В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария Страница 2

Дерек досадливо поморщился, чувствуя, как всё внутри снова переполняется тягучим выжигающим душу стыдом. Врать про падение с чердака не хотелось, говорить правду — что это Грэхард его ударил — было совершенно мучительно. Поэтому он резво перевёл тему:

— А ты тут чего в такое время?..

Дворец уже погрузился в сон; какие у него могли остаться дела?

Брюк нахмурился, потому что догадался как о происхождении синяка, так и о причинах, по которым Дерек не хотел его обсуждать. Не желая ставить приятеля в ещё более неловкое положение, он поддержал перевод темы:

— Так мусор вывезти надо.

У Дерека в голове мелькнуло озарение: вот он, его шанс!

Телегу с отходами, конечно, никто обыскивать не будет!

Если он спрячется в ней — то выйдет из Цитадели незамеченным. И, когда завтра обнаружат его отсутствие — его долго и вдумчиво будут искать внутри. И, если повезёт, лишь через несколько дней догадаются, что внутри его нет — а тогда никакая погоня уже не достанет его корабль!

От воодушевления и счастья у Дерека перехватило дух. Он подумал, что Сам Бог, видно, ему помогает, и оставил такой потрясающий шанс на идеальный побег!

Нужно было только отвлечь Брюка — послать за чем-нибудь, например, — и, пока он будет занят, припрятаться в повозке. И — вот она, свобода!

Дерек стал лихорадочно придумывать, куда бы услать Брюка, причём так, чтобы тот не удивился, по возвращении обнаружив пустую кухню. В голове его бешеным потоком неслись предложения разного рода, которые он не успевал толком обдумать…

— Задумал что, что ль? — прервал эти размышления Брюк, с недоумением разглядывая нервное и напряжённое лицо Дерека и отмечая, наконец, и походную шляпу, и узелок с вещами.

Застигнутый врасплох Дерек вздрогнул. Его явный испуг весьма удивил Брюка: это было совершенно нетипичным поведением для обычно дружелюбного, общительного и оптимистичного Дерека.

— Что ты мутишь? — прогудел дядька недовольно. — Говори, что задумал, как есть, что ли.

Дерек замялся.

Говорить прямо не хотелось, потому что Брюк, конечно, откажет. Не сумасшедший же он — способствовать побегу личного ординарца и помощника грозного владыки! Тут головы не сносить…

Во рту вмиг пересохло: Дерек осознал, что, если он сейчас воспользуется той повозкой, на которой Брюк каждую ночь вывозит отходы за пределы Цитадели, — разведка Грэхарда, соображая, каким именно способом Дерек сумел выбраться наружу, установит истину в кратчайшие сроки, и Брюк гнева владыки не переживёт.

Вспыхнувшая было надежда погасла в Дереке; он не был готов оплачивать свою свободу чужой жизнью.

«Просто твоя судьба — здесь, — горько напомнил сам себе Дерек, не в силах справиться с разочарованием. — Ты должен быть при Грэхарде — и будешь впредь».

Его тяжёлые размышления, которые весьма красочно отражались на его лице, не укрылись от Брюка.

— Дер, — встревоженно обратился он, и в голосе его звучало беспокойство: — Что с тобой?

— Ничего, — сухо ответил Дерек, принимая горькое решение и отправляясь обратно в тьму коридоров. Однако между ним и выходом стоял Брюк; и он, решительно хмуря брови, и не подумал освободить дорогу.

— Дер, — сложив руки на груди, не отступил он, — в другом месте воду мути.

Дерек скривился; тут же выругался от уже привычно стрельнувшей в щеке боли.

Брюк, бывший мужиком неглупым, связал воедино все детали: синяк, оставшийся явно после удара владыки, походный костюм, прихваченные вещички и нежелание откровенничать.

«Дела!» — потрясённо подумал он.

В Цитадели никто не воспринимал Дерека отдельно от Грэхарда; они всегда были неразлучны, и казалось совершенно невозможным, чтобы один из них мог существовать без другого.

Однако скверный характер владыки был известен; и Брюк легко мог вообразить, что даже у бесконечно любящего владыку Дерека могло попросту закончиться терпение.

