Михаил Афинянин - С отрога Геликона Страница 11

Видно было, что девушка поначалу стеснялась. Она посматривала на него время от времени исподлобья и, как казалось, украдкой. Ее густые и темные брови были слегка насуплены, вероятно, от смущения. Впрочем, смущение длилось недолго: несколько раз осмотрев юношу, она начала улыбаться и как будто бы даже тихо хихикать.

– У нас что сегодня, свадебный пир? – спросил испуганно оторопевший и ничего не понимающий Геракл. Он имел в виду, что изысканный наряд незнакомки хорошо подошел бы невесте. – И как вообще ты прошла на мужскую половину?

Незнакомка рассмеялась, и, вобщем-то, было отчего. Геракл полулежал на кровати. Его мощный торс был непокрыт. Еще не высохшие после ванны и торчащие в разные стороны длинные волосы вкупе с выражением лица, мягко говоря, не присущим воину, составляли очень милую и смешную дисгармонию. Кроме того, этот далеко не слабый юноша находился перед незнакомкой в достаточно беспомощном положении: он не мог встать, ибо был наг. Его оторопь переходила в негодование.

– Эй, ты чего смеешься? – спросил он достаточно грозно. – Кто ты?

– Отец сказал мне, – отвечала она, все еще улыбаясь, – что ты – сын Зевса, а…

Она хотела сказать что-то еще, но теперь нервный хохот разобрал уже Геракла, заставив в свою очередь недоумевать дочь Феспия.

– Ну а ты про меня что думаешь? – спросил он, успокоившись.

– Я тебя совсем не знаю. Но сейчас я вижу в тебе очень красивого и сильного юношу.

Тут Геракл обратил внимание на то, как заиграло и буквально засветилось в улыбке ее лицо. На щечках показались маленькие ямочки. Геракл подумал, что в жизни еще не видел столь нежного девичьего лица.

– А что, отец сказал мне неправду? – спросила девушка.

– Не знаю… Так говорят обо мне.

– Кто?

– Мои родители. Вообще-то, мать запретила мне это кому-либо рассказывать…

– Послушай, Геракл… Так ведь тебя зовут?

– Да.

– А сколько тебе лет?

– Мне восемнадцать.

– Просто, отец говорил мне, что ты сбежал из дома в Фивах.

– Да, это правда. Я не поладил с одним из своих учителей и ударил его. И похоже, что он потерял слух.

– Как? – ужаснулась девушка.

– Так. Я видел, как у него из уха заструилась кровь.

– Геракл, я, прямо, тебя боюсь. Я вижу, что ты сильный, но…

– Нет-нет, ты пойми меня правильно, – перебил Геракл, – я защищался. Он бегал за мной с тяжелой деревянной кифарой и не хотел слушать никаких слов. Если бы я его не ударил, он бы огрел ею меня, но лишить его слуха у меня не было и в мыслях, это вышло случайно. Впрочем, мне все равно тягостно, когда я об этом вспоминаю. Если он и вправду оглох, ему прийдется очень тяжело, тяжелее, чем простым людям. Ведь он – музыкант…

Геракл тяжело вздохнул и опустил голову.

– Знаешь, – сказала дочь Феспия, – хоть ты и нарушил родительский запрет, я думаю, ты правильно сделал, что рассказал моему отцу о том, что ты – сын бога.

– Почему?

– Иначе он не прислал бы меня к тебе.

Геракл вновь лицезрел сияющую подобно нежному утреннему солнцу улыбку незнакомки. Но в этот раз он обратил внимание на ее глаза. При свете лампады было трудно точно разобрать их цвет, но они выказывали пока еще тайное желание, о котором Геракл только-только начинал смутно догадываться. И все же, он еще плохо понимал происходящее.

– Мой отец, – продолжала незнакомка, – решил породниться с богами и из всех сестер для этой цели выбрал меня.

Геракл округлил глаза больше, чем в тот момент, когда увидел у себя в спальне среди ночи нежданную гостью. «Неужто он воспринял это настолько всерьез?! – думал он про Феспия. – На то должна быть какая-то причина». Его охватил восторг. Он получил первое подтверждение своей причастности к богам и к тому же из уст сидевшей перед ним прекрасной девушки. Душа его ликовала, но верить все еще отказывалась. Геракла снова разобрал хохот, на этот раз еще более нервный и вообще какой-то странный, почти неуправляемый и настолько заразительный, что и его ночная гостья не смогла удержаться.

– Ты тоже находишь это нелепым? – спросил Геракл, когда они оба сумели принять более-менее серьезный вид.

– Да. Сама не знаю, почему. Как-то странно ведет себя отец. Он тебе про меня ничего не говорил?

– Нет, совсем ничего. Ну и что мы будем с тобой делать? Я ведь даже не знаю как тебя зовут.

– Ну это легко исправить. Зовут меня Эрато. Я – дочь Феспия, как ты уже догадался. А что, я тебе не нравлюсь?

