Опричники (СИ) - Коруд Ал Страница 16

— Отрок, не отставай!

Канал вскоре раздвоился, и они свернули в левый ход со сводчатым потолком, сделанным из подозрительных на вид валунов. Вскоре ход стал заметно уже. Семенов с удивлением озирался по сторонам. Наверное, он ожидал увидать нечто огромное и таинственное, но все выглядело до предела банально. Обычный водовод, только из камней и кирпича. Хотя через несколько минут любознательность вернулась к опричнику, и он начал замечать некоторые странности.

Если в самом низу ход был выложен огромными гранитными плитами, плотно подогнанными друг к другу, то выше использовался бутовый булыжник. И как его так аккуратно выложили, чтобы создать относительно симметричный свод? Эти ходы строили явно грамотные строители. Так что прав был монах-профессор — умели наши предки строить!

Минут через пятнадцать они подошли к месту, где началась кирпичная кладка. На полу лежала снятая с прохода чугунная решетка. Её внимательно осматривали Борман и Матфий.

— Гляко, как вырвало, — показал сорванные петли монах. — Могуч бес!

Опричник задумчиво погладил подбородок.

— Соверши-ка, мил человек, знамение!

Матфий кивнул и достал из висящего на боку планшета огромный серебряный крест. Затем он перекрестил им ход и сунул в воду, произнося при этом слова молитвы.

— Передохнем, брат.

Борман присел на валун и тут же закинул в рот энергетический батончик. Илья же вопрошающе глянул на Матфия.

— Хочешь спросить, зачем я сотворил подобное, отрок?

— Серебро отгоняет нечисть, вы, получается, освятили всю воду канала?

— Одного серебра мало, — неожиданно поправил его Петр Иванович. — Слова также имеют значение. Или ты это не осознал на Пинеге?

— Да знаю я! Но понять не могу, за кем мы охотимся. Черти, бесы или то зло, что осталось здесь издревле?

Матфий под возмущенный возглас отломал у старого товарища кусок батончика и меланхолично произнес:

— Мы называем это действо Эмуляцией.

Илья наморщил лоб:

— Это как в компьютерах? Имитация чужой программы?

— Врубаешься. Бесы в Явь являться не могут. Выдумки все это. Но терзать людей через собственную имитацию способны. Здесь же на островах чего только в древние времена не творилось. Не зря тут столько сейдов понапихано. Побаивались лопари здешних духов, потому здесь и не жили долго. Считали, что на Соловках врата в мир духов. И все эти лабиринты созданы как ловушки.

Илья тут же вспомнил о повышенной теплопроводности глубинных пород под островом и крепко задумался. Где здесь непознанное наукой, и где присутствие мистики? Опричники всегда работали на их стыке этих двух понятий. И что важней и правильней, еще никто не доказал. Так что раскрывай глаза пошире и внимательно слушай.

— Ладно, братие, — Матфий глянул на часы, — пора нам.

Он прошел по текущему ручью еще дальше и куда-то запропастился.

— За мной! — коротко скомандовал Борман.

Илье оставаться одному в темноте вовсе не улыбалось, и он поспешил вслед за коллегой. Вскоре с правой стороны он заметил еще один ход, уже сухой и ощутил, что пол начал подниматься. Ход стал шире и вскоре превратился в обширное помещение, облицованное кирпичом, с остатками каких-то сооружений.

— Прибыли!

Борман одобряюще кивнул, осмотрел зал и начал доставать из своего тактического рюкзака вещи: три пенки-сидушки, газовую горелку и посуду.

— Илья, опыт у тебя есть, приготовь покамест нам ужин. Сидеть нам долго.

Семенов вздохнул, но возражать не стал. Как всегда, хозяйством нагружают младшего. Своеобразная дедовщина. Он сноровисто открыл коробку и обнаружил там три упаковки готовой еды в фабричной фольге. Оставалось лишь нагреть. Греча с мясом, типичный набор для туристского ужина. Вскоре в подземной камере аппетитно запахло едой.

