Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря. Книга 2: Крепость Теней Страница 10

Но дальше спорить у него не хватило смелости, а может, хватило благоразумия не злить вождя.

За полночь Торвард разогнал своих людей спать, оставив только дозорных, поскольку уже завтра собирался двинуться дальше. Некоторые уговаривали его задержаться здесь хотя бы на один день, потому что понимали, что завтра многие головы будут болеть, но Торвард не хотел ждать. Раненых в его войске было мало, и он не желал задерживаться.

– Не понимаете вы, дубовые головы, что, пока вы тут будете мучиться похмельем, вся наша добыча разбежится! Да оторвите Анлейва от бочки, тролли б его драли, он же завтра точно не встанет! А бочку лучше с собой возьмем, пиво и завтра пригодится! Тут где-то за лесом усадьба их короля. Вы только подумайте, какая добыча ждет нас там, если в простой деревне нашлось целых восемнадцать золотых браслетов! Если никто ничего не припрятал, но я ему не завидую.

Сам Торвард поспал всего пару часов и уже до рассвета снова был на ногах, обошел всех дозорных и некоторых уснувших разбудил хорошим ударом в ухо. Утром он собирался вести войско на поиски королевской усадьбы, но выступить удалось только в полдень. Особенно долго будили дружину Хедина Удалого, который в доставшемся ему доме пировал почти всю ночь и очень не хотел снова куда-то идти уже наутро. Торвард сначала послал своих людей, потом пошел сам, но, убедившись, что ни вождь, ни дружина не желают вставать и только пьяно бранятся, приказал поджечь дом.

Это возымело действие: полураздетые, изумленные, напуганные квитты вылетали из задымленного двора, одной рукой поддерживая незавязанные штаны, а в другой сжимая оружие. Они были уверены, что напали улады. И то, что пожар оказался всего лишь средством Торварда конунга их разбудить, их скорее разъярило, чем успокоило. Хедин Удалой, сам выбежавший из-под горящей крыши с секирой, но без башмаков, долго ругался, призывая на голову Торварда все известные ему проклятья, и даже припомнил его роду разорение Квиттинга. Торвард слушал все это вполне невозмутимо, а потом сказал:

– Ну, дерьмо иссякло? Иди ищи себе обувь, не босиком же ты пойдешь воевать с королем! Тебя засмеют.

– Я никуда с тобой не пойду, чтоб тебя Волк сожрал!

– А не пойдешь – я прикажу поджечь еще и твой корабль! И уйду, а ты оставайся и делай что хочешь! Если я сказал, что мое войско выходит утром, значит, оно выходит утром, а если кто глухой, то я тебе не лекарь! Знаешь, что улады делают с такими, как мы, если поймают на своей земле отбившихся от стаи? Сдирают кожу живьем и вешают на дубы в своих священных рощах. Все, я тебя предупредил.

Ругаясь и злобно косясь на фьяллей, квитты кое-как оделись и снарядились, выбрав из награбленного себе одежду и обувь взамен сгоревшей. Фьялли посмеивались и перемигивались, вспоминая, как прошедшей зимой и сами остались такими же погорельцами, выбежавшими из огня с оружием, но босиком. Хедину и его людям было особенно досадно, что в доме сгорела и вся добыча их дружины, которую они не успели даже поделить. Но никто уже не сомневался, что и новую свою угрозу Торвард выполнит, а остаться в чужой, враждебной земле без корабля и без поддержки квиттам не хотелось. Поневоле им пришлось смириться, и войско выступило в полном составе.

Но идти далеко не пришлось. Едва обогнув ближайшую гору, сэвейги увидели впереди небольшой отряд. Тот направлялся явно им навстречу, и Торвард приказал своим людям остановиться. Вскоре стало видно, что в отряде человек десять, что все они ярко и богато одеты, а над головами вьется желтый стяг с золотой каймой и фигурой непонятного зверя. Торвард оглянулся и велел подозвать Хавгана, который на этой земле служил ему переводчиком.

– Вижу, это Морской Вепрь! – сказал Торварду бард, кивая на стяг. – Это люди короля Минида.

– А сам он где?

– Его самого не видно. Он, похоже, прислал к тебе своих людей вести переговоры.

– Ну, если он положит голову мне на колени и поклянется платить дань, то я соглашусь оставить его в живых, – неохотно, с некоторым разочарованием ответил Торвард. Он не хотел так быстро переходить от войны к переговорам. – Но не иначе.

Отряд приблизился. Возглавлял его еще довольно молодой человек, чуть моложе Торварда, невысокий и не слишком крепкий, с круглой головой и выпуклым лбом упрямца, с длинными, как у всех знатных уладов, волосами, светлыми и немного рыжеватыми. Одет он был в три рубахи из разноцветного шелка и узкие штаны, что служило знаком принадлежности к королевскому роду.

– Кто это? – спросил Торвард, разглядывая приближающегося вождя.

– Я его не видел, но похоже, что это сын Минида, Даохан, – ответил Хавган.

