Наталия Фейгина - Цветок Фантоса. Романс для княгини Страница 14

Радх растеряно смотрел на зазеркальную незнакомку, поднявшую голову, хотя Тали по-прежнему изучал бумаги. Золотые волосы Тали рассыпались по плечам, но ни одна из прядей не отразилась в зеркале, где, соперничая чернотой с вышивкой, змеилась по алому шёлку халата девичья коса. Карие глаза девушки смотрели на томалэ с доброжелательным любопытством. Дразнящая улыбка скользнула по её чуть полноватым губам. Улыбка показалась знакомой, а желание стереть её поцелуем – почти нестерпимым. Сердце томалэ забилось часто, но тут и Тали поднял голову.

– Что это ты так раскашлялся, Радх? – спросил он, ничем не выказав удивления. Напротив, голос юноши звучал так, словно для томалэ было естественным заглянуть к нему в спальню на огонёк среди ночи. – Не простудился часом?

– Нет, – ответил Радх.

– Что-то случилось, Радх? Зачем ты пришёл? – спросил хозяин.

– Поговорить, – ответил томалэ.

– О чём же? – спросил юноша.

– О Яшке, – сказал Радх. Красавица в зеркале сменилась отражением юноши, едва Тали поднял голову. Ничто теперь не отвлекало от разговора, ради которого он пришёл. – Ты обещал о ней позаботиться.

– Да, – кивнул Тали. – Обещал. Но вчера я решил взять своё обещание обратно.

– Почему? – спросил томалэ, лихорадочно пытаясь понять, что теперь делать. Как защитить малышку от женщины в маске?

– Потому что о ней позаботится отец. Князь Загряжский.

Выходит, «Яська» – княжна Загряжская! Радх удивлённо посмотрел на Тали, сообщившему ему новость равнодушным тоном, как будто то он говорил о каких-то пустяках. Лишь руки, игравшие поясом халата, выдавали эмоции юноши.

– Вот уже восемь лет он ищет похищенную дочь, – продолжал Тали. – Завтра я пошлю вестника с сообщением, что напал на след Лиззи.

– На след?

– Да. Радостные вести убивают так же верно, как и горестные. А у моего кузена слабое сердце. – Тали сделал небольшую паузу, а потом продолжил: – Послезавтра он уже будет здесь.

– И куда же приведёт этот след? – спросил Радх, с тревогой глядя на собеседника.

– Не беспокойся, – улыбнулся Тали, словно прочитав его мысли. – Никто не станет обвинять томалэ в похищении ребёнка. Наоборот, князь щедро позолотит вам ручки. Так, кажется, у вас говорят?

Юноша весело подмигнул томалэ, но Радх не расположен был к весёлости. Если девочку выкрали у родителей один раз, то могут выкрасть и второй.

И беспокойство гостя не осталось незамеченным.

– В чём дело, Радх? – спросил Тали, всё ещё весело улыбаясь. – Первый раз вижу томалэ, которого не радуют деньги.

– Ты умеешь толковать блазны? – ответил вопросом на вопрос томалэ. Юноша снова посерьёзнел.

– Рассказывай, – приказал он.

И томалэ начал было рассказывать, но едва прозвучало имя Аэрта, как Тали остановил его. Рывком поднявшись из кресла, юноша подошёл к Радху. Взгляд голубых глаз стал ледяным, ровный лоб перечеркнула морщина.

– Ты всё-таки оглянулся тогда? – спросил он, глядя томалэ прямо в глаза.

Радх не стал переспрашивать, о каком «тогда» идёт речь, а просто кивнул, недоумевая про себя, каким образом юноша узнал об этом. С губ Тали сорвался поток слов на неизвестном Радху языке. Судя по интонациям, юноша отвёл душу витиеватыми ругательствами. Закончив браниться, он коснулся перстня с опалом, красовавшегося на его изящной руке. Опал потемнел, а Тали строго посмотрел на Радха:

– Рассказывай, – приказал он снова.

И томалэ рассказал Тали всё, что вспомнил. Юноша внимательно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Когда Радх закончил, Тали положил руку ему на плечо.

– Эта тварь не получит детей, – жёстко сказал он. – Клянусь.

Радх почувствовал, что это были не просто слова. Ох, не хотел он бы оказаться на пути этого обманчиво хрупкого юноши.

Лепесток 16

В первый раз на резное крыльцо дома княгини Улитиной штабс-ротмистра Петра Кваснёва привело дело чести. Дело простое и понятное. Во второй – дело государственной важности, хотя Пётр и предпочёл бы нанести просто визит вежливости прелестной Аннет. Увы… Вместо цветов и сладостей штабс-ротмистр был вооружён саблей, пистолетом и штатным амулетом универсальной защиты. Кроме этого, он, как и трое его спутников, активировал амулет незаметности, отводивший глаза любопытствующим обывателям.

