Под флаг адмирала Макарова (СИ) - Романов Герман Иванович Страница 22

На секунду в мозгу промелькнула мысль, что в корейском порту сейчас нещадно избивают маленький русский отряд, но он ее отогнал от себя — в его расчетах была просто необходима эта маленькая жертва…

Так изображали художники морской бой между японской и русской эскадрами…

Глава 29

— Довольно ловко стреляют японцы, не откажешь узкоглазым в меткости. Но и мы палим отнюдь не хуже — попадаем в супостатов, только разрывы слабые, почти не видно!

Адмирал прижал к глазам бинокль — в сильную оптику были хорошо видны идущие кильватерной колонной японские корабли «линии». На них были хорошо видны вспышки выстрелов шестидюймовых орудий, что молотили по русским кораблям беспрерывно, а языки пламени, выплескивающиеся из стволов 305 мм орудий, казались неправдоподобно длинными.

— Ваше высокопревосходительство, а ведь два их броненосца стреляют уже медленно, хотя вначале боя этого заметно не было, — Эбергард также рассматривал в бинокль неприятельскую эскадру. — Теперь намного реже, причем с большими паузами — четыре выстрела из каждого башенного ствола, и перерыв на несколько минут. Думаю, дефекты в подаче из погреба, все же установки у японцев барбетные.

— Вы правы, Андрей Августович, так оно и обстоит — вряд ли они получили серьезные повреждения, да и дистанция слишком большая, чтобы наш средний калибр нанес им значимый ущерб. И промахов у нас непозволительно много — до неприятеля тридцать пять кабельтовых, не меньше. Впрочем, и мы попаданий получили немного.

Последнее уточнение было важным — броненосец вздрагивал всем корпусом, когда в него попадал очередной снаряд. Вот только Алексеев не зря выбрал «Цесаревич» своим флагманом — «француз» был забронирован по новой схеме, которая должна была обеспечить ему прекрасную защиту и большую стойкость к попаданиям. От штевня до штевня шли два броневых пояса, нижний из плит в середине в 250 мм, способными выдержать попадания 12-ти дюймовых снарядов. Затем пояс плавно уменьшался до 140 мм в оконечностях, вполне способных выдержать попадания шестидюймовых снарядов. Верхний пояс имел соответственно 200 мм и 120 мм брони, великолепную защиту от любых пушек среднего калибра, вплоть до 203 мм орудий.

Корабль имел противоторпедную защиту, установленную впервые, и две броневых палубы в 50 и 40 мм, способных противостоять попаданиям с больших дистанций. Наибольшее внимание было уделено артиллерии — все шесть башен с парой шестидюймовых пушек, по три на каждый борт, имели толщину стенок в те же шесть дюймов. Барбеты башен главного калибра были защищены девятидюймовыми плитами, на дюйм толще имели стенки башен главного калибра и боевой рубки, где наместник сейчас находился с одной половиной своего штаба, а вот другая вместе с контр-адмиралом Витгефтом осталась в Дальнем.

— Хм, ваше высокопревосходительство, а ведь отряду князя Ухтомского достается куда больше нашего — на шканцах «Победы» пожар. Да и концевому «Ослябе» приходится туго — по нему стреляют не меньше трех вражеских крейсеров, как мне показалось. Наш броненосец весь накрыт всплесками!

Эбергард только вернулся с крыла открытого мостика, куда выходил для обозревания общей картины сражения, презрев опасность. Сам же Алексеев, хорошо памятуя в сказанном «пророчестве» о судьбе Витгефта, решил не бравировать храбростью и понапрасну не рисковать.

— Не повезло Андрею Андреевичу, даже с корабля не сошел и на бал не попал, а сразу в бой. Но и это во благо, а то бы на дно давно ушел со своим броненосцем, если мы вовремя не подошли.

