Анна Сеничева - Перстень Рыболова Страница 17

Чашу до краев наполняла вода, но не болотная, а чистая, очень прозрачная и будто тяжелая на вид. На ней застыли лепестки желтых роз.

Вокруг стоял тенистый парк, запущенный, но красивый. Если бы не фонтан и не дорожки, усыпанные мелким песком, можно было принять его за лес. Солнечные лучи скользили сквозь вершины кедров, вспыхивали огоньками в каплях дождя на траве. Тянущая тревога исчезала, растворяясь под сводами старых великанов. И дышалось легко – хорошее было место, доброе. Другие здесь были хозяева, не чета тем, что обитали в Спящем редане.

Флойбек снял с ушей водоросли и переступил разбитый бортик фонтана. Он, щурясь, огляделся вокруг и вдруг замер.

– Арвельд… Арвельд, слышишь? Туда посмотри…

Невдалеке от фонтана на каменном постаменте стоял то ли петух, то ли павлин с ягодой в клюве. Арвельд сперва не понял, с чего Флойбек так разволновался, а потом его точно обожгло. Фазан, держащий вишню в клюве. Это был герб нынешнего королевского дома Лафии – Ланелитов.

– Не иначе, как мы попали в королевский парк, – изумленно сказал Флойбек. – Но как? Это уж мне совсем непонятно…

Они двинулись наугад по ближайшей тропинке, усеянной раковинами улиток. Хрустел под ногами мокрый песок.

Дальше от Фонтана парк уже не напоминал лес – в глубине мелькали статуи, беседки, скамьи, садовые руины. Попадались и озерца, но не такие как Ковш, а живые. Громко трещали лягушки.

Вот на дорогу вышел павлин. Высокомерно глянул, тряхнул драгоценным венчиком на куриной голове и отправился дальше, волоча за собой златотканый хвост.

Тропинка вильнула и вывела к граненой башне, сложенной из грубого темно-красного камня. Увеличь ее в сотню раз – точь-в-точь была бы крепостная башня от замка. Подобные садовые украшения в ту пору снова начали входить в моду. Эта отделана была особенно богато – кружевные решетки на окнах, водосточная труба и флажок-флюгер сверкали золотом. А над входом вилась надпись:

Павильон «Арсенал».

XV.

Внутри Арсенал своим убранством повторял идею зодчего. На стенах, обитых сафьяновыми шпалерами с золотым тиснением, развешано было оружие, все старинной работы.

Даже безделушки в Арсенале носили все тот же оттенок – латунные чернильницы, приборы для письма, статуэтки украшали кровавые гранаты и сумеречные аметисты. Громоздкая мебель, тускло блестя инкрустациями, почти не оставляла места.

– Выходи, что прячешься, – негромко произнес вдруг король. – Я все равно тебя увидел.

Сгарди переглянулся с Флойбеком. Но Аларих глядел в угол. Раздался негромкий шорох, и из-за тяжелого секретера показался…

– Это и вправду я, – послышался знакомый голос. – Я снова пришел тебя навестить, мой король.

– И для чего ты явился в этот раз?

– Прошли слухи, что вы все еще живы. Я пришел убедиться, что это так.

– И умирать не собираюсь, – спокойно ответил Аларих. – Зря пришел. Напугать меня не выйдет, сам знаешь. Жаль только, что мне никто не верит.

– Это верно. Все считают, что государь Лафии сошел с ума и ловит отражение своего сына. Я сам это слышал, славный король. А что, правду говорят, что нынешней ночью осквернили вашу статую? Ей, говорят, отсекли голову, – Амальфея зацокал языком. – Это надо же, какое несчастье. Ничего, приставят новую. Новую голову всегда можно приставить к короне.

– Я найду на тебя управу, – все так же спокойно произнес Аларих. – Против любой напасти есть средство. Дознаюсь, откуда тебя принесло…

– А все просто, славный король. Ваш сын умер и оставил меня наследником. Не грустите, монарх, скоро вы отправитесь к нему!

Аларих сжал крышку чернильницы и, вскочив, запустил ею в демона. Но Амальфея растаял в воздухе, только звучало эхо: «Умер! Умер!»

Король упал в кресло, уронил голову на сложенные руки и глухо застонал. Сжал руками виски, вполголоса повторяя имя Серена, прося кого-то пощадить его. У дверей раздались тихие шаги. Аларих поднял голову и вздохнул с облегчением, увидев в дверях Арсенала невысокого светловолосого человека.

Лоран. Лоран Ласси. Странно, но его появление короля успокоило.

– Как ты напугал меня! Я уж думал, что он вернулся…

– Кто? – спросил Асфеллот, взглядом обводя пустой зал.

– Неважно.