Приказ, в соответствии с которым он действовал, гласил: «Выделить 4-ый взвод Н-ского уланского полка под командованием штабс-ротмистра Кваснёва для силовой поддержки операции Тайной Магической Канцелярии Его Императорского Величества, проводимой чиновником по Особым поручениям Его Императорского Величества статским советником Задольским». Штабс-ротмистр чуть заметно усмехнулся. Вот так мальчишечка! Чин статского советника при Тайной Магической Канцелярии был чином не статским, то есть штатским, а скорее военным, и по Табели о рангах стоял выше полковника. Так что вся история с замечанием, сделанным Афиногену Слепнёву, выглядела теперь совершенно по-другому. Корнету следовало не на дуэль столичного гостя вызывать, а «Виноват, Ваше Превосходительство» отвечать. И не то странно, что полковник Лискин задиру на гауптвахту определил, хотя обычно смотрел сквозь пальцы на вечерние отлучки корнетов. Странно то, что с гауптвахты раньше времени выпустил.

И вот теперь Слепнёв шагал следом за штабс-ротмистром вместе с двумя корнетами четвертого взвода, Ртищевым и Дымовым. Корнеты чеканили шаг, пребывая в настроении приподнятом, чему немало поспособствовали напутственные слова полковника. «Не буду рассказывать о том, какие возможности для карьерного роста открывает участие в операциях Тайной Канцелярии», – сказал Лискин, – «и о том, насколько высок риск. О первом вы знаете и без меня. Что касается второго, то я уверен, что в нашем полку трусов нет.»

Штабс-ротмистр трусом не был, но и адреналиновой лихорадки не испытывал. Даже перспектива спасения прелестной Анны от неведомой опасности бледнела перед сознанием, что опасность эта ей угрожает. А в том, что статский советник без особой нужды запрашивать поддержку не стал бы, Кваснёв не сомневался. Для чего понадобились уланы Задольскому, штабс-ротмистр не гадал, но был готов к тому, что указания статского советника покажутся странными.

Поразмыслить как следует о странностях штабс-ротмистр не успел, поскольку дверь распахнулась прежде, чем он успел постучать. На пороге возвышалась Матрёна.

– Здравия желаю, вашбродь, – приветствовала она штабс-ротмистра, – проходите, барин ждёт вас.

Она улыбнулась Кваснёву щербатой улыбкой, столь же неуместной на её лице, как неуместен был бы бантик, завязанный на эфесе боевого палаша, додумайся кто до подобного кощунства.

– Господин штабс-ротмистр! – нежный голосок Анны заставил позабыть о странной служанке, видящей сквозь амулет незаметности. – Господа корнеты! Проходите же скорее!

Статский советник тоже торопился. Не прошло и часа, а посреди комнаты стояли корнеты, как три капли воды неотличимые друг от друга, а, главное, от господина Задольского. А ещё через несколько минут мнимые Задольские разъехались в разные стороны. Задольский-Слепнёв отправился коротать вечер «У томалэ», Задольский-Дымов – к мадам Каро. Задольский-Ртищев отправился наносить прощальные визиты. Самому же Кваснёву достался самый ответственный пост, как сказал Задольский, объявляя, что штабс-ротмистр назначается телохранителем Анны.

– Вот ещё! Мне не нужен телохранитель, – возмутилась девушка, принимавшая самое непосредственное участие в преображении корнетов. – Я вполне могу сама позаботиться о себе!

Недовольство своё Анна высказала штабс-ротмистру, подождав, пока брат выйдет из комнаты.

– Я не кисейная барышня, чтобы падать в обморок при малейшей опасности.

При этом взгляд, которым она одарила Кваснёва, был полон негодования. Сердце штабс-ротмистра забилось сильнее при мысли о том, что красавица изволит гневаться за барышню Косову. А, значит, во время знаменательного ужина Аннет посматривала украдкой в его сторону.

– Вам нет нужды, – пылко сказал Кваснёв, – прибегать к такого рода уловкам. Стоит лишь пальчиком поманить, и все мужчины будут у Ваших ног.

– И что же я, любезный Пётр Андреевич, буду делать с мужчинами, лежащими у моих ног? – рассмеялась девушка. – В штабеля складывать? Брюнеты туда, блондины сюда?

И принялась раскладывать воображаемых поклонников в две кучки.

– А рыжих куда? – уточнил штабс-ротмистр, покручивая рыжий ус.

– Куда? – девушка на мгновение задумалась, демонстративно наморщив лобик. – Рыжих сюда.

Анна показала рукой на кресло.

– Как прикажете, прелестнейшая, – галантно ответил Кваснёв.

Штабс-ротмистр опустился в указанное кресло, развернув его прежде так, чтобы держать под наблюдением и окно, и дверь.

– И что же вы будете делать «у моих ног»? – лукаво улыбнулась Аннет.