"Девочка в реакторе" (СИ) - Котова Анастасия Страница 51

— Да меня вроде никто там убивать не собирается… но мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься, — она уткнулась носом в его плечо и прикрыла веки, вдыхая запах мужского парфюма.

Над ними светило безжалостное солнце, стоя во дворе посреди узенькой дорожки.

Повисла долгая и неловкая пауза.

— Мне пора собираться. Не хочу опоздать.

— Знаю, что изменить ничего не могу, но мне не нравится, что ты туда едешь. И все же я буду ждать тебя, сколько потребуется. И наши дети тоже. Только прошу тебя, береги себя! Без тебя я совсем пропаду.

Марина обернулась и, грустно улыбнувшись, кивнула.

Поезд из Харькова до Киева отправился ранним утром.

Марина, переодетая в военную форму, сидела в гордом одиночестве на скамейке вокзала и бросала короткие взгляды на проходящих мимо мужчин. В очередной раз склонила голову, рассматривая армейские ботинки и прокручивая недавнюю прощальную сцену с мужем в своих мыслях: убитый новостью о ее скором отъезде, он стоял с демонстративно-отстраненным видом и наблюдал, как она собирает вещи, отправляясь в дальний путь. Под конец девушка не выдержала, обняла Пашу за шею и едва не расплакалась.

А потом ушла, прихватив сумку и бросив на него взгляд, преисполненный грусти.

— Ты, часом, не меня ждешь, красавица?

Марина, подняв голову, увидела своего нового приятеля.

— С какой это стати мне тебя ждать?

— Да мы вроде как с тобой в одной лодке, даже гребем потихоньку. На тебе лица нет. Муж?

— Нет… то есть да… то есть тебя это не касается!..

— Я уже понял, что грубить ты у нас любительница.

— У меня такое ощущение, что мы с ним больше не увидимся.

— Ты не поверишь, я сегодня тоже дочку обнял как будто в последний раз. Что с нами происходит? — Сергей присел рядом. — Массовая паранойя?

— Навряд ли. Просто все это как снег на голову.

— И хрен знает, надолго ли это.

Мужчина швырнул окурок в ближайшую урну.

— Задолбало все. Уехать хочу. На моря.

— Как будто тебя там ждут, — усмехнулась Марина.

— Ждут не ждут, но отдохнуть все равно хочется.

Девушка хмыкнула и ничего не ответила.

Из ее уст невольно вырвался удивленный вздох — перед ними открылся изумительный и одновременно пугающий вид разрушенного бетонного здания, у которого полностью отсутствовала крыша. Вместо нее зияла огромная черная дыра, напоминающая пасть устрашающего животного.

Пассажиры автобуса бросились к окнам, глазея на необычную картину и тыкая пальцем в четвертый блок.

“Я слежу за тобой…”

Марина заозиралась, пытаясь отыскать источник едва услышанного ею тихого голоса, наполненного угрозой и детскими нотками. Приятная на ощупь кожа покрылась мелкими пупырчиками. Душа съежилась и спряталась на самом дне, найдя там успокоение. Сердце часто забилось, и глаза забегали, будто у испуганного воришки.

Никто ничего не слышал.

“Это просто крыша едет. Если все пойдет по такому же сценарию, меня надолго не хватит”

Раздалось чье-то издевательское хихиканье.

А потом все смолкло.

…Ее глаза казались бездонными. Где-то на глубине черных, как ночь, зрачков грелось любопытство. Это как загадка, тайна, которую хотелось вкусить, добраться до сути, и, напитавшись, облегченно вздохнуть. И — одновременно — бежать, боясь переступить запретную черту.

Она была роковой красавицей с прямыми золотистыми волосами. Средь длинных прядей запутались лучи солнца, сверкая, как грани оттесненного драгоценными камнями бриллианта. Грудь то поднималась, то опускалась. Маленький выпуклый живот был скрыт под прозрачной блузкой. Валерию хотелось просунуть под нее руку, дотронуться до гладкой кожи, почувствовать, как отвердевает мужское достоинство…

И она заметила это, игриво прищурившись.

— Что, нравлюсь?

Валера почувствовал, как постепенно краснеет, ощущая неловкость, но отвести глаза не может, впившись взглядом в пульсирующую соблазняющую шею. Тонкая рука, шаловливо, расстегивая пуговицу за пуговицей, открывала соблазнительный взор на два больших бугорка в обтягивающем бюстгальтере.

