Антон Карелин - Врата небес Страница 10

Она встала и, несмотря на недовольство и напряжение телохранителей, подошла ближе к Лагеру, и остановилась всего в пяти шагах от замершего Ножа.

— Камень! — громко велела принцесса.

За спиной Большого, стоящего у тканого гобелена с изображением единорога, вставшего на дыбы, качнулась зыбкая, белесо-прозрачная и быстрая тень, скользнувшая к принцессе и окутавшая на мгновение подставленную руку.

Затем она исчезла, растворяясь в солнечных лучах, исходящих из четырех неярких звезд, свисающих с потолка, и в руке инфанты остался только небольшой и неровный непроницаемо-черный камень, до боли знакомый каждому из телохранителей.

«Вот дьявол! — говорили глаза Лагера. — Она что, решила сделать его одним из нас?!»

«Не дури, — отвечали ему взгляды Фрадина и Керье, — у этого явно будет другая работа…»

Нож стоял неподвижно, пока принцесса пристально рассматривала его.

— Кровь, — тихо сказала она и сделала Керье нетерпеливый знак. Тот пошевелился, вынимая из поясной сумки уже спрятанный там узкий клинок Ножа, и коротким броском передал его в ждущие руки убийцы.

Нож мягко поймал его, на мгновение замер, понимая, что в этот момент решается его дальнейшая судьба, но затем все же решился окончательно и бесповоротно — с легким нажатием провел отточенным лезвием по запястью своей длинной волосатой руки.

Лагер передал принцессе обагренный алым клинок, и та приложила кровь к черному камню. Кровь исчезла, как только коснулась его; казалось, темнота мгновенно впитала ее.

— Клятву, — потребовала инфанта, передавая камень обратно.

Белесая тень появилась у Ножа за спиной. Каждый из телохранителей услышал неразборчивое шептание сгущенного воздуха, подсказывающее убийце действия и слова.

Нож вздохнул, крепко прижал Камень Верности правой рукой к сердцу, а затем произнес своим неприятным надтреснутым голосом:

— Я, чертов безымянный убийца, так же именуемый Нож, клянусь всеми силами содействовать желаниям и интересам Катарины дель Грасси, которая стоит сейчас передо мной и ради которой я обагрил кровью этот Камень, — кем бы она ни стала в будущем и как бы она ни изменилась. Перед глазами Великих Богов я утверждаю, что готов понести любое наказание, если по собственной воле либо по мирскому принуждению предам принцессу, либо своим бездействием допущу, чтобы ее телу, сознанию или душе, ее родственникам, слугам, ее Высоким интересам и ее имуществу был нанесен какой-либо вред. Приказы наследной принцессы Империи Дэртара Катарины дель Грасси отныне и впредь станут для меня решающими во всех днях и ночах предстоящей жизни.

Он глубоко вздохнул, готовясь к яростной, пронзающей все тело боли, которая подобно пенному шлейфу сопровождала медленно оживающий Камень Верности, и закончил клятву ритуальными словами окончательной решимости:

— Я готов, и сердце рядом, в ожидающих руках, я отринул без пощады и желания, и страх. Я пока еще свободен, я пока еще один, но с тобой до Преисподней — я сойду, мой господин…

На мгновение в покоях принцессы воцарилась тишина. А затем в четырех стенах начал разрастаться полный муки и непереносимого страдания, протяжный, яростный стон: Камень Верности, раскаленный, ярко светящийся, крутился вокруг невидимой оси, с громким шелестением входил в плоть Ножа, пропоров его одежду и спрятанный под нею тонкий адамантитовый кольчужный доспех, входил спокойно, без промедления и дрожи, без труда, — а Ножу оставалось лишь кричать.

Телохранители застыли, с благоговением в блестящих глазах наблюдая за обрядом Посвящения Семье, которого удостаивались считанные десятки людей во всей Империи, — не потому, что страшно дорог был черный Камень Верности, сам по себе являющийся вместилищем Силы, каких поискать, и даже не потому, что архисложен был многодневный и многоступенчатый подготовительный обряд, а потому, что во всей Империи было мало людей, достойных такой чести.

Каждый из телохранителей прошел через это, в каждом жил, пульсируя, подобно второму сердцу, Черный Камень — яркий знак принадлежности к высшей элите, неуничтожимый Страж, от которого невозможно было избавиться; каждый из воинов ярко помнил ту невыносимую боль, которая сопровождала его подобно пенному шлейфу фантастически жестокой волны…

Катарина прошептала завершающие слова обряда, приближаясь к корчащемуся, но стоящему на ногах Ножу, и прикоснулась к его волосам.

— Тише, — сказала она, и убийца затих. Слезы текли по его телу, кровь медленно капала из прокушенной губы… ранка быстро зарастала.

Посвященный поднял голову, и взгляд его темных глаз встретился с пронизывающим взглядом принцессы.

