Анна Шведова - Пряжа из раскаленных углей Страница 12

Старик, не отрывая от меня взгляда, молча потянул дверь на себя, но я быстренько вставила в зазор ногу:

– Эй, господин Олеус, да вспомните же! Мы говорили о реликтах. Вы спрашивали про жезл. Так вот – я нашла его! Послушайте, мне очень нужна Ваша помощь. Вы говорили, если я найду жезл…

И тут он повел себя совершенно неожиданным образом.

– Прочь! – завизжал он и в ярости затопал ногами, – Прочь отсюда, негодная девчонка!

И, резко оттолкнув меня, с такой силой захлопнул дверь, что под ноги мне свалился кусок штукатурки с треснувшей притолоки, а внизу истерично и визгливо закричала женщина.

Напрасно я думала, что могу лицемерить. Вежливая улыбка намертво приклеилась к моим губам, а слова, которые я произносила были правильными, и все же от моих работников не укрылось ни мое подавленное состояние, ни рассеянность, ни медлительность. Поначалу Лика допытывалась, не случилось ли что на балу, и, хотя я с воодушевлением и в превосходных красках расписывала роскошь Зала Городских Собраний и нарядов присутствовавших дам и кавалеров, и музыку, и танцы, и напитки… мой фальшивый восторг ее не убедил. А потом и она, и мои мастерицы и вовсе перестали спрашивать, тихо шушукаясь у меня за спиной и качая головами.

Потрясение мое произошедшим на балу, а больше тем, что случилось после бала, было столь велико, что на большее лицедейство я оказалась не способна. Но и открыться я не могла никому, кроме одного-единственного человека, а он меня прогнал.

Я искала господина Олеуса целую неделю и целую неделю у меня была цель, поддерживавшая мое настроение в сравнительно спокойном состоянии. Поначалу я вздрагивала каждый раз, как только входной колокольчик возвещал приход в лавку нового посетителя, но поскольку посланник Валдеса (поскольку трудно было бы поверить, что маг самолично снизойдет до посещения Песчаной улицы) так и не объявился, я стала немного успокаиваться.

За неделю я думала и передумала многое, но приемлемого выхода так и не нашла. Чтобы знать, как бороться с Валдесом и его клеймом, я должна была побольше узнать о здешней магии, о магах, об отношениях клеймивших и клейменных («опекунах» и «подопечных», как с немалой толикой издевки назвал это Валдес), но к кому еще я могла пойти с такой просьбой? К другому магу? А где его взять?

Так что поиски господина Олеуса были моей единственной надеждой. И я совершенно не ожидала, что он откажется хотя бы выслушать меня. Но почему? Почему?

Все валилось у меня из рук, работа не спорилась, точнее, я была способна только на механическую работу, ту, которая не требует творческих усилий, а потому с утра до ночи я корпела над самой нудной вышивкой в своей комнатке позади мастерской и не поднимала головы, большей частью устранившись от всего, что происходило в лавке и мастерской, и пустивши все на самотек.

Человек от Валдеса объявился через день после неудачной попытки поговорить с Олеусом. Небольшой конверт из роскошной желтоватой бумаги, запечатанный красной печатью с клыкастым вепрем, Лика принесла мне на вытянутых руках и с вытянутым лицом. Чем она так была напугана – посланником или посланием, спрашивать я не стала.

Господин Угго Валдес повелевал мне явиться на Моховую улицу сегодня в полдень. Ну что ж, если я была так глупа и нерасторопна, не сбежала раньше или хотя бы не попыталась избежать этого вызова, придется идти, поскольку неулыбчивый мрачный человек в черном, принесший письмо и теперь стоявший на улице прямо под витринами моей лавки к вящему ужасу побледневшей Лики, наверняка дожидался именно меня.

– Рад, подопечная, что тебе хватило ума не наделать глупостей за эту неделю. Обычно новоиспеченные подопечные пытаются убежать или даже убить опекуна. Или хотя бы себя. Хотя, признаюсь, твоя строптивость мне нравилась больше.

– Господин Валдес…

– Опекун Угго, моя дорогая. Ты будешь называть меня именно так.

– Опекун Угго, я не строптива и благоразумна. Я только отстаивала свою честь. Полагаю, на моем месте Вы поступили бы так же.

Мне стоило больших трудов говорить со спокойным достоинством и всеми силами демонстрировать способность к сотрудничеству и компромиссу, хоть и смахивало мое поведение на покорное капитулирование. Но опекуна моя покорность, судя по всему, не устраивала и он попытался найти вызов даже в моих примирительных словах.

