Владимир Свержин - Змея в изголовье Страница 8

– Тогда, может, протрубить в рог и ожидать, пока неверные сами распахнут перед нами ворота и с поклоном вынесут Чашу? – насмешливо скривился рыцарь пылающего камня.

– Может, и протрубим.

– Как скажешь. Но для начала пусть люди Тиграна поднимутся наверх.

Ричард внимательно поглядел на башню, уже едва видимую на фоне темного неба. В этих землях вообще закат наступал как-то внезапно, совсем не так, как в родном Йоркшире. На боевой галерее цитадели горели факелы – единственный свет в округе. Каменная твердыня напоминала сказочного великана, озирающего округу множеством сверкающих глаз.

Рыцарь повернулся к горбоносому предводителю туркопилье:

– Прикажи своим людям быть тихими, будто тени. Лишь когда окажутся у подножия башни, пусть подадут знак – двойной крик ворона.

Саид не понимал, о чем говорят франки, но по жестам предположил, что речь идет о штурме башни. Так, это вполне согласовывалось с его планами. Там, наверху, каменная твердыня попросту не имела ворот. Так что кучке франкских воинов с их шакалами не взять цитадели, даже если каким-то чудом им удастся взобраться на вершину. Они окажутся в западне и все сложат там головы. Остальных прикончат стражи, наверняка уже спешащие на помощь. Он увидел, как высокий сероглазый рыцарь с серебряным львом на щите отдает команду Тиграну. А тот, в свою очередь, командует на гортанном киликийском наречии, и пятеро всадников спешиваются и бегом устремляются к вырубленным в скале ступеням.

«Пятеро – это маловато, – с досадой думает Саид, – но выбора нет, пора действовать». Он спешивается, показывая знаком охраннику, что ему нужно отойти «за камень», снимает с головы длинный жгут, удерживающий накидку, спасающую от опаляющего жара, и через несколько мгновений как ни в чем не бывало возвращается назад. Приблизившись к охраннику, он манит его к себе, словно желая посекретничать. Туркопилье наклоняется, жгут змеею обвивается вокруг его горла. Саид быстро поворачивается на пятках, выдергивая туркопилье из седла и закидывая его себе за спину. Обреченная жертва надсадно хрипит, пытаясь ослабить удавку, дергает в воздухе ногами. Однако, как бы ни бежал он, не касаясь земли, ему уже не догнать собственную душу. Все заканчивается так быстро, что даже конь, загораживающий от всех прочих сцену убийства, не успевает повернуться. Впрочем, крестоносцам сейчас не до него, их взгляды устремлены вверх – над башней в темное небо взвивается длинный язык пламени.

– Нас заметили! – уже не скрываясь, кричит Ричард. Но до поры до времени башня продолжает безмолвствовать: ни воинственных кличей, ни звона оружия – ничего, что так ожидаемо и привычно франкским воинам в таких ситуациях. Однако стоило нескольким воинам приблизиться к лестнице, высеченной в скале, вылетевшие невесть откуда стрелы вмиг уложили их наземь. Крошечный гарнизон даже не помышлял о капитуляции и имел для этого весьма серьезные основания.

Саид хорошо представлял себе, что сейчас происходит в башне и подземельях, знал, чего ждут бдительные стражи. Однако у них было свое дело, у него – свое, и оно не терпело даже самого малейшего промедления. Вытащив из-за пояса мертвого противника кинжал, он скользнул в темень и появился, будто вырос из-под земли, возле выкрестов-аравийцев, стерегущих Амину. Одно короткое движение – два перерезанных горла, два трупа рухнули наземь, не успев издать ни звука.

– Скорее! – шепнул Саид, хватая девушку за руку. – Скорее убегаем!

Дочь кади не заставила себя долго упрашивать. Они помчались прочь от увлеченных предстоящей схваткой франков, торопясь как можно быстрее исчезнуть из поля зрения врагов. Бежать пришлось недолго. Саид остановился возле какой-то невзрачной, едва заметной в темноте осыпи, слегка поднапрягся и поднял с земли широкий плоский камень, открывая узкий лаз, в котором человек мог с трудом передвигаться даже на четвереньках.

– Давай, полезай сюда!

– Но как же, ведь…

– Ничего, давай! Потерпи, дальше будет шире. – Он легонько подтолкнул Амину к темному провалу. Девушка с восхищением и благодарностью глянула на спасителя. Она хотела еще что-то сказать, но молодой воин лишь командовал: – Давай, давай, поторопись!

Девушка, скрючившись, начала спускаться в тайный ход. Спустя короткий миг за ней последовал молодой хранитель. Прежде чем опустить камень на место, он внимательно огляделся вокруг, проверяя, нет ли преследователей, и, никого не заметив, удовлетворенно оскалился в хищной ухмылке.

