Eldar Morgot - Звезда Даугрема Страница 6

— Во славу!! — дружно рявкнули бригадники, а косой Курцикс даже притопнул ногой от избытка воодушевления.

Когда агенты, переговариваясь, покидали зал, Герон подошел к задумчиво сидевшему в своем углу Секундусу.

— Отличная работа, — поднял голову помощник. — Впечатляет. Мотивирует.

— Благодарю, — Герон уселся рядом, устало вытянул ноги в щегольских сапогах.

— Хорошее название. Бригада, — продолжал Секундус. — Ты придумал?

— Я, помощник.

— Мы ожидаем. Агентурные сведения. Из Мзума. Необычайно важные. Сведения, куратор. Пища. Для бригадников. Для слухов. Правдивых.

— Вот как? — глаза Герона хищно блеснули. — Я, кажется, понимаю, о чем речь. Это ведь про…

— Не торопи. События, — прервал его Секундус, поморщившись. — Рано. Терпение.

— Я понял, — разочарованно согласился куратор по пропаганде. — Прошу прощения, помощник.

Некоторое время они сидели в тишине, лишь слышно было, как в соседней зале постукивает подошвами часовой.

— Что в Даугреме? — спросил, наконец, Секундус.

— Ничего, — отозвался Герон ворчливо. — Мзумцы контролируют город, их посты торчат на Псее и потешаются над нашими пограничниками. Наглецы!

— Гм, — слабая улыбка тронула губы Секундуса. — Еще?

— Так как в Ашарах триста элигерских солдат, солнечники обошли этот город, когда наступали на Даугрем. Сопротивления почти нет, душевники разбросаны по лесам и горам, лишь Душевный Отряд представляет из себя реальную силу, но он, как тебе известно, помощник, почти не участвовал в боях. Влад Картавый постоянно шлет Ламире письма с просьбой о переговорах и перемирии. Но ответа пока нет. Ламира не может простить ему измены. Он же указывает на невозможность оставаться в стороне, когда мзумские рейды опустошали села, населенные душевниками. Более того, — Герон криво усмехнулся, — не все мзумские солдаты являют собой идеал благородства и честности. Какая-то шайка атаковала деревню, населенную рменами и устроила там настоящую резню. И они…

Куратор запнулся и уставился на еще шире улыбнувшегося Секундуса.

— Не может быть, — протянул он.

Секундус поднял руку, оправил безупречно чистый манжет. Он мог рассказать куратору, что, на самом деле, разгром рменской деревни произошел безо всякого участия спецслужб Элигера. Пьяная солдатня из вспомогательных мзумских подразделений устроила настоящий погром. Видно, кто-то подсказал «героям», что рмены де народ богатый, в сундуках окронов хватает, ну и… Добра нахапали знатно, пару девок снасильничали, а одного старого рмена, что вздумал с вилами на лихоимцев выйти, на эти самые вилы и подняли. Народ в лес подался со страху. Насладившись, большая часть солнечников ушла, нагруженная мешками, как баррейнские верблюды. Некоторые же остались, намереваясь поджечь село. Секундус поднял глаза на восторженно приоткрывшего рот Герона. Да уж, этот бы с удовольствием присоединился к погромщикам.

— Не может быть, — повторил куратор, осклабившись, — господин помощник…

— Может. Дальше.

— Это просто гениально, — не унимался Герон, восхищенно оттопырив губу. — Наши люди, да?

— Дальше!

— Прошу прощения, помощник… Большая часть рменов перешла на сторону мятежников, ушли в леса. И, надо сказать…

— Обман, — пробормотал Секундус. — Ложь. Поверили. Глупцы.

Когда в деревню ворвались арбалетчики и Телохранители, было уже поздно. Черный дым тянулся к потемневшим небесам, скулили изнасилованные девки, перебивая горький вой собак. Разъяренный сержант самолично вздернул нескольких мародеров, арбалетчики пытались успокоить голосивших старух, а пунцовые от стыда Телохранители тщетно рыскали по лесу, охрипшими голосами призывая рменов вернуться…

— Прости, не расслышал?

— Дальше.

— Ах, да… А другая часть рменов, меньшая, по-прежнему лояльна королевской власти. Таким образом, удалось внести раскол в единый народ.

— Добровольцы?

— Барады и ыги усиленными темпами переправляются секретными тропами через границу у Даугрема и сосредотачиваются в лесах вокруг города. Сидят тихо, как мыши. Некоторые, правда, участвуют в стычках, но основные силы никак себя не проявляют. Впрочем, мзумцы довольно беспечны, и это объяснимо — война практически выиграна. Вернее, даже не война, а легкая прогулка по живописным местам. Думаю, в скорейшем времени Ламира смилостивится, выдаст амнистию Владу и его людям, а войска отправит по домам в центральный Мзум. Уже зима, а зимой никто не воюет.