Телохранители застыли, зная, что сейчас будут произнесены слова, отныне и навсегда определяющие статус этого странного человека, его привилегии и обязанности, его свободу и права, — и, конечно, власть принцессы, принимающей Клятву, над тем, кто ее дает; они затаили дыхание, с внутренним трепетом ожидая этих слов.

«Неужели, как нас? — спросили глаза Глаада, обращающегося ко всем остальным. — Неужели Высокий Контроль?»

— Высший, — произнесла Катарина дель Грасси, смотря Ножу прямо в глаза, и повторила: — Высший Контроль.

Зрачки убийцы расширились — он инстинктивно осознал происходящее и силился сейчас, в считанные секунды, понять и принять, пропустить сквозь себя все, — с тем, чтобы успокоиться, обрести внутреннее равновесие, расшатанное дикой, сводящей с ума болью и восстанавливающееся медленным приходом в себя.

— Я принимаю тебя, Кан, — тихо и торжественно произнесла принцесса. — Отныне ты посвящен.

Потрясенный Лагер смахнул капельки пота с бровей и, вытянувшись, первым подошел до боли сильно сжать руку Высшего Посвященного.

Остальные, по очереди подходя к Ножу, хлопали его по плечу или с силой жали худую руку немолодого человека, показывая, что безоговорочно принимают его. Керье коснулся его плеча рукой и, отвернувшись, двинулся вслед остальным.

Затем, повинуясь правилу, каждый из них вновь занял свое место, и в покоях инфанты наступила тишина.

— Ну как? — с любопытством спросила принцесса, вновь возвращаясь к улыбке хитрого ребенка. — Тебе понравилось?

Нож откашлялся, утер засыхающую кровь с губ и с кривой улыбкой кивнул. Затем лицо его едва заметно изменилось, и он с тщательной неуверенностью спросил:

— Ваше высочество, возможно ли мне задать вам один вопрос, не относящийся к моему… положению?..

— Задай, — с улыбкой разрешила принцесса. — Даже интересно, какой.

— Как вы узнали про Шлем?

Принцесса преобразилась мгновенно. Лагер вздрогнул — он редко видел ее такой. Шипящая змея, готовая к прыжку, была менее опасна, чем Катарина дель Грасси в этот миг.

Кратким жестом изящной руки, полным привычной власти и надменного, высокого мастерства, она указала на застывших телохранителей, очерчивая невидимый круг и сама выходя за его пределы.

Защитники, знакомые с этим жестом, не дрогнули и остались на местах. Уши их сейчас слышали лишь одну тишину, в которой не было жизни никакому, даже самому сильному звуку: падающая гора пронеслась бы мимо них совершенно беззвучно; они не слышали сказанных Ножу горящих, раскалывающих воздух слов.

— Именно благодаря этому заклятию, мой славный убийца, — презрительно и даже почти с ненавистью бросила она, сверху вниз взирая на него, — именно благодаря тишине, в которой не слышны были крики двенадцатилетней Элены Вести! — Она размахнулась и изо всей силы влепила Ножу пощечину, от которой худой убийца покачнулся и шагнул назад, прочь от наступающей на него разъяренной, едва сдерживающейся принцессы. — Она ведь кричала, эта девочка, еще как кричала, и ты укрылся плащом тишины, простым заклятием, которое помогло тебе сделать это, не опасаясь всеобщей тревоги!..

Нож еще отступил, не смея даже дышать; глаза его лихорадочно блестели, то сужаясь до размеров щелок, то инстинктивно расширяясь — от ярко вспыхивающей боли, которую в ответ на его мысли творил живущий в нем и контролирующий его сведенные в судороге руки Черный Камень.

— Ты забыл, где находишься! — холодно и четко продолжала принцесса, не спускающая с убийцы горящего взгляда, полного накопленного и нерастраченного гнева. — Ты позабыл, что совершил убийство в Дэртаре, столице Великой Империи, которая объединяет большинство народов и стран материка, Империи, которой официально подчинен Конклав Магов и которой правит величайший из героев настоящего и прошлого — мой отец Эйрканн!..

Она усмехнулась, увидев, как вздрогнул он, осознав стоящий за ее словами смысл, и добавила, вытаскивая на поверхность одну из важнейших тайн державной столицы и правящей ею Высокой Семьи:

— Над городом, кроме Небесного Щита и многого другого, о чем тебе сейчас совершенно не время знать, висит и магический Глаз, который различает всякое заклятие, творимое в его пределах, от самого простенького до архисложного, и на свете слишком мало вещей, которые могли укрыть от всепроникающего взгляда колдовство одной из твоих магических побрякушек, Нож. Для меня не трудно было выбрать из короткого списка мощный, но вполне возможный для тебя Шлем… Запомни этот урок, убийца, хорошенько запомни его, чтобы никогда не повторять в будущем своих ошибок… О чем ты думаешь, Нож?!