Рассказы разных лет (сборник) - Тропов Иван Страница 15

– Бесстрашные герои входят в пещеру злобных огров, в самое логово, прокомментировала Ирма.

Но особой шутливости в ее голосе не было. Едва войдя, она остановилась.

– Не нужно этих высоких слов, сударыня, – сказал Ян. – Я бы назвал это проще: мясная лавка. Для вампиров самообслуживание.

Он повернул вправо и уверенно пошел в конец холла. Там начинался поперечный коридор, за ним угадывалась лестница.

Я взял Ирму за руку и пошел за Яном. Сверху – частое-частое ду-ду-ду-ду-ду – гремела магнитола, сквозь нее пробивался только длинный и пронзительный звон стальных блинов, когда их надевали на грифы или складывали обратно в стопки.

Холл кончился, мы вошли в поперечный коридор – и Ирма тут же уставилась в его дальний конец и дернула меня за руку:

– Стой! Там…

– Это просто отсветы из окна, – сказал я. – Машина проехала, наверно. Пошли.

Ирма все смотрела туда, мне пришлось почти втащить ее на лестницу. Едва поднявшись на второй этаж, она встала.

– Подожди, хоть объясните мне, что вы собрались делать…

– Так неинтересно, – сказал я. – Пошли, Ян ждать не будет. Все интересное пропустишь.

На втором этаже перед входом в зал была небольшая комнатка-предбанник. Окон здесь не было – и света тоже. Виднелась только мутная щель приоткрытая дверь в зал, где тоже было темно, но не настолько. Ян уже прошел туда.

Долбежка, отделенная от нас теперь лишь одной стеной, стала еще громче.

– Пошли, пошли, – потянул я Ирму за собой и шагнул в темноту.

Мы сделали всего пару шагов, и Ирма дернулась так, что ее рука почти вырвалась из моей.

– Черт! Здесь…

– Это стол для пинг-понга, – сказал я. – Не ломай инвентарь, обходи вправо.

Мы прошли комнату по стеночке и вышли в большой зал.

Сквозь внешнюю стену зала, по которой в два ряда шли окна, с улицы падал свет – всего в каких-то двадцати метрах от школы стоял уличный фонарь, облив рыжим светом два гаража-«ракушки», приткнувшиеся под столбом. Они стояли не впритык, между ними была припаркована еще одна машина. Почти целиком в тени, но мне показалось, что похожие резкие обводы я где-то видел, совсем недавно. Под свет фонаря попадал только край бампера с одной фарой – машина была коричневого цвета. Или это только так кажется из-за рыжего света фонаря?..

Ян был уже в конце зала – там была дверь в тот зал, который мы и видели из окна. Одна половинка двойной двери была открыта.

Ян подождал в дверях, пока мы подошли. Из-за его спины виднелся кусок тренажерного зала: маленькая деревянная скамеечка перед входом, над ней навешали кучу одежды и полотенец. Вокруг обувь, на самой скамеечке несколько бутылок с водой и молочными коктейлями. На подоконнике грохотала магнитола – здоровенная, как музыкальный центр, к которому по бокам приделали две колонки, а сверху прилепили еще длинную, во всю длину магнитолы, пластмассовую ручку.

Левее виднелась скамья, на которой лежал невысокий, но широкий в кости парень. Оскалившись от натуги, он жал от груди штангу. Его страховали двое высоких близнецов, в одинаковых полосатых майках, шортах по колено и со стрижками под Барта Симпсона. Встав по бокам от скамьи, они придерживали гриф за концы. Судя по блинам, на штанге было килограмм под сто сорок.

Музыка грохотала так, что в ушах было больно. Но по губам качка, красного как зарумянившийся колобок, можно было читать: «Давай-давай-давай… Уф… Еще разок…»

Штанга опустилась, очень медленно пошла вверх. На этот раз близнецы не только страховали, но и помогали вытягивать штангу.

«И еще один…»

Штанга опустилась, колобок оскалился, из последних сил делая финальный повтор – и в это время Ян шагнул внутрь и вырвал из розетки провод магнитолы.

Звук вырубился, но ощущение было такое, словно не тишина опустилась, а по барабанным перепонкам ударил хлопок петарды.

Все в зале обернулись. Даже два брата-близнеца. Штанга, которую они помогали вытягивать, медленно пошла вниз, пока не легла на грудь колобка.

