Александр Прозоров - Последняя победа Страница 11

Чародейка взяла из-под опоры чума кувшин с горючим маслом, плеснула на стены, на полог. Из другого, широко взмахнув, полила пол. Часть жидкости попала на лампады, и огонек тут же радостно побежал во все стороны.

– Прощай, черная ведьма, – опустив голову, торопливо застучал четками старик.

– Чистого тебе неба в верхнем мире, шаман, – поклонилась ему чародейка. – Прощай.

Когда она вышла из святилища, за ее спиной уже ревело пламя, закручиваясь в жгуты и выхлестывая наружу через все щели. Столпившиеся у очагов сир-тя ошеломленно замерли, сраженные столь ужасающим зрелищем и его неожиданностью. Девушка вышла к священной березе, достала из-за пазухи пистоль, взвела курок, вскинула над головой и нажала спуск.

Оглушительный грохот потряс площадь и вырвал из невидимости нежданную гостью.

– Слушайте меня внимательно, сир-тя Верхнего Варанхая, и не говорите, что вы не слышали! – опустила пистолет чародейка. – Меня зовут Митаюки-нэ, я хозяйка белокожих иноземцев и первая служительница величайшего Господа Иисуса Христа! Я принесла вам имя нового, молодого и сильного бога взамен старых богов, слабых и дряхлых! Это бог победы, это бог богатства, это бог сытости! Отныне вы будете поклоняться ему одному, и горе тем, кто откажется признать его власть и любовь!

– На колени, сир-тя Верхнего Варанхая! – громко провозгласил Нахнат-хайд, выходя из зарослей с палицей в одной руке и длинным обсидиановым ножом в другой. – Прославляйте нового бога или умрите! Его имя Иисус! Славьте его, несчастные! Славьте!

Вслед за своим вождем из кустарника выдвинулись три десятка воинов и замерли мрачными тенями, опираясь на длинные копья.

– Славьте имя Господа нашего, Иисуса Христа! – Молодой вождь Тарсай-няр последовал примеру бывшего шамана и тоже вышел в свет костров. А следом за ним – еще больше полусотни бойцов.

Митаюки-нэ мысленно ругнулась – тархадцы должны были прикрывать площадь от возможного нападения язычников из Дома Воинов, а не устраивать представление для кучки селян. Оставалось надеяться, что здешним жителям действительно надоели нищета и тоска и за старых богов никто не вступится.

– Вы можете принять новую веру, сир-тя, – спешно пояснила она, – стать нашими братьями во Христе, нашими друзьями, нашими соратниками, частью нашей большой семьи. Или отринуть силу молодого бога и назвать себя нашим врагом. Смотрите на меня. Вот как возносится молитва молодому бога… – Ведьма размашисто перекрестилась: – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! – эхом отозвались воины и осенили себя знамением.

– На колени, сир-тя! – неожиданно громогласно потребовал Нахнат-хайд. – Вы выбираете нового бога или смерть?!

Вздрогнув, первыми упали на колени ближние к нему женщины, стали неуклюже водить руками от головы к животу, из стороны в стороны. От них падение покатилось дальше, и вскоре первую свою христианскую молитву произносили все жители деревеньки, кроме самых малых несмышленышей.

– Радуйтесь, сир-тя Верхнего Варанхая! – с облегчением вскинула руки Митаюки. – Господь принимает вас! Отныне вы наши друзья и родственники! Отныне мы будем оборонять вас от любого врага, а вы сможете ходить в походы вместе с нами! Отныне болезни больше не затронут ваше селение, а жизнь ваша станет сытой и богатой! Да будет праздник, братья и сестры! Отныне все мы вместе!

Она подошла к новообращенным, стала поднимать их с колен и крепко обнимать. Так же повел себя и Нахнат-хайд, и часть его воинов. Тарсай-няр колебался, продолжая стоять живой стеной между христианами и возможной опасностью.

И правильно делал!

Обняв с два десятка сир-тя, убедившись, что все они перевели дух и уже не боятся, а радуются случившейся перемене, чародейка отошла к тархатцам и тихо распорядилась:

– Проверьте Дом Воинов. Если кого-то там найдете, приглашайте к березе – принимать истинную веру и праздновать. Отказавшихся… – Митаюки-нэ многозначительно промолчала.

– Да, белая госпожа, – понял намек вождь, взмахнул рукой, и его полусотня скрылась в перелеске.

По счастью, сила не потребовалась. Дом оказался пуст. И вскоре пришедшие на Варанхай воины и местные жители перемешались в одной общей пирушке, запивая хмельной бражкой недавнее напряжение. Особой популярностью среди местных красавиц и парней пользовались тархадцы. Ведь они уже успели сходить с белыми иноземцами в военный поход, сразиться с драконами и огромными армиями – и победить! И взять огромную добычу!

