Алексей Васильев - Алый камень Страница 7

Один из копейщиков, сущий мальчишка, бросился на колени, кинув копье на землю.

– Пощадите, умоляю, мы сдаемся, мы… – слова застыли в горле скованного ужасом юноши. Он ничего не мог сказать, лишь беззвучно шевелились губы, силясь произнести хоть что-то.

Фигура остановилась. Пылающий взор блеснул и стал потухать.

– Бегите, – послышался низкий хриплый голос, – прочь отсюда.

Чуть ли не на четвереньках солдаты бросились к воротам. Через мгновение они растворились в ночной темноте.

Фигура оглядела поле бойни. С долей грусти и жалости скользил взгляд алых глаз по изувеченным телам. Но потом взгляд графа поймал кровь, вытекавшую из ран. Она сияла алым светом, в десять раз ярче лунного, погружая остальной мир во тьму. Запах старых елей из ближайшего леса, запах сырой земли, аромат ночного воздуха – все это поглощал неодолимый, пьянящий запах крови. Графа потянуло к ней, она звала его. Мельчайшая частица его сущности жаждала впитать в себя эту эссенцию жизни. Очертания рослой фигуры стали размываться, словно дым, исходящий от пламени.

– Нет, – прозвучал низкий, властный голос. Граф сделал глубокий вдох. Мир снова предстал перед ним во всех красках и запахах. Кровавое наваждение отступило. Высокая фигура графа приняла прежний облик.

– Какая ночь! – произнес Валенкарт. Он оглядел свое потрепанное временем одеяние. – Не подобает графу иметь такой вид! – сказал он с усмешкой. Тьма вокруг него словно обрела форму, раздалась в стороны, принимая очертания богатой черной одежды и длинного черного плаща, полностью закрывавшего всю рослую фигуру графа.

– Надо пойти будить остальных, – сказал сам себе Валенкарт и направился к входу в катакомбы. Длинный плащ развевался за его спиной, словно два черных крыла.

Огромная луна выползала из облаков. Ночные тени стали расти. Сир Нолан все пришпоривал свою лошадь. Быстро проскакал поле. Все чаще попадались высокие кустарники, плавно переходящие в деревья, и неожиданно cир Нолан оказался в лесу. Перед его глазами все еще горели два алых сполоха, летучие мыши и лицо капитана, когда это… чудовище вгрызалось ему в шею. Сир Нолан не смотрел на дорогу, полностью положившись на чутье лошади. Та избрала наиболее короткий путь – тропинку, проходящую через лес.

Отдаленный вой вырвал рыцаря из кошмаров. Лошадь тоже его услышала – испуганное ржание стало тому подтверждением. Сир Нолан пригнулся к шее лошади и прошептал: «Давай, милая, давай быстрее…» Лошадь, то ли поняв его слова, то ли почуяв что-то, ускорилась. Сир Нолан, выворачивая шею, оглянулся назад и увидел, как между стволами деревьев проскользили несколько серых теней метрах в двадцати от него. Громкий вой огласил начало охоты.

Тут одна из теней выпрыгнула на дорогу и приняла очертания громадного волка. Он, сверкая золотистыми глазами и высунув красный язык, догонял лошадь. Сир Нолан, чуть затормозив скакуна, развернулся и сделал стремительный выпад в сторону волка. Серый преследователь не ожидал такого своеволия со стороны предполагаемого ужина и, яростно блеснув глазами, прыгнул на рыцаря. Холодным блеском сверкнула сталь, и голова волка отлетела в сторону.

– А теперь вперед! – лошадь сира Нолана перешла на галоп и оставила далеко позади стаю, лишившуюся вожака. Скакун перешел на рысь. На рыцаря накатила волна усталости. В висках пульсировала глухая боль.

– Нет, надо отъехать подальше, и отдохнем, – сказал сир Нолан себе и лошади, и они поехали дальше.

Глава VII

Вой из низины

Сир Нолан проскакал всю ночь и все утро. Чувство опустошенности овладело им. Сильно гудела голова. Он клевал носом. «Так, надо сделать привал», – подумал рыцарь.

Он спешился. Сир Нолан хотел покормить лошадь, но опасался, что она убежит. Рыцарь вышел из затруднительного положения благодаря веревке, один конец которой он привязал к седлу лошади, а другой к осине. Убедившись, что его скакун не сможет сбежать и при этом вдоволь наестся, сир Нолан решил подумать и о себе.

Устроившись под тенью старого вяза, рыцарь достал из сумки две фляги с водой и вином, кусок солонины, ломоть хлеба и два яблока. Угостив яблоком лошадь, сир Нолан подлил к воде немного вина, дабы убедиться, что не подцепит ничего заразного. Отведав солонины, разломив ломоть хлеба и отхлебнув воды, сир Нолан почувствовал себя лучше и понял, что ему нужно немного вздремнуть. Подложив сумку под голову, рыцарь заснул мертвым сном без сновидений. Кошмары, наконец, оставили его, уступив место забытью.