Эрато пыталась кокетничать, строила глазки, наклоняла головку из стороны в сторону, но желание ее было слишком велико. Последние слова она договаривала с дрожью в голосе. Она была очарована Гераклом, красотой его тела, силой и, одновременно, добротой.

– Ты мне очень нравишься, – ответил Геракл вкрадчивым, едва ли свойственным ему полушепотом. – Но послушай, Эрато, почему же Феспий не сделал все обычным путем, не сыграл свадьбу? Так принято у нас в Фивах по крайней мере.

– У нас тоже. Но мой отец считает, и, по-моему, правильно, что двум молодым сердцам проще сойтись наедине.

Геракл вообразил себя вместе с совершенно незнакомой Эрато на свадебном пиру и решил, что, скорее, она была права. Как бы иначе он оценил ее смелость, которую он никогда не причислял к необходимым женским достоинствам? Он тоже сгорал от вожделения. Сердце его учащенно билось.

На пол упала медная застежка. Следом бесшумно слетела голубая накидка, оголив тонкие плечи Эрато. Она встала со стула, подошла к кровати и нежно приказала:

– Геракл, распусти мне пояс.

– Да-да, конечно, сейчас же…

Геракл торопливо сел на край ложа. От волнения руки не слушались его. Оливковым садом пахло, оказывается, вовсе не с улицы. Все тело Эрато было пропитано этим кружившим Гераклу голову ароматом.

– Не спеши, – успокаивала его девушка, перебирая руками его волосы. Наконец, дело было сделано, и складки платья упали вниз. – Ну вот, теперь я твоя. Встань.

Эрато прижала руки к плечам Геракла, приглашая его подняться. Она посмотрела вниз, а затем ему в глаза.

– Как долго ты собираешься от меня скрываться? – хитро спросила она, выдергивая у него из рук покрывало, которым божественный сын Алкмены все еще пытался прикрыться ниже пояса. Наконец они слились в объятиях и в поцелуе. Геракл пока еще робко ощупывал через платье тело своей возлюбленной. На каждое новое прикосновение оно отвечало пронизывающей дрожью. Дыхание девушки стало неровным. Только теперь Геракл почувствовал, что по-настоящему обладает ею. Он отпустил застежки на ее плечах, и последняя преграда между молодыми телами оказалась на полу.

– Я хочу почувствовать твою силу, Геракл, – сказала Эрато, освобождая свои длинные волосы.

Геракл осторожно поднял ее, подложив руки под бедра и под спину. Стройное молодое тело оказалось для него легким как пушинка. Он раскачивал и кружил ее на руках, а затем уложил на кровать.

– Эрато, милая моя, скажи, что я должен делать?

Ничего не ответив, Эрато уложила Геракла на спину. Она гладила и целовала его шею и покрытую мягким пушком грудь.

– Я смотрю, – сказала она, не прекращая ласк, – ты не слишком сведущ в любви.

Геракл смутился.

– А ты? – спросил он, – Я думал, что ты дева.

Эрато, как казалось Гераклу, вела себя для девы через чур смело.

– А я и есть дева.

– Но если ты дева, откуда ты столько всего знаешь?

– Откуда ты знаешь, что я знаю? – загадочно проговорила Эрато, – Впрочем, ты прав, я действительно многое знаю. Просто… я много думаю об этом. Мне скоро только еще будет шестнадцать лет, а я уже наверное года два как мечтаю о мужчине. Мечтаю и… спрашиваю у женщин.

– Хм.... А я хочу быть очень хорошим воином, и потому все время дома в Фивах отдаю упражнениям. У меня никогда не было времени даже задуматься о любви. Теперь я понимаю, как много я потерял. Я не мог и подумать, что так приятно иметь рядом с собой женщину. Теперь я думаю даже, что любовь – это то, из-за чего стоит воевать.

– Геракл, ты не представляешь, как многого ты еще не знаешь о любви, как многого мы еще не знаем. И всему этому нам предстоит научится вместе с тобой и только с тобой. Ты ведь, я надеюсь, не собираешься еще возвращаться домой?

– Нет, что ты. Домой я боюсь возвращаться, да и теперь без тебя мне вообще идти некуда. Я и не думал, что так быстро можно полюбить женщину и так сильно к ней привязаться.

Они снова поцеловались несколько раз, но этого было уже недостаточно. Их тела влекло к полному соединению. Геракл уже повернул свою возлюбленную на спину. Эрато открылась вся его ласкам, но в какой-то момент все же остановила его.

– Постой, постой, Геракл, – сказала она, тяжело дыша, – подожди. Я хочу рассказать тебе что-то.

– Что же? – спросил нетерпеливо Геракл.

– Ты не думай, я не убегу от тебя. Я уже твоя. Дай мне побыть девой еще немного.

– Так что же ты хочешь мне рассказать?

– Тебе будет интересно. Это о моей семье. Ляг рядом со мной и слушай.