От сих рассказов у местных мальчишек загорались глаза и разворачивались плечи. Мысленно они уже метали смертоносные громы в огромных двуногов и шипоносов, сминали ряды врагов, собирали плащи и украшения в поверженных городах, чтобы бросить их потом к ногам своих избранниц.

Черная ведьма могла быть довольна. Отныне Верхний Варанхай принадлежал ей душой и телом. А его воины уже сейчас горели желанием примкнуть к маленькой армии чародейки. Их порыв приходилось сдерживать – тем самым лишь сильнее разжигая мечту стать доблестным христианским воином.

Ганс Штраубе возник на берегу, как всегда, тихо и незаметно. Натянул штаны – реку он перешел вброд, – скинул сумку, прислонил пищаль к священной березе. Сладко потянулся, прежде чем встать рядом с девушкой:

– Ты напрасно потратила отличный заряд, узкоглазая кудесница. Отдай пистоль, я снаряжу ее снова.

– Мы получили еще одного золотого идола, – ответила Митаюки. – Неужели он не стоил горсти пороха и кусочка свинца? Кстати, прикопай истукана под берегом, пока сир-тя заняты пирушкой. Не хочу привлекать их к этому делу. Чем позже они догадаются, насколько вы цените золото, тем меньше у нас будет хлопот с будущей добычей. Только сам не забудь, где прячешь. А то придется потом в острог с пустыми руками возвертаться.

– Хорошо, девочка, сделаю, – пообещал наемник, наклонился ближе и прошептал: – Если честно, я все гадал, как ты управишься с местным драконом. Ведь змеюги и чудища охраняют здесь каждую деревню. Теперь испытываю страшное разочарование.

– Змеюги и чудища, капитан, давно полегли под стенами Троицкого острога. – Митаюки легонько стукнула наемника кончиком пальца по носу. – Ты что, думаешь, они тут бесчисленными стадами гуляют? Так тогда они уже давно сожрали бы на Ямале все леса, а потом сдохли с голоду. Нет, Ганс. Настоящий, большой дракон растет, как вековой дуб, лет сто. И всех их вы за минувшие годы повыбили. Теперь если где они и остались, то только на юге, войной не затронутом.

– Об этом я не подумал, – честно признал немец. – А ты куда умнее, чем кажешься, красотка!

– Ты же всегда хвалил мой разум, льстец! – усмехнулась ведьмочка.

– Но ты оказалась еще умнее, – развел руками Штраубе. – Только теперь понимаю, отчего ты отказалась от кулеврин. И все равно! Рискнула пойти одна, без настоящего оружия, полагаясь лишь на свои догадки… Преклоняюсь.

Немец действительно склонился перед властной туземкой. Пусть лишь слегка, приложив руку к груди и только обозначив склонение головы, но на этот раз капитан сделал это всерьез, а не шутливо. Чародейка, поняв это, взяла его за руку, крепко сжала.

– Всегда к вашим услугам, ваше величество, – так же серьезно сказал Штраубе. – Надеюсь, теперь мы станем понимать друг друга лучше.

Пока Митаюки колебалась: стоит пообещать наемнику что-нибудь серьезное или лучше напомнить о муже – от толпы пирующих сир-тя отделился покрытый татуировками мужчина, решительно пересек площадь и опустился на колено:

– Прими мое восхищение, белая госпожа! Впервые в жизни я увидел, что можно повергнуть врага, не пролив ни капли крови! Я верю в мудрость твою, великая шаманка Господа Иисуса Христа, и отныне вручаю тебе свою жизнь, свою верность и палицу!

– Я принимаю твое восхищение и твою клятву, воин, – заверила бывшего шамана чародейка. – Но тебе придется их подтвердить.

– В любой день и час, белая госпожа!

Немец кашлянул:

– Я так понимаю, у меня уже появились конкуренты?

– Иди, спрячь идола. А я отвлеку местных, – по-русски ответила Митаюки и перешла на язык сир-тя: – Встань, храбрый воин. Не забывай, сегодня мы обратили в истинную веру многих братьев и сестер. Пойдем к ним. Нам нужно поведать им о молодом боге!

Глава V

В жарко натопленных покоях воеводы пахло свежим деревом и пирогами. Но если едковато-смоляной аромат древесины распространяли свежеколотые дрова, грудой сваленные у печи, то запах пирогов являлся чистым обманом. Не было муки в остроге, ни единой горсточки! Посланцы в Пустозерск привезли порох, свинец, топоры и клинки, прочий ратный припас, но закупиться мукой никому из казаков и в голову не пришло.

Да и зачем мужикам мука? Мясо есть – сыты будут. Выпечкой в ватаге заниматься некому.