Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Книга 1. Проклятие болот Страница 7

– Кого везете? – спросил начальник караула возницу, когда в воротах появилось несколько телег, накрытых рогожами, под которыми угадывались лежащие тела, в сопровождении полусотни гвардейцев.

– Не твое дело, – бросил ему гвардейский сотник, – твое дело открыть ворота, и закрыть после нас. А излишне любопытный, пусть это будет даже начальник караула, может быстро язык свой во-он там увидеть! – и сотник указал на большой крюк, торчащий из стены, к которому крепили цепи, растягиваемые поперек дороги как дополнительную преграду в ночное время.

– Ты знаешь, с кем говоришь, ты, сын шакала? – воскликнул оскорбленный до глубины души начальник караула, – я – Ур-Лума, начальник городской стражи! Только из уважения к персоне правителя нома, лично просившего меня, сегодня я сам замещаю начальника караула! Меня касается все, что делается в городе и все то, что туда въезжает! А мозги вправить любой гвардейской крысе я смогу, и очень быстро! – с угрозой проговорил он и, пока сотник с перекошенным от ярости лицом пытался что-то ответить, но из перехваченного горла исторгал лишь сдавленное мычание, сдернул рогожу с ближайшей повозки.

В повозке на спине, без всякой подстилки, закрыв глаза, лежал гигантского роста человек, почти без одежды, в одной лишь набедренной повязке. Руки и ноги его были скованы толстыми тяжелыми цепями, настолько длинными, что они были пропущены под повозкой снизу и затем большие кольца, которыми цепи заканчивались, были еще и замкнуты на железном обруче, закрепленном на поясе гиганта. Если бы он каким-нибудь образом попытался бежать, пришлось бы тащить на себе всю повозку вместе с лошадью. Колеблющийся свет факелов лишь подчеркивал каждую черточку атлетически сложенного тела, хотя и усыпанного многочисленными кровоподтеками и царапинами с запекшейся кровью.

– Сотня, ко мне! Взять эту сволочь! – возглас сотника, которому наконец-то удалось пригасить приступ ярости настолько, чтобы суметь отдать команду, тут же был перекрыт командой начальника городской стражи:

– Стража, сюда!

Из караульного помещения, располагающегося здесь же, у ворот, высыпали стражники в полном вооружении. Во всех городах страны все без исключения недолюбливали заносчивых «бессмертных» и были рады при случае намять им бока. Здесь же явно назревала драка, именно с гвардейцами, и стражники только и ожидали команды пустить кулаки в ход.

– В чем дело, Ур-Лума? Опять что-то не поделил с доблестной гвардией сотника Шар-Карена? – в освещенном проеме ворот появились две фигуры, оказавшиеся Орагуром и Пиригоном. За их спинами выстроились телохранители.

– Все в порядке, господин советник, обычное дело, – склонившись, произнес Ур-Лума.

– Как же, обычное, – засмеялся Пиригон, – в его голосе столько сожаления что мы с вами, советник, явились не вовремя, что я не удивлюсь, если завтра правителю нома доложат о парочке грандиозных драк в городе.

– Пропусти их, Ур-Лума. В конце концов, они выполняют мою просьбу – никого не подпускать к повозкам, – улыбнувшись, произнес советник.

– Его что, в бочке с горы спустили? – с удивлением спросил начальник городской стражи, показывая на повозку, в сопровождении гвардейцев уже двинувшуюся в сумрак слабо освещенных улиц города.

– Вроде того, – засмеялся Орагур, – ты же знаешь этого Пирта, бывшего комедианта, а он мастер на придумки. Когда вот этого, – он кивнул на удаляющуюся повозку, – не смогли взять, удивительно крепким бойцом оказался, Пирт опустил тихонько длинную веревку за его спиной, привязал ее к седлам и подсек его сзади, с обеих сторон погнав коней вперед. Катился, что перекати-поле. Другой бы на его месте душу отдал, а этот ничего, держится, даром что такой здоровый!

– Все прошли? Закрывай ворота! – скомандовал Ур-Лума после утвердительного кивка Пиригона.

По несколько стражников навалились на распахнутые створки ворот. Те нехотя медленно тронулись навстречу друг другу. Толкающие удвоили усилия, и створки ворот, набрав необходимую инерцию, без задержек пройдя оставшийся полукруг, сомкнулись. Когда два толстых окованных бруса были задвинуты в специальные гнезда, распахнуть ворота стало невозможно, только если выбить ударами тарана, да и то надо было бы крепко постараться для этого даже без сопротивления их защитников.

Затем четверо стражников подбежали к большому деревянному колесу с торчащими ручками и, отпустив стопор и тормозя весом своих тел, дали колесу возможность вращаться.

