Мари Сойер - Дело ведьмы Страница 8

Она решила покинуть этот город, не медля ни минуты. Кое-как дойдя до гостиницы, она расплатилась за ночлег и, побросав в дорожный мешок все свои нехитрые пожитки, спешно уехала, предварительно покормив и вычистив Блейка и попросив в дорогу молока для себя и котёнка. Оседлав жеребца, она поскакала во весь опор и была такова. Ветер нещадно бил по лицу, словно намереваясь отговорить девушку от задуманной мести. Она отправилась к знахарке Марж, живущей в её родной деревне и, по мнению людей, знающей, как лечить и даже вызывать многие болезни. Встречаться с матерью и отцом, не так давно хотевшими отправить её в монастырь, у девушки не было ни малейшего желания. Она провела в пути ровно двое суток, сделав всего три остановки, чтобы перекусить самой и дать отдохнуть коню. Наконец-таки, добравшись до деревни, много лет бывшей ей домом, Ванда испытала ещё одно потрясение. Количество домов уменьшилось чуть ли не вдвое, зато свежих могил на кладбище стало ровно в два раза больше.

Всадница пустила коня шагом и ехала вдоль деревни, с ужасом оглядывая то, что хотя бы на первый взгляд казалось прежним. Увидев церковь, всего несколько недель назад являющуюся центром жизни небольшого поселения, а сейчас стоящую с окнами, забитыми досками, она почувствовала, как сжимается её сердце и, решив, что беда случилась с отцом, с тяжёлыми мыслями отправилась в родительский дом. Ей довольно долго пришлось стучать в дверь, прежде чем мужчина, еле стоявший на ногах от количества поглощённого горячительного, открыл её. При ближайшем рассмотрении он оказался отцом нашей героини.

— Папа?

— Возможно, а вы кто? Впервые вас вижу.

— Но, папа, это же я, Ванда!

— А-а, вернулась, чёртова девка.

— Я могу зайти или мне поискать ночлег в другом месте?

— А, чёрт с тобой! Заходи! Всё равно в этой проклятой деревне никто не откроет дверь после заката.

Войдя в дом и оглядевшись по сторонам, Ванда пришла в ужас. Всё, что прежде создавало хоть малейшее подобие уюта, исчезло. Занавески с окон, вязаные скатерти со столов, многочисленные вазочки и фарфоровые фигурки — всё исчезло без следа.

— Папа, а где мама? Почему она не выходит?

— А и в самом деле: почему? — возмутился человек, которого Ванда всё с большим и большим трудом могла назвать своим отцом. — Эй, Кэт! Иди сюда, негодница!

На зов явилась молоденькая девушка, по виду не старше самой Ванды.

— Ну вот, милая, знакомься, — произнёс глава семейства и нежно обнял девчонку за плечи, — это моя дочь, а теперь и твоя падчерица, Ванда.

Девица презрительно сморщилась, наша героиня тоже не осталась в восторге.

— Папа, а где мама?

— Мама? А-а, мама! А мама того… на погосте.

— Как?!

— Просто! На погосте, в могиле, лежит в широкой домовине! — произнеся это, бывший священник расхохотался, а потом уже абсолютно серьёзно произнёс:

— Умерла. Парвати умерла девять дней тому назад.

Ванда в негодовании выбежала из дома и что было сил хлопнула дверью.

— Лучше уж ночевать на улице под проливным дождём, чем под одной крышей с тобой! — выкрикнула она и ещё пару раз пнула ни в чём неповинную дверь. Поняв, что спокойного ночлега на сегодня не предвидится, девушка решила заняться тем, что привело её сюда. В тот момент, когда она постучала в дверь местной знахарки, уже вовсю шёл ливень и холодные капли быстрым ручейком сбегали по спине. Дверь открыла маленькая девочка, не знакомая нашей героине.

— Привет, мне нужна Марж, она здесь?

Из глубины дома донесся голос знахарки:

— Входите и подождите пару минут, я занята.

Ванда послушно прошла в комнату и уселась на деревянный стул. Несколько минут спустя появилась и сама хозяйка, удивлённо вскрикнувшая при виде своей гостьи:

— О Господи! Ванда! Какими судьбами! Вот уж и не думала, что мы ещё когда-нибудь встретимся.

— Здравствуй, Марж, не хотела бы тебя огорчать, но цель моего визита к тебе, к сожалению, очень далека от радостной. Понимаешь ли, мне нужна…

Тут Марж предостерегающе поднесла к губам указательный палец, призывая Ванду замолчать.

— Милая, никогда не стоит говорить о своих надобностях при посторонних.

Несколько секунд спустя она позвала громким и требовательным голосом:

— Мэри, иди сюда! Быстрее!

В комнату вбежала девочка, не так давно открывшая Ванде дверь.

