Благословенны ночи Нергала - Влада Ольховская Страница 9

Ни в какое колдовство она не верила, и все же… Она слишком хорошо помнила свою битву с Глашатаем Теней. Он умел куда больше, чем доступно простому человеку. Сложно было предугадать, на что способна здешняя колдунья.

Но первой на площадь вышла не она, еще до нее явились Глашатаи. Не все, только пятеро, однако и это было много, Лорена никогда еще не видела их вместе. У нее впервые появилась возможность рассмотреть их, потому что если они появлялись на поле боя, колонистам становилось не до наблюдения.

Среди них были мужчины и женщины. Все они носили форму из плотной темной кожи, но у каждого она была своей – отличающейся или ремнями, или нашивками, или металлическими листами, прикрепленными к одежде. На украшение это было не похоже, но для чего такое нужно, Лорена пока не знала. Ну и конечно, разными у них были маски. Жуткие, уродливые, они явно изображали тех зверей, которыми управляли Глашатаи.

Лорену больше всего интересовал тот, который стал ее главным врагом. Отнявший у нее все, победивший и, похоже, избежавший мести. Здесь, в теплом свете эвкалорисов, Глашатай Теней уже не казался таким гигантом. А может, все дело в том, что Лорена знала теперь его истинный рост, и ее сознание делало поправку на это. Форма у него была обычная для Глашатаев – тяжелые ботинки, брюки, куртка. Особенностью оказались разве что плотные ремни, опутывавшие его грудь и спину. Истолковать их назначение оказалось несложно: за такие ремни очень легко было держаться сейкау, одна из тварей и сейчас устроилась на плече у своего господина.

Было у Глашатая Теней и оружие: два лезвия, перевязью закрепленные на бедрах. Они напоминали Лорене лезвия обоюдоострых мечей из учебников истории, сохранившихся со времен «Утренней Зари». Но у мечей традиционно были рукояти, а у лезвий, которые использовал Глашатай, – только тонкие металлические ручки, закрепленные к самому лезвию под углом в девяносто градусов. Лорена не представляла, как можно драться такой бесполезной игрушкой, но Глашатай наверняка умел.

И все же в битве с Лореной он оружие не использовал, обошелся своими силами. Вот, значит, насколько слабой она показалась ему… Она, сотни раз убивавшая его в своих мечтах!

Музыка изменилась, отвлекая Лорену от тяжелых мыслей. Мелодия стала медленней, величественней, словно предупреждая дикарей: смотрите, вот идет ваша королева! И на площадь действительно ступила та самая колдунья.

Ее несложно было узнать, даже увидев впервые. От остальных женщин поселения ее отличало многое: удивительная красота, осанка той, кто привык смотреть на окружающих свысока, роскошное платье, мерцающие украшения. Да и молодость… Она была уже не девочкой, но и до превращения в старуху ей оставалось много лет. Лорена не удивилась бы, узнав, что они ровесницы.

Лицо женщины было тонким, с высокими скулами, аккуратным маленьким носом, полными губами и огромными глазами, такими голубыми, будто изнутри их наполняло сияние хемпоры. Грациозную фигуру колдуньи серебристой дымкой обволакивало платье, расшитое огненными цветами. Такая безупречная работа казалась невозможной для грубых рук дикарей, в колонии не было ничего подобного… Но не верить своим глазами Лорена не могла.

Украшения колдуньи тоже были необычными. Венец с подвесками на голове, ожерелье, браслеты на руках – все это было сделано из одного материала, каких-то мелких неровных камешков. Уже потом камешки покрыли сияющими красками, сделанными из листьев и лепестков. Теперь казалось, что колдунья и сама светится, как одно из порождений Нергала.

Она пересекла площадь, наслаждаясь восхищенными взглядами своих поданных, и мягко опустилась в кресло. У ее плеча остановился юноша – недавний подросток, только-только превратившийся в мужчину, да и то не до конца. Он был одет куда богаче остальной свиты и чертами лица оказался очень похож на колдунью. Брат, должно быть. Не могло у столь молодой женщины быть такого взрослого сына.

Свита, сопровождавшая королеву, расселась по ковру вокруг кресла. Здесь были в основном женщины и старики, никаких воинов. За охрану отвечали Глашатаи, расположившиеся на другом ковре, напротив кресла колдуньи.

– Сегодня мы празднуем, – объявила колдунья. Голос у нее был мелодичный, он летел над площадью новой музыкой. – Горные воры опять попытались напасть на нас, украсть то, что по праву наше, а им никогда не принадлежало. Но милостью Брерис, ниспославшей нам отважных воинов и непобедимых Глашатаев, мы отразили их атаку. Многие нечистые уже мертвы. Остальные прожили чуть дольше лишь для того, чтобы увеличить свой позор. Но мы не такие, как они, не дикие твари, уподобившиеся животным. Во имя Брерис я дам им шанс искупить свою вину работой на благо нашего города. Перед этим, конечно же, они должны покаяться, прижаться своими жалкими языками к ногам посвященной, признать, что они ничтожны пред ликом посланницы Брерис.

Это звучало как полный бред, но колдунья не шутила, она действительно вытянула вперед ноги. Подол серебристого платья чуть сдвинулся, позволяя увидеть, что обуви властительница дикарей не признавала. Ноги, пусть и изящные, были покрыты слоем грязи, ставшей привычной для поселения посреди джунглей.

Но дело было даже не в этом. Пусть бы ее ноги оказались чистыми, как у малого ребенка, еще не покидавшего люльку, какая разница? Чтобы кто-то из жителей Обретенных гор лизал грязные лапы дикаря… Немыслимо. Да и зачем? Смерть все равно придет, просто с позором и чуть позже.

Так считала не только Лорена. Когда служители колдуньи вытащили из клетки солдата, того самого, с которым говорила Лорена, он не склонил колени перед дикаркой, да и к ее грязным ногам прикасаться не собирался. Он смотрел на колдунью с той ненавистью, которую она заслуживала. Он бы уже бросился вперед и попытался придушить мерзкую тварь, если бы не служители.

– Ну что же ты? – насмешливо улыбнулась колдунья. – Не хочешь жить? Или не понимаешь, чего от тебя хотят? Так это легко исправить!

Один из стариков, входивших в свиту колдуньи, перевел ее слова на язык Обретенных гор. Солдат, выслушивавший это, и бровью не повел.

– Я знаю ваше звериное бормотание, – ответил он на языке дикарей. – И оно меня смешит. Лапы свои можешь вылизывать сама, ни один полноценный человек не будет тебе служить!

Вряд ли ему действительно было смешно… Не было, конечно. Он прекрасно видел хищных тварей, скользивших за пределами площади. Он просто хотел умереть с честью. Лорена гордилась тем, что колония вырастила таких сыновей, и