Роберт Говард - Железный демон Страница 9

И пока они крались по трудно проходимой чащобе, человек, которого они искали, находился к смерти гораздо ближе, чем если бы был под прицелом заостренных стрел…

До сознания Конана дошло, что гудящий, как колокол, голос за стеной смолк, и дрожь пробежала по его телу. Он стоял неподвижно, как статуя, со взглядом, застывшим на занавешенной двери, через которую, как он знал, сейчас должно было появиться самое ужасное.

В помещении было сумрачно и туманно, и волосы Конана стали вставать дыбом по мере того, как он вглядывался. Из полумрака неотвратимо, как сам рок, перед ним вырастали голова и гигантские плечи. Звуков шагов не было слышно, но темная махина вырисовывалась все явственнее, пока Конан не различил мужскую фигуру. На человеке были сандалии, юбка и широкий шагреневый пояс. Его ровно подстриженные до плеч волосы были схвачены золотым обручем. Конан не мог оторвать глаз от фантастического размаха этих чудовищных плеч, необъятной ширины выпяченной груди, бугров, валов и узлов мускулов, покрывающих весь его торс и конечности. Лицо его было жестким, без тени милосердия или сострадания. Глаза представляли шары темного огня. И Конан знал, что перед ним стоял Косатраль Кель, пришедший из бездны бог Дагонии.

Ни одного слова не было произнесено. В словах не было необходимости. Косатраль простер свои огромные руки, и Конан, поднырнув под ними, нанес удар в живот гиганта. И тут же отпрыгнул назад, в его глазах вспыхнуло изумление. Острое лезвие зазвенело, ударившись о могучее тело, как о наковальню, и отскочило, не оставив на нем никакого следа. И сразу Косатраль надвинулся на него, как неотвратимый вал ярости.

После этого произошла очень короткая, но яростная схватка, полная неистовых корчей, когда тела и конечности скручивались и переплетались самым невероятным образом, и Конан вновь вывернулся и отпрыгнул в сторону. Каждая клеточка тела трепетала от непомерного напряжения. Там, где кожу задели жесткие пальцы, выступила кровь. В этом мимолетном столкновении киммериец испытал натиск титанического бешенства, будто удар некоего древнего природного закона. Человек не мог бы нанести ему такой урон, так исколошматить и контузить — на это был способен только оживший и наделенный ощущениями металл. Тело существа, которое противостояло ему, состояло из живого железа.

Косатраль угрожающе нависал над воином в темноте. Допустить, чтобы эти громадные пальцы сомкнулись, означало конец. Железную хватку не ослабила бы уже никакая сила в мире, до тех пор пока не оставила бы безвольное тело. В этом затемненном помещении человек боролся с чудовищем из снов, как в ночном кошмаре.

Отбросив свой бесполезный меч, Конан схватил тяжелую скамью и швырнул ее изо всех сил. Она была так массивна, что немногие могли бы даже приподнять ее, не то что использовать в качестве метательного орудия. Она разбилась в щепы о могучую грудь Косатраля. Гигант даже не пошатнулся. В выражении его лица стало еще меньше человеческого. Огненный нимб полыхал вокруг его устрашающей головы. Подобно движущейся башне он стал приближаться.

В отчаянном прыжке Конан рванул целую секцию гобелена со стены и, раскрутив ее с еще большей силой, чем при броске скамьи, накинул на голову гиганта. С минуту Косатраль, запутавшись и ничего не видя, барахтался в облепившей его ткани, которая задержала его лучше, чем дерево или сталь. И в этот выигранный момент Конан подхватил свой кривой меч и вылетел в коридор. Не сбавляя скорости, он бросился в соседнюю комнату, захлопнул дверь и задвинул засов.

Повернувшись, он остолбенел, кровь бросилась ему в голову. На ворохе шелковых подушек, рассыпав золотые волосы по обнаженным плечам и со взглядом, не выражающим ничего, кроме ужаса, скорчилась та женщина, которая так занимала его. Он почти забыл о кошмаре за спиной, но удар, расщепивший дверь, вернул его в чувство. Он подхватил девушку и одним прыжком оказался у противоположной двери. Она была слишком беспомощна от испуга, чтобы сопротивляться или, наоборот, помочь ему. Слабые жалобные стоны были единственной реакцией, на которую она оказалась способной.

Конан не стал терять время на отпирание двери. Сокрушительный удар кривого меча разрубил замок пополам, одновременно он увидел, как голова и плечи Косатраля проломили первую дверь. Колосс расправлялся с массивными панелями, словно они были картонные.

Конан помчался вверх по лестнице, без усилий неся на одном плече высокую девушку, как ребенка. У него не было секунды сообразить, куда он несется, лестница вывела его к двери в круглое купольное помещение. Косатраль поднимался за ним молча, как смертельный вихрь, и так же быстро.

Стены зала были из твердой стали, как и дверь. Конан захлопнул ее и задвинул большие болты, которыми она была снабжена. Ему пришла в голову догадка, что это помещение и есть комната Косатраля, где он запирался, чтобы спать в безопасности от чудищ, которых он высвободил из Преисподней, дабы они выполняли его приказания.

Он еле успел вдвинуть металлические стержни в гнезда, как громадная дверь затряслась и зашаталась под напором гиганта. Конан поежился. Здесь их ожидал конец, дальше бежать было некуда, в помещении не было ни других дверей, ни окон. Воздух и странный туманный полусвет, очевидно, просачивались в щели в куполе. В задумчивости он провел пальцем вдоль лезвия своего кривого меча. Теперь в укрытии к нему вернулось его хладнокровие. Он сделал все, на что была способна его натура, чтобы вырваться от чудовища; теперь, когда гигант сокрушит и эту дверь, он примет еще один бой с бесполезным мечом в руках, излив в атаке всю свою бешеную ярость и первобытную жажду жизни. Дикий взрыв энергии вряд ли спасет его, но он все равно пойдет на это, так как по своей природе не способен умереть без борьбы. Сейчас была минута передышки, и поэтому его спокойствие не стоило ему особых усилий и не было притворным.

Взгляд, который он обратил на свою светловолосую компаньонку, был полон восхищения и неподдельного чувства, как будто он собирался жить еще сотню лет. Он сбросил ее на пол довольно бесцеремонно, когда повернулся закрыть дверь, и она приподнялась на колени, машинально приводя в порядок свои рассыпанные локоны и то немногое, что на ней было надето. Горячие глаза Конана выразили одобрение, когда он опять окинул взглядом ее густые струящиеся по плечам золотистые волосы, огромные глаза, молочно-белую кожу, гладкую и блестящую, что свидетельствовало об избытке здоровья, крепкие выпуклости ее бюста, контуры ее изящных бедер.

В этот момент дверь задрожала, а засовы заскрежетали и стали поддаваться.

Конан не стал оглядываться. Он знал, что дверь еще немного продержится.