Сергей Шведов - Старец Горы Страница 21

Глава 6 Завещание Гуго Вермондуа.

Благородный Глеб узнал о несчастии, приключившемся с новыми крестоносцами жарким летним днем, когда у ворот замка Русильон появился всадник на измученном долгим переходом коне. Лузарш далеко не сразу опознал в госте с воспаленными глазами и всклоченными волосами юного оруженосца графа Вермондуа Матье Ле Блана. За год минувший со дня их последней встречи Матье возмужал, был посвящен в рыцари, о чем говорил его расшитый золотой нитью пояс, но этим, пожалуй, и ограничивались произошедшие с ним позитивные перемены. Ле Блан исхудал до безобразия, котта неопределенного цвета нуждалась в немедленной починке, гамбезон был весь покрыт грязными пятнами, а плаща при нем и вовсе не было, как не было и кольчуги, которую непременно берет с собой, отправляясь в поход, каждый уважающим себя рыцарь. Благородная Адель де Менг при виде несчастного Матье ахнула и прикрыла рот ладошкой. Поправляющийся от тяжелой раны Этьен де Гранье в изумлении приподнялся с лавки, и только Ролан де Бове, приехавший в замок Русильон с визитом вежливости, сохранил спокойствие.

– Нас разбили под Ираклием, – хриплым голосом произнес Ле Блан. – Благородный Гуго был тяжело ранен в битве. Нам с Драганом де Муши удалось довезти графа до Тарса, где ему оказал гостеприимство армянский такавор Татул.

О поражении Раймунда Тулузского и графа Неверского в Антиохии уже знали, но многие, включая графа Танкреда и барона де Руси, надеялись, что хотя бы третья армия крестоносцев во главе с Гуго Вермондуа и герцогом Баварским сумеет пробиться в Северную Сирию. Танкред и рад был бы выступить навстречу новым воинам Христовым, но сил у нового правителя Антиохии не хватало даже на оборону, а о вылазках в чужие земли пока и думать не приходилось. Благородный Танкред воззвал к королю Иерусалимскому Болдуину, но тот и сам отчаянно нуждался в людях. Крестоносцы с огромным трудом взяли Хайфу и теперь копили силы для новых побед. Правда, из Иерусалима пришли три галеры с двумя сотнями сержантов, во главе с Венцелином фон Рюстовым, шевалье де Сен-Валье и де Бове, но этим Болдуин и ограничился. Для того чтобы удержать Антиохию у Танкреда сил было достаточно, но он опасался византийцев, засевших в Латтакии, и фатимидского флота, практически безраздельно господствовавшего на море. Потеря десятков тысяч паломников, бездарно погубленных вождями в Кападокии, могла обернуться катастрофой для крестоносцев, с трудом закрепившихся в Иерусалиме, Антиохии и Эдессе.

– Неужели никто больше не спасся? – спросил с надеждой Глеб.

– Разве что несколько сотен сержантов, – пожал плечами Матье. – Весь наш обоз, все женщины и дети захвачены сельджуками. Гуго Вермондуа хочет тебя видеть, барон де Руси. Я приехал сюда, чтобы сказать тебе об этом.

– Хорошо, – кивнул Лузарш. – Я отправляюсь в Тарс.

– Дороги не безопасны, – вскольз заметил Ролан де Бове. – Я поеду с тобой.

– А как же мы? – заволновалась Адель, прижимая к себе сына.

– В замке надежный гарнизон, – мягко улыбнулся ей Глеб. – Шевалье де Гранье позаботится о вашей безопасности. Да и вряд ли сельджуки сюда сунуться.

У Адели на этот счет было свое мнение, но высказывать его в присутствии посторонних она не торопилась. Барон де Руси уже не был вассалом Гуго Вермондуа, но этих людей связывали еще и узы дружбы, от которых невозможно просто так отмахнуться.

Кроме Ролана Лузарш взял с собой десять сержантов-русов, хороших наездников и незаурядных бойцов. Путь до Тарса был неблизкий, но хорошо знакомый барону, а потому он рассчитывал проделать его за несколько дней. Помешать ему могла только непогода, да шайки сельджуков, которые волками рыскали по чужой земле, преследуя бегущих франков. Но более всего Глеб боялся, что опьяненный победой атабек Мосульский двинет свою армию сначала на Мараш, а потом на Антиохию. При этом ему, конечно, замка Русильон не миновать.

– Не двинет, – спокойно отмел его опасения Ролан де Бове.

– Почему? – удивился Глеб.

– Усиление власти султана Мухаммада невыгодно эмирам, а потому они за атабеком не пойдут. Скорее будут искать возможности, договориться с благородным Танкредом.