Оно пришло в движение, начав разматывать толстый канат, намотанный на барабан, являющийся продолжением колеса, и, перекрывая проем ворот, из высокой надстройки над ними по специально устроенным в стене пазам вниз медленно опустилась окованная бронзовыми полосами решетка, служащая дополнительной преградой для врагов.

Если бы нападавшие и смогли каким-нибудь чудесным образом преодолеть ров, прорвать первую преграду – сами ворота, то вторая преграда – решетка – была куда более сложной для преодоления. И в самом деле, никаким тараном разбить ее нельзя, об нее сломает зубы любая пила. К тому же она не является препятствием для стрел обороняющихся.

И, наконец, стражники, синхронно вращая за ручки два огромных деревянных барабана, навивая на них звенья толстых кованых цепей, уходящих к блокам, закрепленным в проемах вверху башни, подняли снаружи к воротам, закрывая их как дополнительной защитой, дальний конец моста, переброшенного через глубокий ров.

Удовлетворенно хмыкнув, советник повернул коня и, прощально махнув рукой склонившемуся начальнику городской стражи, вместе с командующим «бессмертными» в сопровождении телохранителей направился вслед за ушедшими повозками.

– Рановато советник появился, не правда ли, ребята? – с сожалением произнес Ур-Лума, – лишил вас такого удовольствия – намять бока гвардейским выскочкам.

Находящиеся вокруг стражники рассмеялись.

– Ничего, рога им еще не раз поотшибаем, – произнес один из них, вызвав этим новый взрыв веселья.

– Ну, все! – скомандовал наконец начальник городской стражи, – повеселились – и будет!

Вслед за этим бóльшая часть стражников, пересмеиваясь, скрылась в караульном помещении, остальные поспешили на места согласно караульному расписанию.

Вскоре факелы погасли, и городские стены и караульное помещение закутались в

прохладные легкие одежды летней ночи. Лишь крики ночных птиц да тяжелые шаги изредка перекликающейся ночной стражи нарушали наступившую тишину.

7.

Под призрачно-голубым светом, изливаемым на землю огромной луной, все вокруг казалось спокойным и умиротворенным. Легкий ветерок наконец-то принес долгожданную прохладу изнывающей от дневного зноя земле. Ожили и слегка подрагивали желто-бурые в свете дня, иссушенные всепожирающим солнцем, а сейчас сказочно-голубые листья деревьев. Отдавая тепло, удовлетворенно потрескивая, жадно напитывались прохладой стены домов. В воздухе с почти неслышным писком вырисовывали замысловатый рисунок летучие мыши, стремясь до дневной жары успеть собрать и принести в гнезда своим малышам вкусных жучков и букашек.

Даже лошади, и тянущие по узким улицам повозки, и несущие всадников, окружающих эти повозки, повеселели. Если раньше они еле брели, с трудом переставляя ноги, понурив головы, и никакими силами нельзя было заставить их хоть немного прибавить ход, то теперь они посвежели, пошли быстрее, гривы весело замотались в такт шагам.

Изредка улицу перекрывала натянутая поперек ее цепь, охраняемая постом из нескольких стражников. Это никого не удивляло – обычная ночная предосторожность. После предъявления ночного пропуска цепь опускалась, и группа всадников с повозками продвигалась дальше. Наконец, путь подошел к завершению – они вступили на большую площадь. Впереди, на другой ее стороне, в бледном свете луны отчетливо вырисовывались контуры высокого здания городской ратуши с полукруглой пристройкой в одной из ее сторон. Справа, на другой стороне площади, располагался ярко освещенный, несмотря на поздний час, дворец правителя нома. Еще не все строительные работы в нем были завершены, но уже сейчас было видно, что он будет ярчайшим украшением города.

Кирионис, правитель нома, избравший новой резиденцией Ларсу, уже вовсю обживал свой новый дворец, и именно сюда и направились Орагур и Пиригон, отдав последние приказания и отделившись от группы всадников, сопровождавших повозки с пленниками. Перед парадным входом во дворец их встретил сам Кирионис, мужчина средних лет с бронзовой кожей, безбородый и безусый, с выщипанными бровями и коротко подстриженными по моде времени прямыми черными волосами.

– Поздравляю, господин советник, – произнес он, обращаясь к советнику, – наконец-то с проклятыми шайками покончено. Ваш гонец с извещением о победе прибыл поздно вечером, и я сразу же отослал депешу правителю. Кстати, его племянник, номарх Сарниус, здесь, вон только отъезжает колесница, на которой он прибыл, – вполголоса добавил он.