— Ты — ведьма…

Она громко рассмеялась.

— Ты это говоришь, потому что я тебе нравлюсь. И не надо доказывать обратного! Просто, — Валерий ощутил прикосновение ее жаркого дыхания, — возьми меня здесь и сейчас. Мы в институте одни, нам никто не помешает. Знаешь, — не дожидаясь ответа, она сняла бюстгальтер и отбросила его в сторону, — я так соскучилась по мужскому вниманию…

Сорокалетний мужчина, увлеченно отдающий себя работе, чувствовал давно забытый бурный всплеск гормонов — еще в годы молодости, когда он впервые встретился со своей женой, ему пришлось прочувствовать то же самое: мурашки, бегущие вдоль позвоночника, внезапный холод, бросание в пот, мелкое подрагивание пальцев и заикание, будто в миг все слова забываются, уступая место блаженному ощущению, что заставляет сердце биться чаще. Маргарита была не такой развязной, как молоденькая журналистка из “Правды” — скромная, застенчивая, иногда — молчаливая, но очень добрая и сердечная.

Валерий, проглотив слюну, подошел к девушке и, обхватив ее шею дрожащими пальцами, приблизился к полуоткрытым губам, прикрыв веки.

— Валерий Алексеевич! Валерий Алексеевич! Валерий Алексеевич!!

Валерий окончательно проснулся, подскочив на стуле от громкого крика.

— Прошу прощения, что прерываю ваш сон, но вас уже все ждут.

Ученый, все еще пребывая в странном сне, встал из-за стола, плеснул себе воды в стакан и выпил. Вытер рукавом куртки гбу и ясным взглядом всмотрелся в лоснящееся лицо партийного чиновника.

— Люди все прибывают и прибывают. Теперь сложновато передавать поручения с глазу на глаз, нужно выделить по одному начальнику каждой группе.

— И где вы отыщете столько начальников?

— У вас есть предложения?

Они вышли из штаба.

Валерий достал сигарету из кармашка куртки и закурил.

Двое мужчин стояли под откосом, наблюдая, как стекают на землю ручейки воды, окропляя траву под ногами. Небо затянуло серыми облаками, куда-то медленно плывущими.

— Слава богу, радиоактивные выбросы закончились.

— Это ненадолго.

Пауза.

— Я решил, что будет лучше поделить всех пребывающих на станции людей на две группы. Первую группу возьмет под свой контроль Силаев. Я буду командовать второй. Что-то погодка сегодня бушует. — Щербина достал из куртки берет и надел его на голову. — Скоро Воронин на площадке появиться, он займется дальнейшим планированием работ. Он собирается закупать нужные материалы для постройки объекта “Укрытие”.

— Отлично.

Борис посмотрел на задумчивого ученого и, по привычке заложив руки за спину, прищурился:

— Вы что-то скрываете, Валерий Алексеевич.

Валерий поднес сигарету к губам и, затянувшись, выдержал паузу.

— С чего вы взяли?

— По тебе видно, что тебя что-то гложет.

— Любите вы, Борис Евдокимович, переходить черту вежливости. Надеетесь таким способом получить мое доверие? Я нисколечко не сомневаюсь в вас, товарищ Щербина, но есть вещи, которыми не захочет делиться ни один человек на этой планете. И плюс, я не понимаю, по какой такой причине вас интересуют мои грешки.

— Я не думаю, что у такого человека, как ты, есть грехи.

— Я такой же человек, как и все, не нужно делать из меня святого.

Валерий развернулся, чтобы уйти, но Щербина бросил ему в спину:

— Между тобой и той девочкой явно есть связь. Вы очень сильно похожи.

— И вам всего доброго, Борис Евдокимович.

— Военные прибывают с каждым днем все больше и больше! Нам не хватает помещений, чтобы разместить их всех!

— Твои предложения?

Валерий, сильно намокнув под проливным дождем, вернулся в штаб. С бледно-салатовой куртки ручьями стекала вода. Ему хотелось прогуляться, выплеснуть эмоции, которые он долго держал в себе. Если знаменитый академик Легасов разреветься как маленький мальчик среди подчиненных, то что они о нем подумают?

“Нам прислали слабохарактерного специалиста!”