Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо Страница 9

– Как ты сумел за такое короткое время выучить их язык? – обретя дар речи, спросил Пирт.

– Я не выучивал его. Я его знал. Он вдруг просто родился во мне. Не знаю, откуда и как.

– А что ты ему сказал?

– Просто поблагодарил за ужин и попросил принести обыкновенной воды, чтобы умыться. Он ответил, что мы здесь в полной безопасности и можем положиться на него.

– Оказывается, интересная у нас компания, – заметил скандинав, – есть будущий энси в сопровождении хотя и маленького, но все же собственного войска – «бессмертных», есть царевна – ведь ты дочь вождя, по сути, царя народа олиев, а, значит, царевна; есть главарь шайки разбойников, вдруг превратившийся в сына правителя провинции, с собственным телохранителем, есть веселый циркач.

– И есть авантюрист с большой дороги, который оказался там, где не надо, и от этого влип в неприглядную и опасную историю, – под общий смех добавил Орагур.

– Пусть будет так, – благосклонно кивнул головой скандинав, – хотя ты первый, кто безнаказанно назвал меня авантюристом. Но наше то, что ты называешь авантюрой, на глазах приобретает совсем иной оттенок. Очень похоже, что здесь назревает грандиозная драка, и что нам, благодаря новоявленному сыну правителя, никак не удастся остаться в стороне от нее.

– Да, – кивнул головой Орагур, – его появление, если старик пастух прав, легко может спровоцировать народ на восстание против миркутян. Мы же ничего не знаем об обстановке в городе, кто там чем дышит.

– Ты опять намекаешь на очередную разведку? – спросил скандинав, а когда Орагур утвердительно кивнул головой, добавил: – Ты абсолютно прав. В городе обязательно надо побывать и узнать, что там творится. И на сей раз пойдут туда те, кто знает язык – Гардис и Олиона. Их задачей будет просто пройтись, осмотреться и попробовать найти способ перебраться через пролив. Гардис, категорический приказ: не ввязывайся в драку. Ни под каким предлогом. Ты понял? Разведка, и только разведка. Наша цель все-таки не эта местность, а земля олиев. Отправитесь утром. Попросим помочь вам этого пастуха, а мы ему тем временем поможем пасти стадо.

В это время, держа большую бутыль, сделанную из высушенного пузатого растения и наполненную холодной водой, вошел пастух.

– Узнай у него, почему на перевале лежат убитые, – попросил Орагур.

– Два дня назад днем мимо прошли с полсотни солдат храмовников. А вечером возвращались назад. Несли с собой с десяток своих убитых и полдесятка раненых. Прошли мимо злые и даже ничего не отобрали, как делали обычно.

– А пленников с собой не вели? – затаив дыхание, спросила Олиона.

– Нет, никого, я бы увидел, – ответил пастух.

Олиона с облегчением вздохнула.

– Кстати, – добавил скандинав, – спроси пастуха, что это за животные.

– Я это знаю и сама, ведь я из этих мест, – сказала она, – их называют альпы, с их помощью перевозят грузы, они дают шерсть для одежды, ведь зимой в горах очень холодно, дают молоко и мясо.

– Тогда растолкуйте пастуху, что нам нужно от него завтра поутру.

Пока Олиона с Гардисом разговаривали с пастухом, остальные путники вышли из хижины. Снаружи было уже темно. Яркие созвездия имели конфигурацию, совершенно отличающуюся от привычной, и ориентироваться по ним не взялся бы никто из присутствующих. Полная луна висела над городом, освещая землю желтоватым светом. Далеко в городе редкие ряды огней уходили от порта по направлению к группе освещенных самых высоких в городе зданий, а также к еще ярче освещенному храму Черной Змеи.

– Интересно, а там что у них? – спросил Орагур, показывая направо.

С правой стороны от храма склоны ближайшей к нему горы, чьи контуры угадывались в неярком лунном свете, также были покрыты множеством огней.

Сзади послышалась певучая речь – Олиона, Гардис и пастух также вышли из хижины наружу.

– Город называется Ацатекуан, что переводится как расположенный на морском заливе. А огни не гаснут ни днем, ни ночью, – переводила девушка, – из этой горы непрерывно сочится ее кровь, черная и густая. Много лет назад, еще до его рождения, ее подожгли, и она вытекает и горит до сих пор. Только служители храма имеют право собирать ее. Ее заливают в большие каменные чаши, опускают фитиль, поджигают его и таким образом освещают порт и дороги в районе, где живут самые богатые пособники миркутян, а также к храму и сам храм. В общем-то любой может купить у храмовников кровь гор, заливать ее в лампады и использовать для освещения. Вот только далеко не каждый может это себе позволить. Раньше гора принадлежала всем. Любой мог набирать кровь гор столько, сколько ему надо. С появлением храмовников эта гора объявлена священной и доступ к ней закрыт. А если кто-то сам попробует набрать кровь гор, то это карается тем, что виноватого приносят в жертву богу Черной Змеи. Жертвоприношения же происходят вечером и ночью в день полнолуния, то есть начнутся завтра. Но все равно находятся смельчаки, ухитряющиеся тайно набирать кровь гор и тихонько снабжать ею жителей, и даже увозить на лодках через пролив к олиям.