Барон с удивлением посмотрел на Ролана. Этот человек до сих пор оставался для него загадкой. Шевалье де Бове, а точнее Руслан Гаст был сомнительным крестоносцем. Собственно, его даже христианином можно считать с большой натяжкой, хотя в детстве он, кажется, был крещен матерью, но по армянскому обряду. Армяне, если барон ничего не путал, придерживались монофизитского толка, а потому считались и в Риме, и в Константинополе еретиками. Впрочем, Руслан Гаст скорее всего исповедовал ислам, пусть и на шиитский лад. Словом, Белый Волк Венцелин обрел вполне достойного его языческой славы брата. И, тем не менее, шевалье де Бове продолжал, как ни в чем не бывало, носить шелковое сюрко зеленого цвета с нашитым на нем белым крестом. Этот молодой человек пользовался доверием благородного Танкреда, которому уже успел оказать какую-то услугу и, по слухам, был ценим королем Болдуином за смелость, проявленную в сложный для рода Бульонских час. Зато благородного Ролана, так же как, впрочем, и Венцелина люто ненавидел Иерусалимский патриарх Даимберт, но для этого у пизанца имелись личные причины.

– Ты ведь не порвал с исмаилитами, Ролан? – негромко спросил Лузарш.

– Нет.

– Тогда почему ты не ушел от нас, липовый шевалье де Бове? – в голосе Глеба прозвучало раздражение.

– Ты не прав, барон, – покачал головой Руслан. – Я действительно владею замком Бове в Провансе. Его купил Хусейн Кахини и подарил мне. Там сидит мой управляющий, который регулярно шлет мне отчеты о своей деятельности. Разумеется, львиную часть дохода с моих земель он кладет себе в карман, но я прощаю ему мелкие кражи за его несомненную преданность христианской вере. Мэтр Жак люто ненавидит катаров и гордится тем, что его хозяин стал крестоносцем.

– А во что ты веруешь, Ролан?

– В то же, что и ты, Глеб. Во второе пришествие Христа. Исмаилиты называют его Махди, но это не меняет сути. Важно другое – Махди сделает наш мир более совершенным.

– И когда он придет, этот новый пророк? – заинтересовался барон.

– Этого не знает никто. Зато есть люди, которые хотят приблизить его пришествие. Главным претендентом на божественное величие многие шииты считают Гассана ибн Сулеймана или Старца Горы, как его называют христиане.

– Выходит, шейх Гассан, убивая людей из-за угла, тем самым готовит второе пришествие? – криво усмехнулся барон.

– Я думал так, когда был федави. В мои обязанности входило устранение тех, кто препятствует явлению Махди, следовательно, мешает этому миру стать лучше.

– Теперь ты думаешь иначе?

– Я поднялся на следующую ступень познания, барон. Стал рафиком, а скоро стану даисом, миссионером, несущим свет заблудшим людям.

– У тебя мания величия, Ролан, – покачал головой Глеб, слегка ошеломленный чужими откровениями.

– Хусейн Кахини приоткрыл мне дверь в храм Истины, – продолжал ровным голосом исмаилит. – Бога нет, благородный Глеб, в привычном для тебя понимании. Зато есть Великий Разум, часть которого каждый из нас носит в себе. Миссионеры и пророки наделены им в большей мере, обычные люди – в меньшей. Но рано или поздно появится человек, который вберет в себя столько небесной энергии, что способен будет изменить мир. Вот он-то и будет Махди или Иисусом Христом, как тебе больше нравится.

Сказать, что Глеб был удивлен, значит, ничего не сказать. До сих пор он не задумывался о вере, просто исполнял не очень прилежно все предписанные церковью обряды, в надежде, что Бог простит грешника. О втором пришествии Христа Глеб, конечно, слышал, многие ждали его в тысяча сотом году, но этот год уже прошел, а значит, расчеты предсказателей в очередной раз оказались неверными. Но их ошибка не отменяла Апокалипсиса, она просто отодвигала его на неопределенный срок. Барон де Руси очень надеялся, что конец света если и наступит когда-нибудь, то уже после того, как он закончит свой жизненный путь. Во всяком случае, приближать Апокалипсис он точно не собирался, и был до крайности удивлен, узнав, что есть люди, думающие иначе.

– Ты плохой христианин, Глеб, – насмешливо произнес Ролан де Бове. – Ибо для истинно верующего в Христа человека, Апокалипсис – это спасение от мук, которые он претерпевает на грешной земле. Смирные овцы будут отправлены заботливыми пастырями на тучные луга, а их недостойных собратьев низвергнут в ад на вечные муки. Боюсь, что ты, барон, окажешься в числе последних.

– Это еще почему?

– Ты прелюбодей, Глеб, – спокойно отозвался Ролан. – Ты живешь с чужой женой, как со своею собственной. А ведь сказано в писании – не возжелай жены ближнего своего…

К счастью, шевалье де Бове держался настороже, иначе баронский кулак, затянутый в перчатку, непременно выбросил его из седла на землю, которую он называл грешной.