Он не видел и не мог видеть, как после этого действия от ближайших камней отделилась едва заметная в темноте фигура и неслышно скользнула к лазу. Внимательно оглядев крышку, человек выпрямился и, сложив руки у рта, трижды громко крикнул вороном. Два раза длинно и один коротко. Сэр Генрих Бекенстон удивленно поглядел на лорда Ричарда:

– Фудзивара подает сигнал. Что-то не так. Я возьму людей и проверю.

– Сделай любезность, – кивнул рыцарь серебряного льва. – И береги себя, сарацинские шакалы – мастера всякого коварства.

– Ты больше не пытаешься внушить мне, что нам следует быть любезными с этими тварями?

– Они делают свое дело, и нам не переубедить их, покуда мы не войдем в крепость. А раз так, значит, нужно сделать это как можно скорее.

Лабиринт подземных тоннелей напоминал паучью сеть, разветвляясь и предоставляя на выбор неосторожно забравшемуся сюда все новые коридоры, уходящие все глубже под землю, внезапно оканчивающиеся глухими тупиками. В незапамятные времена могущественных египетских фараонов здесь были медные копи. Потом, когда месторождение иссякло, оно было заброшено. А изъеденные подземельями скалы остались невостребованным наследием, вплоть до той поры, когда здесь появилось святилище.

Саид хорошо знал единственную верную тропу в лабиринте. За годы, проведенные тут, он мог бы отыскать нужный путь с завязанными глазами. Но этого не требовалось. Спустившись под землю, он быстро нащупал заветный уступ и нашел там все то, что ожидал найти: заправленную маслом светильню и огниво. Еще мгновение – и слабый огонек запрыгал на фитильке, отбрасывая на стены мечущуюся тень.

– Пойдем быстрее, – заторопил он, хватая Амину за руку. – Только наклоняйся, чтобы не удариться. Давай же! Идем! – Он резко потянул девушку за собой, не давая ей опомниться. Спустя некоторое время тоннель, прежде опускавшийся, начал подниматься вверх, и высота потолка уже позволяла двигаться во весь рост. Саид все торопил спутницу, будто сама смерть гналась за ними. Когда из темноты навстречу молодому воину неожиданно выступили две статные фигуры, Амина вздрогнула. Обнаженные сабли в их руках не предвещали ничего хорошего. Она было попыталась выдернуть руку, но Саид бросил что-то скороговоркой на каком-то странном наречии, один из воинов кивнул, затем разве что не силой втолкнул ее в открывшийся вдруг посреди каменной толщи дверной проем.

Саид, Амина и молчаливые стражники очутились в сравнительно небольшой зале, в дальнем краю ее красовалось вырубленное в каменной толще кресло, устланное толстым ковром. В кресле, будто на троне, восседал седобородый старец с лицом мрачным и величественным. Запавшие глаза старика глядели обжигающе недобро. В детстве Амина уже видела этого человека – правда, тогда в бороде его было еще немало черных прядей. Тогда он приезжал в их селение во главе отряда стражей. А спустя несколько лет отец почтительно сказал, что их давешний гость нынче принял жезл власти из одряхлевших рук прежнего Великого хранителя.

Сейчас он смотрел и будто не узнавал девушку.

– Что скажешь, Саид? – сухо поинтересовался владыка подземелья.

– Ты велел мне доставить дочь кади. Вот она.

– Ты выполнил мою волю, Саид, – недобро процедил Верховный хранитель. – Но для чего ты привел врага в наши земли?

– Я должен был исполнить приказ, о просветленный. А для этого должен был остаться в живых и сохранить ее жизнь. Сейчас гяуры в западне: пока они будут ломать зубы о сторожевую башню, наш отряд подоспеет и изрубит их в прах. Так что и воспоминания не останется о чужаках, и некому будет даже рассказать, куда исчезли эти порождения шакалов.

– Всегда остаются следы, – коротко бросил премудрый Джемаль и сделал знак стражам выйти. Те склонились, подошли к двери, потянули скрытый в стене рычаг. Но едва каменная створка повернулась, один из них рухнул наземь с разрубленной головой. Второй сполз по каменной стене, а на груди его расползалось кровавое пятно.

– Ты прав, Какубо, здесь у них логово! Ату их! Возьмем зверя!

Рыжий, как пламень факела, рыцарь ворвался в залу, держа перед собой окровавленный поясной меч.

– Слава богу, хоть тут не крысиная нора, есть где разгуляться!

Должно быть, зная любовь соратника к разухабистой схватке, тот, кого рыцарь назвал Какубо, качнулся и исчез за спиной грозного воителя. За сэром Генрихом в дверной проем ворвались его оруженосцы и боевые слуги, готовые изрубить всякого, кто станет у них на пути.