Он проснулся, когда солнце уже стояло над горизонтом, сияя золотым диском на хмуром небе. «Так, поехали», – сказал сир Нолан, забравшись на лошадь и пришпоривая ее.

Странно, но еда, сон и отдых помогли слегка приглушить горечь прошлой ночи. Изумрудная трава, хмурое небо, деревья, то и дело попадающиеся на пути, словом – все вокруг выражало безмятежность, и сир Нолан внял этому чувству, сливаясь с окружающей природой, забывая о пережитом, не волнуясь о предстоящих трудностях и опасностях.

Тут из развилки на дорогу вышел путник. Он был очень высокого роста, одетый в полностью скрывавший тело потертый серо-зеленый плащ с капюшоном. Путник опирался на дубовый посох.

– Добрый день, – поприветствовал сир Нолан путника. Путник остановился, повернул голову. Его лицо закрывал темно-серебристый шарф, но были видны глаза – карие, с зеленоватыми искорками. Он поклонился и произнес:

– Добрый день, рыцарь! Куда путь держишь?

– Ищу ближайший лагерь королевских войск. Они должны были продвинуться на север, – сказал сир Нолан.

– Война, да, все спешат на войну… Но поблизости ничего нет. Только одинокая таверна, до которой день пути, – добавил путник.

– Благодарю, – ответил сир Нолан, – не желаете ли угоститься, у меня осталось немного снеди, а вы, должно быть, голодны?

– Нет, вы очень добры. И позвольте один совет: не езжайте этой дорогой. Через пять лиг сверните направо, потом вперед и по дороге. Та дорога, которой вы едете, ведет к низине у трех осин. Это место пользуется дурной славой.

– Я ценю ваш совет, но не думаю, что слухи или дурная слава могут мне повредить.

– Я просто вас предупредил. Но если вы не измените скорость или не свернете на другую тропу, то окажетесь у низины уже к вечеру. И я не думаю, что встречать там ночь – это лучшая идея. Остерегайтесь ночи, рыцарь, берегитесь ее порождений, – с этими словами путник скрылся за деревьями.

«Еще один сумасшедший», – сказал бы сир Нолан, если бы не опыт вчерашней ночи. После непродолжительного внутреннего спора рыцарь рассудил, что раз он пережил встречу с тем чудовищем, то какая-то низина ему нипочем. Хотя сердцем он ощущал смутную тревогу.

Повинуясь внутреннему чувству, рыцарь оторвался от своих мыслей и внимательно оглядел окружавшее его место. Что-то странное было в этом краю: днем под лучами солнца он казался отчужденным, словно спящим. Ни птиц, ни зверей, ни какой-либо другой живности, привычной для такой местности, рыцарь не заметил, словно их кто-то выгнал или истребил.

– Только из-за зверей не хватало волноваться, глупости, – подумал сир Нолан. Но внутренний голос ему возразил:

– Вчерашний граф – тоже глупости? Перебитый гарнизон – тоже глупости?

– Это просто дорога, я просто буду ехать по дороге, и все. Я рыцарь, а не лесник, пусть лесник ломает голову над исчезновением зверья, – заверил сам себя сир Нолан. Занятый своими мыслями, он не заметил, как солнце зашло за горизонт, одаряя прощальными розовыми сполохами фиолетовое небо. Стемнело.

Сир Нолан пришпорил лошадь. Стало холодать. Налетел сильный, пронизывающий до костей ветер. Он глухо завывал, подобно вышедшему на охоту зверю. Темные тучи неумолимо наползали, закрывая собой луну.

Рыцарь поежился. Ему стало как-то не по себе. Ему чудилось, что он слишком выделяется. Он словно чужой здесь, слишком теплый, слишком живой… Лошадь тоже это почуяла и стала беспокойно фыркать и хлопать ушами.

Сир Нолан разглядел вдалеке три высокие осины по левую сторону от дороги, правая сторона которой уходила вниз, дальше во тьму. Рыцарь понимал, что надо делать привал и устраивать ночлег. И он, и лошадь устали. Спина ныла, руки сводила судорога. Глаза слипались. Сир Нолан подъехал к осинам. Высокие, темные, они казались высохшими и мертвыми. Ветер раскачивал голые верхушки, отчего деревья скрипели, словно зубы злобного старика, выгнанного из дома в холодную ночь. Сир Нолан подошел к низине. Та уходила дальше вниз. Судя по запаху, на ее дне было небольшое болото. Но там было так темно, что ничего нельзя было разобрать. Когда сир Нолан приблизился к краю, он услышал страшный звук. Протяжный, глухой, он был похож на вой расстроенной трубы, в нем ясно читались отчаяние и злоба.

Внутри у рыцаря все похолодело. Его передернуло. Из глаз против его воли потекли слезы. Лошадь испуганно заржала; храпя, она чуть не вырвала узду из рук сира Нолана. Он перехватил ее и похлопал лошадь по спине: «Это всего лишь болото, это просто болото…» Сир Нолан слышал, что болото может издавать такие звуки. Но это казалось живым.