Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь Страница 13

— Заодно узнаю, как чувствует себя Рожа…

— Простите? — совершенно светски не понял кардинал, и Арлетта с облегчением рассмеялась.

— Старинная маска из коллекции Капуль-Гизайля. Виконт Валме обвиняет несчастный антик в сорока грехах, хотя и хозяин, и мой старший сын, и я видим всего лишь произведение искусства, пусть и не из приятных.

— Меня больше занимает брат Диамнид. Сударыня, вы согласны, что записки Эрнани могут оказаться полезны?

— Если они существуют…

— Они должны существовать, и они почти наверняка в нижнем храме. Люди склонны повторять единожды удавшееся. Тот, кто упокоил в гробу Франциска первое завещание Эрнани, упокоит и второе.

— Вы имеете в виду младшего Рамиро?

— Скорее всего. Алва успешно избегают короны, но Октавию как-то удалось сделать единоутробного брата соправителем, и вряд ли тут обошлось без лаикского затворника. Боюсь, нам придется уподобиться Альдо и потревожить мертвых.

— Залезть в гробницу и узнать, что Эркюль не был Раканом, убитый король умер своей смертью, а Рамиро мог усесться на трон, но не пожелал. Фи. Конечно, волнуй Эрнани кабитэлские призраки…

— На Изломе могли и волновать. Люди в те времена были очень обстоятельны и очень суеверны, а король в любом случае знал больше жены маршала. Не могу отделаться от ощущения собственной слепоты! Будь иначе, я выжал бы правду из хроник, но я собираю ромашки и не замечаю дубов. Что ж, придется принимать грех на душу.

— Эрнани, если вы найдете его записки, будет вам скорее благодарен. Был бы… Его величество, похоже, от мирских сует отрешился. В отличие от Валтазара. Создатель!..

— А его смиренный слуга вас не устроит?

— Возможно. Марсель ведь… Ваше высокопреосвященство, мне нужно к Капуль-Гизайлям! Немедленно.

— Нет, — мягко воспротивился Левий. — Мне, право, неловко говорить подобное даме, но герцог Эпинэ намеревался…

«Намеревался»… У Ро с Марианной остались две ночи, покушаться на них — преступление, а Валтазар никуда от своих ваз не денется. Пусть с ворюгой тот же Левий и разговаривает — по-своему, по-эсператистски.

— Маршал Алонсо не терпел, когда его тревожили во время визитов к графине Савиньяк, — задумчиво протянула женщина, — но стрелял в навязчивого невежу не соберано, а прекрасная Раймонда. Правда, из пистолета любовника… Мы ведь с вами еще увидимся?

— Я, самое малое, провожу вас до Лаик.

— Тогда про Валтазара поговорим по дороге. — Графиня поднялась и подошла к окну. Зеленый столб все так же упирался в звездное небо, он никому не мешал, но был мерзок и тревожил, как обнаруженный в постельном сундуке труп.

— В ваш флигель можно попасть, не выходя на улицу, — успокоил Левий.

— Я помню. Днем на месте этой зелени нет ничего, а ночью?

— И ночью. Если войти внутрь, она словно бы исчезает. Словно бы, потому что со стороны видна и зелень, и тот, кто в нее вошел, причем фигура остается четкой.

— Я хочу это видеть, — решила Арлетта. — Вы согласны, что про «чумной ход» Катарина узнала из записок Гертруды Придд?

— Редких достоинств была женщина. — Взгляд кардинала скользнул куда-то вниз и словно бы погас. — Не могу привыкнуть, что ее нет… Я о кошке. Идемте… Или нет, давайте я сварю еще одну порцию. По-кэналлийски.

Теперь они рысили меж темных старых стен. Покинутые аббатства тянули к путникам руки-деревья, их тени хватали за ноги лошадей, навязчиво, но не злобно. Так цепляются луговые вьюнки и ежевика, в Торке много ежевики, и в Черной Алати тоже. Может, забраться в какое-то из аббатств и переждать?

Поворот, уколовшая луну колокольня, одинокий всадник едет навстречу. Человек. Дворянин…

— И не боится, — удивляется Дювье, и Робер понимает, что они с сержантом держатся голова в голову. — Шастает по ночам. Мало ли…

Всадник пришпоривает коня и машет рукой. Дракко ничего против чужака не имеет, Мэтр Жанно тоже.

— Какая приятная неожиданность. — Маркиз Салиган приподнимает шляпу. — Я, знаете ли, собирался к Капуль-Гизайлям и позорно струсил. Это я-то!

— Не переживайте. Мы тоже струсили. Вместе с лошадьми. Салиган привычно стряхнул с плеча невидимые в ночи, но, вне всякого сомнения, существующие перхотинки.

— Плохо дело, — сказал он. — Конечно, мы можем сыграть в кости прямо здесь, но город перестает мне нравиться, а ведь я почти нашел убийцу.