– Споришь? – довольно усмехнулся Валдес, разваливаясь в кресле. Меня привели не домой к магу, а в роскошный кабинет Главенствующего мага Имперского сыска, где ничто не свидетельствовало о роде его занятий, за исключением гобелена с изображением человека, мечущего молнии на какую-то жалкую козявку в окружении знакомых мне знаков-рун, да нескольких странных амулетов, совершенно не вяжущихся с более чем богатой обстановкой кабинета. Потертые от долгого ношения амулеты – три камешка, наискосок перевязанные засаленными веревочками и зеленоватыми металлическими проволочками, были в ряд выложены на до блеска натертом столе, а длинные потрескавшиеся кожаные ремешки, продетые в ушки амулетов, аккуратно выровнены.

Все остальное было дорогим и безвкусным – богатые портьеры и ковры, мебель из красивого черного дерева, полупустые книжные полки. Даже мой нелюдимый провожатый в черном и тот казался неким элементом бездушного интерьера.

– Мне не к чему с Вами спорить, опекун Угго. Если Вы расскажите, в чем должны состоять мои обязанности, это облегчит нам…

– Раздевайся.

– Что?

Хорошо, если бы я ослышалась. Но нет.

– Я сказал – раздевайся. Снимай с себя одежду.

– Еще чего, – в ужасе прошептала я, скрещивая руки на груди и отступая на шаг назад. Все-таки я надеялась, что подобного не произойдет.

– Ты не слышала, что я тебе приказал? – ласково произнес Валдес. Вставая, он прихватил один из амулетиков, лежавших на столе, и подошел ко мне, – Я приказал – ты исполняешь.

– Я не стану раздеваться, – глухо сказала я, опуская голову. Бежать из запертого кабинета мне было некуда, до окна допрыгнуть я не успею, а с двумя мужчинами мне не справиться. Я трезво смотрела на свои шансы выпутаться из неприятного положения, но пальцы нащупали спрятанный в рукаве нож и отступать я не могла.

– Снимай одежду! – рявкнул маг прямо мне на ухо, отчего я вздрогнула всем телом, на мгновение сгорбилась, но потом выпрямилась и прошипела в ответ, тщательно выделяя каждое слово:

– Я – не – буду – раздеваться – для – тебя!

Мои пальцы уже впились в рукоятку ножа. Я не сдамся. Ни за что. Пусть только прикоснется ко мне.

– Прекрасно, – промурлыкал Валдес, обходя меня кругом и явно забавляясь, – Посмотрим, на сколько же тебя хватит.

Он поднял руку с качающимся на пальце длинным шнурком амулета. Я видела его прямо перед своими глазами – невзрачный бурый камешек, крест-накрест перевязанный промасленным куском конопляного шпагата. Ничего страшного.

Что бы ни означали слова Валдеса, но на несколько секунд я почувствовала облегчение. Он просто пугает меня. Проверяет на выдержку. Я должна сохранять спокойствие. Нож – это крайний случай, самый крайний… Возможно, Валдес не причинит мне вреда. Просто попугал – и хватит…

Наивная. Должна бы уже понять, что Валдес из тех, кто в покое не оставляет, пока вдоволь не наиграется.

Все началось с того, что моя кожа вдруг начала чесаться, сначала понемногу, а потом все больше. Каждый клочок моего тела раздирал страшный зуд, отчего через несколько секунд я уже не могла устоять на ногах. Я выронила нож, на который Валдес глянул безразлично и спокойно, а мужчина в черном аккуратно подобрал, не произнеся ни слова.

Стиснув руки в кулаки, я надеялась перетерпеть зуд, но тело мое само принялось пританцовывать и извиваться, чтобы хоть как-то сбить эту дурацкую чесотку. Еще через минуту, когда я, стиснув зубы, прижала руки к груди и затряслась, кожа стала не просто чесаться, но и гореть, полыхать, плавиться… Мои глаза по-прежнему не видели пламени, но осязание было более чем сбито с толку: я горела заживо! Боль нарастала и нарастала, пока я не закричала диким голосом и не рухнула на пол на колени с подвываниями.

– Одежда, – буднично подсказал маг, глядя на мои мучения, как на представление кукольного театра, – Она горит. Сбрось ее.

Я его едва слышала и едва понимала. Оглушенная, растерзанная болью, почти ослепшая, я принялась сдирать с себя теплый кафтан, немилосердно разорвав шнуровку, отшвырнула в сторону корсет, принялась стаскивать пышную белую рубаху… И тогда все закончилось. Жжение и зуд прекратились, а на теле моем не было и следа ожогов. Я стояла на коленях, обнаженная до пояса и жалко мяла в руках тонкое полотно рубахи, опустив голову.

Я сдалась. Я слишком слаба, чтобы ему сопротивляться.

– Теперь можешь одеться, – милостиво разрешил Валдес, не скрывая торжества и похотливого взгляда. Потом он с заметным удовлетворением наблюдал, как текут злые слезы по моим щекам и дрожат мои руки, пытающиеся затянуть завязки шнуровки на корсете.