Таймлесс. Сапфировая книга - Гир Керстин Страница 11

– Спокойной ночи, – с достоинством произнесла я.

– Спокойной ночи, – пробормотали все. То есть, все, кроме Гидеона.

Он сказал:

– Не забудьте завязать ей глаза, мистер Уитмен.

Мистер Джордж раздосадованно хмыкнул. Выходя за дверь в сопровождении мистера Уитмена, я услышала, как мистер Джордж сказал:

– Неужели вам не приходило в голову, что как раз из-за столь ограниченного поведения происходит то, что происходит?

Ответил ли ему кто-то или нет, я уже не услышала. Тяжёлая дверь захлопнулась, голоса стихли.

Химериус почесал затылок кончиком хвоста.

– Да уж, такое странное сборище мне ещё не приходилось видеть!

– Не принимай всё слишком близко к сердцу, Гвендолин, – сказал мистер Уитмен. Он вытащил из пиджака чёрный платок, сложил его и приложил к моим глазам. – Ты для нас игрок новый. Таинственная незнакомка.

Что он хотел этим сказать? Это для меня всё вокруг было новым, а не наоборот!

Ещё три дня тому назад я и понятия не имела о существовании хранителей. Тогда моя жизнь была абсолютно нормальной. Ну, по крайней мере, в общих чертах.

– Мистер Уитмен, прежде чем вы завяжете мне глаза.. мы можем заглянуть в ателье мадам Россини и забрать мои вещи? Я оставила тут уже второй комплект школьной формы, а мне ведь нужно будет что-то надеть завтра утром. Да и рюкзак с книгами тоже там.

– Конечно, – шагая по коридору, мистер Уитмен помахивал перед собой платком. Настроение у него явно было хорошее. – Можешь спокойно переодеваться в свои вещи, в этом путешествии тебе не придётся ни с кем встречаться. В какой год мы должны тебя отправить?

– Какая разница, если меня всё равно запрут в подвале, – сказала я.

– Да-да, нужно отправить тебя в тот год, где у тебя не будет шанса с кем-нибудь… случайно встретиться. Начиная с 1945 года никаких проблем не возникнет, а вот раньше это помещение использовали в качестве бомбоубежища. Как насчёт 1974-го? Это год, в котором я родился. Хороший был год, – он улыбнулся. – Или давай отправим тебя в 30 июля 1966-го. В этот день Англия выиграла у Германии в финале чемпионата мира. Но ты не рьяная болельщица, правда?

– Нет, особенно когда сидишь в какой-то дыре без единого окошка на глубине двадцати метров под землёй, – устало сказала я.

– Это для твоего же блага, – мистер Уитмен вздохнул.

– Погодите, погодите, – сказал Химериус, который кружил вокруг меня. – Я что-то снова не совсем понял. Значит, ты сейчас сядешь в машину времени и отправишься в прошлое?

– Да, правильно, – ответила я.

– Тогда давай зададим 1948-ой год, – сказал мистер Уитмен. – Летние Олимпийские Игры в Лондоне.

Он шёл впереди, поэтому не увидел, как я состроила раздражённую мину.

– Путешествия во времени! Ну ничего себе! Хорошенькую же я себе нашёл подружку! – сказал Химериус. В его голосе мне впервые послышалось что-то вроде уважения.

Комната, в которой стоял хронограф, находилась глубоко под землёй. Каждый раз меня приводили и уводили с завязанными глазами, но мне начинало казаться, что я примерно знаю, где нахожусь. Хотя бы потому, что в 1912 и в 1782 годах мне посчастливилось выбраться отсюда без повязки на глазах. Когда мистер Уитмен вывел меня из пошивочной мадам Россини и указал на коридор и лестницу перед собой, я почувствовала, что начинаю запоминать маршрут. Только в конце пути мне показалось, что мистер Уитмен сделал ещё парочку лишних поворотов, чтобы меня запутать.

– Вот чудаки, – сказал Химериус, – зачем это они запихнули машину времени в самый тёмный на свете чулан?

Я услышала, как мистер Уитмен с кем-то заговорил, затем открылась массивная дверь, мы куда-то вошли, и дверь снова затворилась. Мистер Уитмен снял с моих глаз повязку.

Я зажмурилась от света. Рядом с мистером Уитменом стоял какой-то рыжеволосый юноша в чёрном костюме. Казалось, он очень нервничает, на лбу у него выступили капельки пота. Я огляделась в поисках Химериуса. Тот развлекался вовсю: он просовывал голову сквозь закрытую дверь, а туловище при этом оставалось в комнате.