В этом конфликте Брюк, не раздумывая, встал на сторону Дерека: они часто сталкивались и по рабочим вопросам, и по личным, и именно Дерек когда-то выбил из владыки приданое для дочери Брюка, так что он помнил об этой услуге и был благодарен. К тому же, у него у самого были причины желать бросить нынешнюю работу: старость его была не за горами, и морские ветра беспокоили его весьма отчётливо.

— Найдётся мне дело где-нибудь на равнине? — прямо спросил Брюк, вглядываясь в лицо Дерека.

Тот, не сразу сообразив, в чём суть вопроса, растерянно поморгал; впрочем, лицо его почти сразу застыло: он осознал, что всё-таки сможет сбежать в повозке, если и Брюк после затеряется где-то в дальних краях.

Связи Дерека были самыми широкими: он постоянно помогал работникам Цитадели устроиться самим или устроить своих родственников, и именно через него проходили все рекомендации.

Сердце снова оживилось надеждой; призрак свободы замаячил на горизонте.

Быстро обговорив, куда Брюк сможет податься с рекомендацией Дерека, они приступили к выполнению плана.

Повозка с отходами представляла собой зрелище ни капли не аппетитное. По правде сказать, до такой степени неаппетитное — да и амбре от неё исходило соответствующее! — что Дерек невольно содрогнулся и подумал было, что зря он мутит такие шпионские игры, и стоит вернуться к варианту «просто выйти наружу».

Заметив, как перекосило сообщника, дядька Брюк успокаивающе махнул рукой:

— Сча я тебе дам дерюжку, завернёшься под картофельные очистки и прекрасно доедешь.

Пока дядька расчищал место, куда можно было бы припрятать целого человека, Дерек вертел так и сяк выданную ему дерюжку — материал сильно изгвазденный, но, по крайне мере, чище всего того, что было в повозке.

— Так, смотри, — дядька ткнул Дереку в угол повозки, — ложись так, чтобы вон там в щель смог дышать.

Дерек подчинился, поморщившись: дно повозки пахло соответствующе. Дядька накрыл его дерюжкой, заботливо подоткнул со всех сторон, кроме головы, и принялся аккуратно засыпать сверху объедками, явно стремясь сохранить естественность композиции.

— Не дрейфь, — успокоительно прогудел он, закончив. — Они на выход никогда не проверяют, что везёшь, только на вход осматривают.

Устроившись на привычном месте спереди — почти над Дереком — дядька причмокнул губами и направил свою кобылку вперёд.

Скрипели колёса, всхрапывала лошадь, что-то напевал себе под нос дядька. Приноровившись дышать через раз, чтобы меньше ощущать досужий запах, Дерек печально размышлял о том, насколько же он привык к элементарному комфорту. Всего-то ничего полежал на жёстких досках — уже тело ноет, не говоря уж о брезгливости, которая настойчиво дёргала подсознание, побуждая поскорее вскочить и нестись в баню отмываться.

Мысль о пропаренной бане и тёплой мягкой постели заставила Дерека беззвучно вздохнуть. С присущей ему иронией он подумал, как же нелепа и приземлёна натура человека! На фоне всех тех высоких понятий, которые он отбросил, как мусор, решившись на свой побег, сильнее всего удерживало и манило его назад — стремление к комфорту.

Стремление к тёплой, сытой, чистой и безопасной жизни — ведь, при всех недостатках служения Грэхарду, уровень комфорта ему был обеспечен не меньший, чем тот, каким пользовался и сам владыка.

Дерек привык к этому комфорту и дорожил им. Мысль о неизвестности, которая ждала его впереди, пугала: он не представлял себе, как сможет устроиться в одиночку в чужой стране. Он даже не знал толком, чем будет заниматься и как станет зарабатывать себе на жизнь.

«Деньги!» — вдруг мелькнула в голове Дерека паническая мысль.

Он не взял с собой денег — потому что у него их и не было. Максимум, какой ему приходилось держать в руках — мелкие монетки, которые он раздавал как милостыню от имени владыки, ежели тот шествовал, например, в храм. Чего-то хоть сколько-нибудь ценного тоже не было — а если бы и было, Дерек знать себе не представлял, где и как это продать, да ещё ночью.

А проезд на корабле, разумеется, стоил денег.

От волнения Дерек задышал глубоко и часто — в лёгкие его рванул тошнотворный запах отходов, и он отчаянно, глухо закашлялся, и, пытаясь подавить этот кашель, заткнул себе рот кулаком.