— Да? — переспросил Проэмперадор, понимая, что на покойного конхессера ему плевать.

— Прошлым вечером в меня стреляли, но оглоеды Джаниса вылезли прежде времени и спугнули мое помилование, впрочем, я не слишком уверен, что оно мне понадобится… Вы сейчас куда?

— Вперед.

— Значит, я назад. Возможно, чистые души или чистое белье его спугнут.

— «Его»? — переспросил охрипший Иноходец, чувствуя глупейшее облегчение от того, что не «ее».

— Надо же как-то назвать то, что сейчас бродит по богоспасаемой столице. Нет, я его не видел, и это меня удручает. То, что видишь, можно при необходимости зарезать, как милейшего Гамбрина…

Они ехали, Салиган чистился и болтал, Робер почти ничего не понимал, хоть и пытался. Мешали детские вопли, словно вцепившиеся в путлища и бежавшие рядом с лошадьми.

— Слышите?

— Что? — не понял Дювье.

— Деточку? — уточнил Салиган. — Это к полулунию, завтра замолчит.

Полулуние… Ночь кого? Точно не Флоха, а прочие гоганские боги забылись вместе с золотоглазой девочкой и разбудившим беду достославным. Добрался ли старик до Агариса? Спасся ли, и как зовется вторая из ночей Луны? Почему этими ночами надо сидеть по домам, уж не потому ли, что по городу бродит хныкающая погибель? Ерунда! В Доре никакой луны не было, там просто умирали, зато висельники видят обгорелую девчонку и ничего, живут. Как могут…

— Салиган, вы имели дело с гоганами?

— Собирался, но ваш Окделл поймал меня раньше. Отряд благополучно подходил к перекрестку; Робер хотел свернуть вправо и добраться до Капуль-Гизайлей в объезд, но на перекрестке лошади встали. Протяжно присвистнул Салиган, ругнулся Дювье. Впереди лежала площадь с фонтаном. Другая, глаза не могли обманывать, но Эпинэ казалось, что они вернулись к сбросившим удавленников каштанам.

Первым на съедение отправился столь же безропотный, сколь и хранимый, видимо все же Создателем, Пьетро. Арлетта спорить не пыталась, она слишком хорошо знала мужчин, чтобы понять — просто так ее в зелень не отпустят. Немилосердно щурясь, графиня следила, как секретарь его высокопреосвященства повторяет путь покойных танкредианцев.

— Я забыл узнать ваше мнение о Габетто.

— Достойный офицер, и это не комплимент. Недостойных я гоже видела.

— Габетто будет вас сопровождать.

— В Эпинэ?

— К Капуль-Гизайлям. Эскорт в Эпинэ возглавит Мэйталь. Кроме того, при вас с завтрашнего дня будет Пьетро.

— Мне не нужен секретарь.

— Вам, как и всякому дыханию, нужен ходатай и заступник. Молитвы Пьетро угодны Создателю.

— Молитвы об Алве, вне всякого сомнения, угодны, — Арлетта сощурилась на его высокопреосвященство, — а молитвы об Оноре?

— Оноре был слишком свят для чужих молитв, вы — другое дело.

— Мне будет спокойней, если Пьетро станет… молиться о вас.

— Он будет. Сопровождая вас к Кольцу. Теперь смотрите.

Пьетро был уже по ту сторону площадки, у входа в затомленную часовню. Кардинал кивнул, и монах медленно двинулся к зеленой колонне.

— Видите? — спросил Левий.

Арлетта видела. Для нее ночные странности были очевидней, чем для кардинала. Близорукость и темнота превратили Пьетро в размытую тень, зеленый свет возвращал фигуре четкость. Только фигуре, стены и небо вели себя, как и прежде, а вот человек… Арлетта могла разглядеть даже перебиравшие четки пальцы. Каким-то образом монах умудрился отыскать центр призрачного костра, где и остановился. Благочестивая статуэтка, созданная продавшим душу Врагу гением.

— Плита помечена, — объяснил Левий и махнул рукой, разрешая секретарю к ним присоединиться. — Это удалось не сразу. Оказавшись внутри свечения, перестаешь его видеть.

— Вы говорили. Что ж, теперь моя очередь.

— Подождите. Что там, сын мой?

— То же, что и всегда. — Пьетро смиренно поклонился Ариетте: — Госпожа графиня.

Опираться на руку годящегося ей в сыновья и почти столь же светловолосого эсператиста не хотелось. Идти не хотелось.

Видеть непонятный свет и тем более нырять в него не хотелось ещё больше. Воссияй подобное над Святым градом, графиня Савиньяк только приветствовала бы морисков, но в Агарисе, если верить Левию, ничего не зеленело. Ни-че-го!

— Благодарю. — Женщина с улыбкой приняла предложенную помощь; молодой скромник был сильным, Арлетта почувствовала это еще в Лаик. — Я не хочу в обход.