– Приветствую тебя, вождь Лохланна! – сказал тем временем улад, приблизившись шагов на пять и остановившись. – Я – Даохан Риабарх Ферен мак Минид, сын короля и правителя этой земли. Кто ты?

– Я – Торвард сын Торбранда, конунг Фьялленланда. Чего тебе надо?

– Это мы должны спросить у тебя, чего тебе здесь надо! – надменно ответил Даохан. – Мы – на своей земле, а вот ты зачем явился к нам, как кровожадный дракон из моря, чтобы жечь селения, убивать и грабить людей?

– Ты уже сам ответил! – Торвард усмехнулся. – Я пришел сюда убивать и грабить, то есть за славой и добычей, как это обычно называется. И раз уж ты меня встретил, то не будешь ли так любезен показать мне дорогу к жилищу твоего отца – надеюсь, там меня ждет и первое, и второе!

– Там тебя ждет твоя смерть!

– Тоже неплохо. – Торвард ничуть не смутился. – Так где именно она меня ждет? Надеюсь, мы успеем туда дойти и покончить со всеми делами до темноты?

Даохан ответил не сразу, видимо стараясь справиться с возмущением и найти подходящие слова.

– Мой отец, риг Минид по прозвищу Звон Оружия, сын Эйхайда Ястреба-на-Скалах, поручил мне передать, что вызывает тебя на бой. Он предлагает назначить вашу встречу на завтра, здесь, в этой долине. Пусть судьба рассудит, кому владеть этой прекрасной землей, омываемой морем.

– Не соглашайся, конунг! – выкрикнул Хедин Удалой, едва Хавган перевел эту речь. – Король не успел собрать войска, ему не с кем воевать! Идем сейчас, раздавим их и захватим все сокровища!

– Правильно, зачем давать им время на сборы! – поддержал его Фродир Пастух. – Мы-то уже готовы!

– Я согласен. – Торвард кивнул Даохану. – Завтра так завтра.

Настроение его опять переменилось: ему надоело гонять беспомощных пастухов, и теперь он предпочитал сразиться с местным королем и его войском.

Под недовольное ворчание дружины Торвард велел поворачивать и возвращаться в селение. Большинство приняло это спокойно, но квитты опять принялись возмущаться: вовсе не обязательно было поджигать крышу у них над головой и лишать всей добычи, чтобы прогуляться до первого луга и повернуть назад!

– Ну, кто же знал? – отвечал им Халльмунд, поскольку сам Торвард не слушал их жалоб. – А если бы тут было войско в тыщу копий? Тогда крышу у вас над головой подожгли бы улады, вам бы это больше понравилось?

Остаток дня сэвейги отдыхали, приводя себя в порядок после вчерашней битвы и пира, а на рассвете следующего уже были готовы и ждали противника. Впереди всех расположился Торвард со своей ближней дружиной, перед строем знаменосец Бьерн Маленький держал стяг, где был вышит золотой дракон, свернувшийся кольцом на черном поле, рядом с ним стоял Бьерн Большой, в должности охраняющего знамя. Позади них – сам Торвард, с оруженосцем Регне по левую руку и Хавганом Бардом по правую. Уладский певец вместо меча или копья держал свою знаменитую арфу и был равно готов как до битвы исполнить несколько песен о прежних подвигах своего вождя, так и немедленно после битвы сложить новую песнь о его доблестной победе или славной гибели – как получится. Также по бокам Торварда разместились четверо телохранителей, по двое с каждой стороны. А сзади них выстроились сорок человек хирдманов.

Все, кроме Хавгана, который в битве участвовать не собирался, надели кольчуги и шлемы. Сам Торвард тоже был в кольчуге, самой дорогой и надежной, сплетенной из клепаных железных колец наилучшей очистки. Железная полумаска его шлема, прикрывавшая лоб, глаза и нос, отделанная позолоченным серебром, сияла так, что под солнечным лучом могла ослепить противника. На его запястьях блестели широкие золотые браслеты с любимым сэвейгами узором из ломаных линий сложного плетения, позолоченные серебряные накладки украшали ножны и рукоять его меча, а на лезвии секиры, которую держал наготове Регне, золотой проволокой был выложен тот же свернувшийся в кольцо дракон. Рослая, мощная фигура Торварда в блеске дорогого убранства казалась воплощением воинской силы и истинно королевского величия – и тем больше славы обещала тому, кто сможет повергнуть этого железного великана.

Появившаяся на лугу почти одновременно с ними дружина короля Минида, разодетая в разноцветные шелка, выглядела гораздо ярче и красочнее облаченных в кожу и железо фьяллей. Поединок вождей улады рассматривали как священнодействие, и ради такого случая сам король и его люди надели бронзовые шлемы старинного вида, украшенные фигурками зверей. У рига Минида шлем венчала довольно крупная литая фигура гуся с воинственно поднятыми крыльями. Фьялли, никогда такого не видевшие, принялись потешаться.