Евгений Иванович хоть и пошутил, но большой тревоги за судьбу «пересветов» не испытывал. На первых двух была гарвеевская броня, зато «Победа» имела плиты Круппа. И толщина главного пояса, который выходил за орудийные башни, оставляя незащищенными оконечности корабля, на троице была девять дюймов, уменьшавшаяся в районе башен до семи, и заканчивающаяся броневым траверзом такой же толщины. Но скосы бронепалубы давали еще дополнительные два дюйма — так что такая защита могла противостоять даже 12-ти дюймовым снарядам. Сверху шел второй броневой пояс, но короткий, на полсотни метров, прикрывавший цитадель от носовых казематов до кормовых, из четырех дюймовых плит. И небронированные оконечности не остались без защиты, ее роль играли скосы бронепалубы в два с половиной дюйма, способные выдержать попадание 152 мм снарядов. Хорошо бронировались казематы 127 мм плитами, барбеты имели восемь дюймов брони, а сами башни девять. На «Победе» были внесены изменения — броню траверзов и казематов чуть уменьшили, зато защита боевой рубки возросла с ненадежных шести до совершенно непробиваемых девяти дюймов. Тем более сами плиты были изготовлены по закалке Круппа, куда более прочные, чем гарвеевская броня, что шла на британские, а значит, и японские корабли.

Так что восьмидюймовые снаряды японских крейсеров броню «пересветов» не пробьют даже с близкой дистанции, не по зубам она им — на такого противника изначально проектировались эти русские броненосцы. Но вот значительные повреждения, несомненно, будут и изрядные — высокобортный мореходный броненосец представлял собой большую такую мишень. Оставалось надеяться, что команда не допустит пожаров, которые погубили несколько испанских кораблей в бою с американцами шесть лет тому назад. А вот за «Рюрика» беспокойство было понятным — океанский крейсер предназначался для походов, а не боя с броненосными крейсерами. Пояс из сталеникелевой брони, гораздо худшего качества, чем крупповская, был одним, в десять дюймов в центре, и вдвое уменьшаясь к краям, хотя траверзы были защищены восьми дюймовыми плитами. Палубная броня имела всего полтора дюйма, и что самое скверное совершенно без брони остались оконечности — одно удачное попадание снаряда в румпельное отделение грозило кораблю страшными бедами. Артиллерия даже щитов не имела — при долгом обстреле противника могла быть полностью выбита.

— Ничего, если бог не выдаст, свинья не съест, — пробормотал наместник, оценивая ситуацию. Сейчас Алексеев прекрасно понимал, что есть возможность нанести удар по японцам. Причем такой, которого они не ожидают и отразить не смогут, не ослабив боевую линию…

Морской бой крейсеров — русских с японцами…

Глава 30

— Интересно, кого они потопили в Дальнем, если я сейчас вижу перед собой всю русскую эскадру⁈

На заданный самому себе вопрос ответа не требовалось — Хейхатиро Того и так знал его. Гэйдзины проявили большее коварство, чем все чины его штаба предполагали. Вывели всю эскадру из Дальнего заблаговременно, так как уже не зависели от утренних приливов, и канули в ночи, уйдя на юг от Шаньдуня, их просто не заметили. Потому оплошали, что опасались выдвинуть дозоры вперед, чтобы не потерять внезапность, ведь противник может встревожиться раньше времени. А в Дальнем никаких броненосцев и крейсеров не потопили, приняв за них в темноте обычные транспорты, которых в гавани хватало с избытком. Однако миноносцы были встречены ураганным огнем русской корабельной и береговой артиллерии, и атакованы дозорами из канонерских лодок и дестройеров. А это говорит о заранее подготовленной обороне — гэйдзины нападения ждали, и сумели подготовиться к его отражению, потопив в ночном бою четыре «300 тонных» миноносца — пятую часть из числа имеющихся в Объединенном Флоте. Правда, кое-какие потери русским все же нанесли, и существенные — в радиограмме указывалось о девяти торпедных взрывах.

Стоя на открытом мостике, адмирал внимательно разглядывал русскую эскадру, что шла уже объединенная, хотя он надеялся нанести поражение пришедшим к берегу Шаньдуня подкреплениям. Но Алексеев, а его флаг развевался на головном «Цесаревиче», оказался хитрее — вышел со всем флотом и не допустил разгрома по частям. Видимо, русский вице-король знал о готовящимся нападении, раз заранее увел все более-менее ценные корабли из китайских и корейских портов, и особенно крейсер «Варяг», на потопление которого так надеялись японцы. Ведь он сам планировал отправить в Чемульпо 4-й боевой отряд крейсеров под командованием контр-адмирала Уриу, усиленный броненосным крейсером «Асама».