— Зима теплая. В Душевном. Тевадстве, — Секундус деликатно зевнул, прикрыв рот ладонью. — Относительно.

— Верно! — хохотнул Герон. — В противном случае барады с ыгами давным давно перемерзли бы в лесу! Хотя, там все равно морозы! Ну, так, они ж горцы, к стуже привычные.

— Цум?

— Душевное население почти полностью покинуло город. Обошлось без кровопролития, хотя грабежей хватало. Часть домов душевников даже была временно захвачена мзумцами. Кто ж откажется? Однако Ламира выпустила указ, гарантирующий всем душевникам неприкосновенность их жизни и имущества, в который, впрочем, мало кто верит. Королева далеко, а злой сосед-мзумец рядом, ха-ха! Солдаты шатаются по Цуму и не знают, чем заняться. Дисциплина упала, мзумское командование вынуждено ужесточить наказания за пьянство и грабеж. Пару мародеров, по моему, даже вздернули в пример другим. В общем, Ламира должна или вывести войска или оставить их зимовать в Душевном тевадстве. А это деньги, новые провокации и гибель солдат — ведь отряды мятежников не прекратят свои партизанские наскоки. Так что… — Герон многозначительно взглянул на Секундуса. — А когда можно ожидать эти важные сведения из Мзума для моих бригадников?

Секундус потер лысину.

— Скоро, куратор.

— Замечательно, — потер руки Герон. — Тогда, с твоего позволения, помощник, позволь откланяться. Дела, дела и еще раз дела! Жду новостей!

Секундус улыбнулся в ответ и даже поднялся, провожая взглядом деятельного куратора. А когда тот скрылся за дверьми, помощник снова уселся, пробормотав сквозь зубы:

— Подлец.

Цоканье подкованных сапог часового в соседнем помещении умолкло. Но через мгновение возобновилось. Секундус задумчиво осмотрел ногти на руках и вздохнул. Бригадники…

— Говори! — велел Эниох, раздраженно рассматривая низенького соглядатая в сером плаще и такого же цвета широких штанах. Дурное настроение не покидало его уже несколько недель. С тех самых пор, как Главный Смотрящий Гастон Черный разыскал свою сестру. Но где разыскал! В приюте для прокаженных. Глава Тени не спал ночами, часто присутствовал на допросах, а днем запирался у себя в кабинете и почти никого не подпускал к себе. Даже Эниох потерял былое расположение верховного теневика. Хотя… Бывший начальник тюрьмы на Синей Скале взглянул на робко переступающего с ноги на ногу агента в сером плаще, словно увидел того в первый раз. Нахмурился. Нужно взять себя в руки.

— Рассказывай, что видел, — мягко проговорил Эниох. Его маленькие, бегающие глазки прищурились. В камине пыхтел огонь, в комнате стояла духота, но не терпящий холода Эниох даже не замечал этой жары. Чего нельзя было сказать про обливающегося потом шпиона. — Ну, не робей.

— Господин, — соглядатай облизнул губы, вытер пот со лба, — мне велено доложить непосредственно тебе и я…

— Короче, теневик!

— Э…да, господин, повинуюсь… по твоему приказу следил за горничной Даной. Да…уже несколько недель слежу, — с каждым произнесенным словом шпион становился все увереннее, — ничего такого. Но ее матери и в самом деле лучше, судя по всему. Дана познакомилась на рынке с неким доктором и…

Шпион вдруг запнулся и выкатил глаза на дверь, раскрыв рот. Эниох сдержал гнев и оглянулся. В проеме стоял Гастон, опираясь на трость. Глава Тени махнул рукой вскочившему Эниоху и проковылял к стулу. Уселся, положив трость на колени.

— Закрой рот, солдат Тени, — устало сказал он шпиону. На исхудавшем лице Главного Смотрящего блестели красные от недосыпания разноцветные глаза: карий и голубой. — Продолжай. Где, говоришь, Дана познакомилась с этим таинственным лекарем?

Шпион сглотнул, но взял себя в руки.

— На рынке… господин Главный Смотрящий!

— Как это произошло? — Гастон тер переносицу, прикрыв глаза.

— Э… мне показалось, что случайно.

— Вот как?

— Дана поскользнулась, а молодой лекарь успел подхватить ее за руку, иначе б покатилась девка в грязь!

— Надо же, — хмыкнул Черный, не открывая глаз.

— Слово за слово, — продолжал шпион, оживляясь, — и врач (его зовут Меван) узнал про болезнь Беллы, старой горничной, которая…

— Мы знаем, кто такая Белла! — вспылил Эниох.

— Погоди, — поморщился Гастон. — Что ты так кричишь? Продолжай, теневик.