– Мой бедный король, – прошептал Лоран. – Вам снова чудится…

Убедившись, что Аларих не смотрит на него, Асфеллот прошел к секретеру, у которого стоял Амальфея, и вытащил из кармана крохотную черную шкатулку. Открыл ее и бесшумно задвинул в дальний угол, за пыльные статуэтки. Спустя мгновение полилась нежная, едва слышная музыка. Лоран приблизился к королю.

– У вас тени под глазами, – тихо произнес он. – Вы опять плохо спали нынче ночью.

– Да, Лоран. Этой, как и прошлой, как и позапрошлой, как и буду, знаю, спать сегодня. – Аларих посмотрел на него. – Как ты похож на Расина… Ему лет столько же, сколько и тебе. И я так давно его не видел.

Лоран отвел взгляд и внутренне скривился – сравнение с королевским племянником, о котором часто говорил Аларих, его раздражало.

– Неужели его светлость ни разу вас не навестил?

– Как можно осуждать его? Тамошний престол всегда был не из легких, и у Расина дел невпроворот. Но… я писал ему. Надеюсь, он откликнется и приедет.

«Старый дурак! Только этого еще не хватало!»

– Когда, ваше величество?

– Может статься, скоро. Боюсь, не доживу.

«Ах, хорошо бы! Да только ты, чего доброго, еще меня похоронить успеешь…»

– Вы пили лекарства?

– Нет, мой мальчик. От них раскалывается голова, и тянет в сон.

– Вы губите себя.

– Тихо! – король прижал палец к губам. – Тихо, Лоран! – Аларих поднял голову, прислушиваясь к чему-то. Тонкая мелодия плыла по залу. – Ты слышишь?

– Слышу – что?

– Музыку, – Аларих, подняв брови, смотрел на него, и в его взгляде светилась надежда. Теперь он впрямь напоминал безумца. – Музыку. Я узнаю ее – любимая песня Серена. Она звучит, звучит, только совсем тихо. Нет, теперь меня никто не обманет! Это «Речная струна». – Аларих озирался по сторонам, ища источник, который бы уверил его, что на этот раз музыка настоящая. – Лоран! Неужели не слышишь?

Асфеллот опустил глаза, притворяясь смущенным.

– Ваше величество… Здесь только мы с вами.

– Слышишь?

– Нет. Здесь тихо.

Аларих встал, бестолково оглядываясь вокруг себя. Он двинулся в одну сторону, в другую. Асфеллот, напрягшись, следил, не подошел бы он к шкафу, но тут музыка стихла – у шкатулки кончился завод. Лоран подавил вздох облегчения. Король замер, прислушиваясь.

– Мой король…

Аларих обернулся.

– Мне нужно поговорить с вами. – Лоран приблизился к нему. – Я не знаю, что делать.

– Что такое?

– Сегодня мы поймали одного из грабителей со Старых верфей.

– Так, так, говори!

– Он едва не проломил голову одному из моих людей, а мы не могли ничего сделать. Его схватили на месте преступления, но он бежал, а если бы… – он заставил себя говорить медленнее, словно сдерживаясь. – А если бы у меня было…

– Ах, ты опять об этом, – Аларих досадливо поморщился. – Я не хочу даже слушать!

– Но, ваше величество!

– Нет! Знаю! Ты опять просишь полной власти над городом! – король махнул рукой. – Нет, мой мальчик, твое желание невыполнимо. Пока я хозяин в Лафии, творить суд ты не будешь.

– Но разве вы можете за всем уследить! – почти крикнул Лоран, начиная выходить из себя. – Город огромен! А Леккаду где успеть?! Он ведь уже…

– Стар, ты хочешь сказать? – Аларих выпрямился. Лоран закусил язык.

– Не молод, – глядя в пол, произнес он в ответ.

– Не молод, ты прав. Мой первый помощник – глава охраны уже много лет. Я доверяю ему во всем. Ну? – Аларих властно смотрел на него, овладев собой. – Я жду.

– Прошу прощения, – выдавил из себя Асфеллот.

– Вот так, Лоран. Помни, с кем говоришь. Это все, зачем ты хотел меня видеть?

Асфеллот кивнул.

– Тогда иди. Твоему королю нужен покой.

Лоран поклонился и направился к дверям. Выйдя из Арсенала, он остановился, ища взглядом, на чем бы сорвать злость. Затем быстро двинулся по ближайшей тропе, сбивая носком ботфорта цветы. Выждав немного, следом за ним направились двое друзей.

Подумать было о чем.

Часть вторая Лафия бунташная

I

Днем пришло письмо из Лафии:

« Здравствуй, дорогой племянник!  – читал Расин прямой, немного старомодный почерк короля Алариха. – Я обращаюсь к тебе именно так, потому что вправду желаю, чтобы его светлость князь Расин Ланелит здравствовал: не так много нас осталось в Светломорье.