся в воздухе…

- Ибо Ты хранитель душ и тел наших… - рука пленника выстрелила, как пружина и таракан нехотя продолжил незапланированный полет в угол комнаты. Голова насекомого расплескалась о шершавую стену, оставив на камне мокрое пятно и черную бусинку глаза.

- И Тебе славу воздаем, ныне, и всегда, и во веки вечные…

Грэм положил тушку рядом. Три раза перекрестился и бережно поднял комок каши. Подул на него со всех сторон. Внимательно осмотрел и забросил в рот. Холодный сухой шарик вызвал болезненное ощущение у основания нижней челюсти – в рот брызнула слюна, размачивая высохшую приманку.

Панголин долго жевал, наслаждаясь вкусом пресной гороховой каши. Таракан в углу еще немного подергал лапками, покрутил свесившейся на бок одноглазой головой, после чего затих. Можно начинать.