– Господа, – сказал Ян. – Вам не приходило в голову, что ваша музыка, если это можно назвать музыкой, может мешать окружающим?

– Включи обратно и вали отсюда, козел! – сказал кто-то из глубины узкого зала.

– Включи и не трогай, придурок! А то грифом продефлорирую!

– Сейчас кто-то огребет, и я даже знаю, кто…

Колобок под штангой кидал яростные взгляды на близнецов, скалился – но не мог выдавить ни звука из груди, сдавленной штангой.

– Значит, не приходило, – грустно сказал Ян.

Он лениво протянул руку, поднял ручку магнитолы, – так, чтобы за нее можно было взяться, медленно перевел руку на середину ручки – и резко крутанулся. Полы кожаного плаща взметнулись, как крылья. Магнитола очертила полукруг и грохнулась о стену.

В руке у Яна осталась только длинная ручка. Середина магнитолы раскололась на несколько частей и упала на скамейку, рядом грохнулась отлетевшая колонка. Вторая колонка превратилась в три отдельных динамика и пластиковые обломки.

– Убью, сука! – сообщил ближайший близнец и бросился на Яна.

Ян схватил деревянную скамеечку за край и врезал ей, как битой. Доска шлепнула близнеца по накаченному прессу с глухим звуком – словно захлопнули толстый том энциклопедии. Парень согнулся пополам. Из-за его спины вылетел второй близнец, рубанул справа, целясь Яну в голову. Ян пригнулся, ручища взметнула ворох одежды на вешалке. А снизу, в подбородок близнецу, прилетел кулак Яна.

Он клацнул забуми, отлетел на шаг назад, покачнулся… Но из глубины зала на Яна уже неслась толпа – и не из самых чахлых парней.

Ян вскочил на подоконник и выпрыгнул в окно – не прямо, а куда-то вбок, где был козырек подъезда. Присел на корточки, схватился за стальной козырек подъезда и, опустившись на руках вниз, спрыгнул во двор.

За ним через окно на козырек выпрыгнули близнецы.

– За дверью еще кто-то!

Человека три рванулись от окна к нам.

Миг я подождал, а потом, когда первый из них оказался перед порогом, с силой захлопнул дверь – но до косяка она так и не дошла. За дверью хрустнуло, кто-то взвыл.

Я схватил Ирму за руку и побежал назад через зал, к выходу на лестницу. Тянуть ее не пришлось.

Дверь за нами распахнулась и стукнулась о стену – ее не просто открыли, по ней явно врезали ногой. Кто-то решил, что мы еще за дверью.

– Эй, снаружи! Заприте дверь, чтобы они не выбежали!

Мы с Ирмой уже промчались через темный предбанник, через коридор. Оступаясь в темноте и чуть не падая, сбежали по лестнице. За нами топало в несколько пар ног.

Снова через поперечный коридор, вот и холл…

В дальнем конце холла, из противоположной стороны школы, показался темный силуэт. Охранник? Он тоже увидел нас – и побежал навстречу. Но среагировал чуть позже, чем надо. До центра холла, где была дверь, мы добежали раньше.

Снаружи никого не было – Ян и оба близнеца уже куда-то умчались со школьного двора. Я вытолкнул Ирму. Чуть помедлил на пороге, ожидая нагонявших, и повторил свой фокус с дверью. Одним меньше, как никак.

Сбоку, из-за выступа подъезда, показался парень, сильно прихрамывая. Видно, решил сигануть со второго этажа без промежуточной остановки на козырьке подъезда. Да только не учел, что внизу не мягкая земля, а асфальт.

– Стоять, суки! – он, прихрамывая, шагнул к нам.

Ирма с разворота пнула его по ноге и угодила в коленку. Я схватил Ирму за руку и потянул прочь от подъезда. Парня, схватившегося за лицо и забывшего про погоню, уже отпихнули от двери. А с тех, кто его отпихнул, можно было смело рисовать огров-берсерков.

…Отстали они через два квартала. В качалке они все в шлепанцах, и так в шлепанцах за нами и рванули. Так что далеко не убежали. Шлепанцы слетают и рвутся, а босиком по асфальту особенно не побегаешь. Ян такие мелочи замечательно просчитывает.

Ирма, изнывая от смеха, висла у меня на руке.

– Хватит ржать, – сказал я страшным шепотом. – Ржание и ночная тьма скроют подступающих огров…