– Спроси его, – тут же встрепенулся скандинав, – может ли он познакомить нас с такими перевозчиками?

– Он знает такого человека. Днем в городе в корчме, недалеко от пристани, с ним можно будет переговорить.

– Значит, завтра так и сделаем, – заключил скандинав, – давайте теперь спать. Хоть мы и у друзей, однако мало ли что. Поэтому дежурство в обычном режиме.

В хижине на полу пастух набросал шерстяные одеяла. Гардису же были предложены несколько уложенных друг на друга ковров, которые он тут же переуступил Олионе, на которых она с наслаждением и растянулась.

Рано утром, едва красное солнце выкатилось из-за гор, все были уже на ногах. После плотного завтрака Гардис, Олиона и пастух начали собираться в город. Пастух подозвал стадо альп, выбрал из него трех крупных животных. Из погреба, расположенного позади хижины, он достал несколько кругов сыра, завернул в материю и перебросил их через спину альп. Каждое из животных обвязал шерстяной веревкой за шею.

Орагур достал из мешка несколько золотых слитков и протянул их пастуху.

– Что это? – удивился тот.

– Деньги, которые ходят у нас.

Пастух с удивлением повертел в руках золотистые пластинки, затем вернул их назад.

– Я знаю этот металл, – сказал он, – у нас из него мастерят некоторые украшения, посуду и ничего более. Здесь он ничего не стоит. Он очень мягкий, из него ничего путного сделать нельзя. Мы будем как пастухи, – продолжил он, – пойдем в город продавать сыр. Каждая голова стоит четыре связки раковин пури, альпа стоит шестьдесят связок раковин, или полтора десятка голов сыра.

– А что такое раковина пури? – спросил Пирт.

Пастух открыл висящий на стене шкафчик и достал из него связку перламутровых раковин какого-то морского моллюска, проколотых сбоку и связанных веревкой.

– Этот моллюск водится только в одном месте далеко в море, – сказал он, – добывать его очень трудно. Вся добыча раньше принадлежала нашему правителю, теперь же на нее наложили лапу жрецы. Они диктуют в городе все – начиная от цен, заканчивая одеждой. Вот вам и одежда для города.

Пастух снял со стены три длинных коричневых плаща с капюшонами.

– Носить оружие строжайше запрещено, – продолжал пастух, пока Гардис и Олиона облачались в плащи, – если у кого-то находят хотя бы маленький ножик, его непременно приносят в жертву в ближайшее новолуние.

– Пусть сначала найдут, а потом попробуют взять, – зло прошипел Гардис, затыкая за пояс кинжал. Олиона свое оружие оставила в хижине.

Вскоре три пастуха, надвинув, как того требовали жрецы, капюшоны на лица, взяв каждый в руку веревку с привязанной альпой, несущей на боках по три-четыре головки сыра каждая, отправились в город.

А во второй половине этого дня что-то неладное стало твориться в городе – видно было, как от города к храму бежали маленькие человечки, затем от храма к городу побежали организованные группы. Похоже, что это были солдаты. Затем кое-где в городе начались пожары и часть его заволокло дымом. Люди в хижине терялись в догадках. А вскоре какой-то запыхавшийся подросток лет десяти вбежал в хижину и подал скандинаву кусок белой материи, на которой по-шумерски углем было написано следующее:

– Олиону захватили и увели в храм. Я с помощью друзей отвлеку стражу на себя. Нужна ваша помощь. Ацатеталь знает, куда вести.

И ниже стояла подпись: Гардис.

– Ацатеталь, очевидно, ты? – тыча пальцем в грудь подростка, спросил Над.

– Ацатеталь, Ацатеталь, – кивая головой и ударяя себя в грудь кулаком, быстро затараторил мальчик, и, схватив Нада за руку и что-то горячо говоря, потащил его к выходу.

– Говорил же я ему – не вмешивайся, – торопливо собираясь, говорил скандинав, – а он все-таки поднял город на дыбы.

– А, может, у него выхода не было? – предположил Орагур, – во всяком случае, нам надо успеть до темноты.