– Это самые толстые стены, которые мне когда-либо приходилось видеть, – сказал он, снова появившись передо мной. – Они такие толстые, что в них можно было бы замуровать слоновье ухо, хоть вдоль, хоть поперёк.

– Гвендолин, это мистер Марли, адепт первого уровня, – сказал мистер Уитмен. – Он будет ждать здесь и затем проведёт тебя обратно наверх. Мистер Марли, это Гвендолин Шеферд, Рубин.

– Знакомство с вами – большая честь для меня, мисс, – сказал рыжеволосый и легонько поклонился.

Я смущённо улыбнулась.

– Э-м-м, мне тоже приятно с вами познакомиться.

Мистер Уитмен тем временем суетился перед окошком суперсовременного сейфа. Раньше я его здесь не замечала. Сейф был спрятан за гобеленом со сказочными средневековыми сюжетами. Рыцари на лошадях и с плюмажами на шлемах и придворные дамы в остроконечных шляпках с вуалями восхищённо смотрели на полуголого парня, который победил дракона. Пока мистер Уитмен вводил какую-то комбинацию цифр, рыжеволосый мистер Марли скромно взирал на свои ботинки. Хотя подглядеть всё равно было невозможно, широкая спина мистера Уитмена полностью закрыла от нас сейф. Но вот дверца распахнулась, и перед нами предстал хронограф, завёрнутый в красный бархат. Мистер Уитмен вынул его из сейфа и поставил на стол.

Мистер Марли от восторга затаил дыхание.

– Мистер Марли сегодня впервые наблюдает хронограф в действии, – сказал мистер Уитмен и подмигнул мне. Кивком он указал на фонарик, который лежал на столе. – Возьми его на всякий случай с собой, вдруг там проблемы с электричеством. Чтобы не пришлось тебе сидеть в темноте и дрожать от страха.

– Спасибо, – я на секунду задумалась, не потребовать ли мне вдобавок аэрозоль против насекомых – такой старый подвал наверняка кишит пауками и, возможно, даже крысами! Как несправедливо всё-таки, что я должна отправиться туда совершенно одна. – Может, мне полагается ещё что-нибудь вроде дубинки?

– Дубинки? Гвендолин, ты всё равно никого не встретишь.

– Но там ведь могут водиться крысы…

– Крысы сами испугаются тебя гораздо сильнее, чем ты их, поверь мне, – мистер Уитмен развернул хронограф. – Впечатляет, не правда ли, мистер Марли?

– Да, очень впечатляет, сэр, – мистер Марли с благоговейным трепетом уставился на прибор.

– Вот пройдоха! – сказал Химериус. – С рыжеволосыми всегда надо держать ухо востро, скажи?

– Я представляла его более крупным, – сказала я. – Никогда бы не подумала, что машина времени так похожа на настенные часы.

Химериус тихонько присвистнул.

– Ничего себе камешки! Если они настоящие, тогда понятно, почему они запирают эту штуковину в сейф.

На хронографе действительно располагались двенадцать драгоценных камней невероятно больших размеров. Они сверкали как самые настоящие королевские сокровища, а вокруг них вились странные письмена и рисунки.

– Гвендолин выбрала для своего прыжка 1948-ой год, – сказал мистер Уитмен. Он отворил заслонку и начал заводить маленькие зубчатые колесики. – Что случилось в том году в Лондоне, мистер Марли, вы знаете?

– Летние Олимпийские Игры, сэр, – сказал мистер Марли.

– Вот заучка, – сказал Химериус, – рыжие всегда заучки.

– Очень хорошо, – мистер Уитмен выпрямился.

– Гвендолин прибудет в двенадцатое августа ровно в полдень и проведёт в 1948-ом ровно сто двадцать минут. Ты готова, Гвендолин?

Я вздохнула.

– Мне бы ещё очень хотелось узнать… Вы правда уверены, что я там ни на кого не наткнусь?

Кроме пауков и крыс.

– Мистер Джордж давал мне своё кольцо, чтобы никто не сделал мне ничего дурного…

– Твой прошлый прыжок состоялся в документариуме, который активно использовался во все времена. Но эта комната всегда была совершенно пуста. Если ты будешь вести себя, как подобает, если будешь сидеть тихо и не станешь выходить из подвала – а он, кстати, всё равно заперт, – то совершенно точно никто тебя не увидит. В послевоенные годы эта часть здания практически всегда пустовала. В те времена лондонцы гораздо больше были озабочены наземным строительством, – мистер Уитмен вздохнул. – Такое увлекательное было время…