— Знакомьтесь, милочки. Это моя ученица Мэри, ну а ты, — обратилась она к ней, — наверное, уже поняла, что мне и моей гостье надо поговорить. Ты можешь идти домой. Ступай.

Мэри присела в лёгком поклоне и быстрой тенью выскользнула за дверь. Марж повернулась к девушке и поинтересовалась:

— Ну, и что же привело тебя ко мне? Я слышала, что ты навсегда покинула это место.

Ванда, не таясь, рассказала обо всех своих злоключениях, начиная с того дня, когда покинула отчий дом, и заканчивая настоящим моментом и, собственно, той самой просьбой, которая привела её под эту крышу.

— Марж, понимаешь, мне нужна одна вещь, даже не вещь, не знаю, как это назвать…

— Ванда! Я тебя умоляю, говори быстрее!

— В общем, мне нужна чёрная смерть!

Чашка, которую всё ещё сжимала знахарка, выскользнула из её рук и с негромким звоном развалилась на десяток осколков.

— Зачем?

— Они убили тётю Фелицию и Марту. Я не могу! Мне просто необходимо отомстить!

— Ванда, ты, наверное, понимаешь, что чума — это не банальный насморк. Она может унести тысячи и тысячи людей, ничуть не повинных в смерти твоих близких! Посмотри на деревню, которую ты не так давно оставила.

— Марж! Они забили мою тётю и единственную подругу камнями, словно собак, а ты ещё говоришь об их невиновности!

— Да, я говорю о невиновности! Поверь, мне безумно жаль Фелицию и ту девочку, но подумай, сколько в этом городе девочек, похожих на Марту. Разве они бросали камни в твоих близких? Нет? И после этого ты всё ещё хочешь получить то, что обречёт всех этих детей на долгую и мучительную смерть. Прости, Ванда, но я не могу тебе помочь!

— Неужели, если бы ты оказалась на моём месте, ты бы не горела желанием отомстить?! Я просто не могу! Я не хочу в это верить!

— Ванда, понимаешь, владение некоторыми знаниями налагает на тебя очень большую ответственность. Я — знахарка и именно поэтому не могу насылать направо и налево болезни, убивающие миллиарды ни в чём не повинных людей. Я должна помогать людям, а не истреблять их.

— Жаль, наверное, я действительно зря приехала. Я думала, что ты хотя бы поймёшь меня.

— Прости, я могу понять, как тебе сейчас тяжело, но я не могу тебе ничем помочь. Ты не хочешь наказания виновных…

— Хочу!

— …ты хочешь смерти тысячи невинных людей. Я не могу тебе дать то, о чём ты просишь. Если это всё, то я думаю, что нам лучше распрощаться прямо сейчас.

— Хорошо. Я не стану тебя утруждать.

— Ванда, поверь, я абсолютно искренне желаю тебе удачи, но помочь я тебе не могу, прощай.

— Спасибо и на этом, — произнесла девушка и, пустив коня во весь опор, умчалась.

Проливной дождь холодными упругими струями заливался за воротник, мешал любым попыткам ускорить шаг. Спустя несколько часов Блейк начал увязать в глине. Теперь Ванда уже была вынуждена признать, что дальнейшие передвижения волей-неволей придётся отложить, в лучшем случае до утра. Остановив измученного коня около заброшенного дома, она попыталась открыть дверь, забитую досками. Неожиданно легко дверь поддалась, и Ванда с удивлением заметила, что доска была без гвоздей. Остались лишь шляпки, а острия кто-то вытащил.

Она вошла в бедно обставленную, но довольно чистую комнату. Из всей мебели там находились только кровать, очень жесткая и неудобная, и стол на редкость колченогий. Ни в одном углу Ванда не встретила икон, что её очень обрадовало. О том, что жилище принадлежало одинокой женщине, можно было понять по одной тарелке, обнаруженной во всей комнате, и вязанию, то ли забытом, то ли специально оставленном на кровати. Она побродила по дому, прекрасно понимая, что это невежливо, но ведь у неё не было выбора, ведь возвращаться на улицу, где бушевала гроза, ей совсем не хотелось. Сделав обход жилища, девушка открыла для себя ещё одну немаловажную истину: хозяйка не только одинокая, но и пожилая женщина. Потрёпанная шаль, деревянные ложки, забытые в самых неподходящих для них местах, абсолютно бесстыдно говорили о бедной и одинокой старости. Острый укол жалости, чувства, которого она уже давно ни к кому не испытывала, пронзил всё её существо. Она успела быстро прибраться в доме, приготовить нечто, отдалённо напоминающее еду, и очень старательно начать довязывать носок, находившийся на спицах, как вдруг услышала тихий скрип входной двери. Сама не зная?? почему, Ванда быстро нырнула под стол, стоявший в центре, и тут же услышала голос хозяйки.

— Если ты думаешь, что сможешь спрятаться под столом, на котором даже нет скатерти, то ты глубоко заблуждаешься, я тебя прекрасно вижу!