К Илье подошел Матфей и с довольным видом хлопнул ладошами.

— Что еще требуется под землей ближе к вечеру? Вкусная еда и приятная компания!

— Мы тут на ночь останемся?

— Ага. Эти кривосяки как раз к полночи активизируются. Петя, ты где там?

Каша была вкусной, мясо также в ней честно присутствовало. Семенов достал из рюкзака термос с кофе и по очереди налил всем. Борман вопрошающе глянул на приятеля, а затем достал из внутреннего кармана тонкую фляжку, начислив каждому по бульку:

— Для усиления внимания.

Матфий отхлебнул кофию и защерился:

— Не изменяешь себе, Петюня! КВ или пятизвездочный?

— Конечно, по высшему разряду!

Илья упаковал посуду и горелку обратно и уселся на пенку. Налобные фонари были выключены, в середине камеры, установленный на плиту, горел лишь кемпинговый светильник. Но рядом с ним Семенов заметил три небольших факела. А он думал, что такое в связке с собой монах тащит?

Матфий перехватил его взгляд и начал пояснять:

— Мельница тут наверху была. По этому ходу тогда поток из Святого озера протекал. Уровень вод был выше.

— Ага, — начал соображать молодой опричник. — Мельники у нас любили якшаться с потусторонним миром. Неужель кто-то в монастыре бесовством занимался? Да как это потерпели?

— Видать, прошляпили. Разное тут случалось. В семнадцатом веке после реформ Никона в монастыре цельная боротьба случилась. Не приняли иноки от царя нового архимандрита, ну и апосля большой черный Собор Соловецкого монастыря начал мятеж. Почти двадцать лет шло Сидение раскольников в Соловках. Сколько крови было пролито, сколько слов сгоряча сказано. Победители вешали побежденных на крючья за рёбра, жарили на сковородах, топили в прорубях. Вот и посчитайте количество злобной энергии, что в эти стены вошло. А поморский север так надолго и остался староверческим. Раскол продолжился. Ничто ниоткуда не является.

Илья в темноте внимательно вслушивался в рассказ монаха. Он все это знал. Но одно дело изучать дела давно минувших дел в уютном кабинете, другое — внимать им под землей. Ощущения абсолютно другие. Напитаны злом стены старинной обители. И далеко не во всем виноваты «кляты коммуняки». И цари охотно использовали Соловки, как тюрьму для неугодных. То на то и легло, соединившись именно тут, в мельничной. Использовал кто-то здесь древние наговоры, к гадалке не ходи!

Они так и сидели в полутьме, временами тихо перешептываясь. Снаружи давно стемнело, наступила ночь, а у них ничего не поменялось. Илья замерз и встал с места, собравшись согреться и заодно побороться со сном. Затем решил отойти за угол по насущным надобностям. Вот здесь его и застала клятая Эмуляция. Заодно стало понятно, почему Матфий это явление называет именно так.

Сначала Илья ощутил дуновение ветра. Нет, сам воздух не двигался, это организму так показалось. Имитация процесса. В случае опасности человека обычно кидает в жар или холод. Вот и сейчас позвоночник продрало ледяными когтями, а затем на скупо освещенной стенке прохода появилась жирная тень. И она двигалась! Первым желанием было бежать, куда глаза глядят. Только подальше отсюда, от жуткой чертовщины.

Схватит и утащит в Потусторонье, каким бы его ни представляли! А Семенов туда не хочет, он молод, почти женат и перспективен! Но все-таки не зря ему доверили подобное испытание. Волевым усилием молодой опричник заставил себя успокоиться и начал пятиться назад, не забывая при этом застегивать ширинку. Это простейшее действо его окончательно и примирило с реальностью. Больше всего эта потусторонняя дрянь, что тихой сапой двигалась за ним, напоминала действо «Театра теней». Она стелилась по стенке, смазывалась в темных уголках и становилась ярче при свете. Вот оно что!